Лесс Смолл - Оглянись, дорогой!
— Как много женщин ты раздевал?
И подняла брови, ожидая ответа. Эндрю посмотрел на нее пустым взглядом. Он соображал. Наморщив лоб, он спросил:
— Я все делаю плохо?
— Ты упиваешься этим занятием.
— Вот как? — Эндрю еще больше нахмурился. — Я опять груб?
— Нет. Неуклюж.
— Ладно. Я мог бы найти кого-нибудь из обслуги, кто не был бы так неуклюж, однако я не уверен, можно ли позволить кому-либо касаться… твоей одежды. Эндрю выждал немного, затем пояснил:
— Я им не доверяю.
Джоанн от души рассмеялась. Эндрю ее забавлял.
— Должна ли я помочь?
— Нет, это моя работа, и я доведу ее до конца.
— Ты растрепал мне волосы. Эндрю с серьезной миной уставился на ее взъерошенные волосы.
— Они выглядят прекрасно: немного растрепаны, но все так же красивы.
Он неуклюже провел ладонью по ее волосам.
— Спасибо, — улыбнулась Джоанн.
— Ну совершенно не за что! — пожал плечами Эндрю.
Она лукаво уточнила:
— За твой комплимент.
— Тебе нравится нравиться?
— Никогда такого за собой не замечала. Эндрю заразительно засмеялся, восторженно глядя на нее и ожидая, что Джоанн разделит с ним этот смех.
Однако теперь она была невозмутима. Эндрю заявил:
— Я собираюсь любить тебя.
— Это уже было. Другой раз не станет для меня сюрпризом.
Несколько шокированный, он спросил:
— Тебе не понравилось?
— Все было на уровне, я полагаю. Даже, пожалуй, высший класс — сравнивать не с кем.
— Так значит, у тебя раньше не было мужчины? Как это тебе удалось?
— Я запирала дверь.
— Если ты была такой целомудренной, то как это случилось у тебя со мной?
— Любопытство. Он улыбнулся:
— Любопытство по отношению ко мне?
— По отношению к моим собственным ощущениям.
Ничего себе! Эндрю посмотрел на нее широко открытыми глазами.
— Я был хоть немного хорош?
Неужели он серьезно спрашивает? Так не уверен в себе? Эндрю удивил Джоанн. Да как же он не понимает, насколько хорош оказался? Как умело ласкал ее? Он не использовал ее, он делился с нею!
— Ты был очень хорош, — честно призналась она. — Не могу утверждать, что ты лучше любого другого, поскольку я не имела такого опыта. Ты был моим первым и…
— Твоим… твоим… первым? — Эндрю растерялся. — Ты была так активна. Я считал, что ты знаешь гораздо больше, чем я.
— Это заблуждение.
— Почему я все время заблуждаюсь?
— А моя активность? Просто… я была так взволнована и удивлена и так хотела тебя…
— Ты хотела меня?
— А ты не заметил? Да я чуть с ума не сошла! Ты был стремителен и жаден, а я была так возбуждена, что потеряла голову! — И она предложила:
— Давай проделаем это снова.
Эндрю задохнулся. Его глаза смотрели в пространство.
— Кажется, я собираюсь превысить скорость. Я слышал, так бывает — парни говорили об этом. Сможешь ли ты выйти из-под меня невредимой?
Джоанн озорно улыбнулась:
— Посмотрим!
И что должен делать мужчина в таких обстоятельствах? Эндрю не нашел ничего лучше, как сказать:
— Ты ужасаешь меня. Как ты можешь так спокойно экспериментировать, пусть и во второй раз, когда я знаю теперь, что был у тебя первым?
— А я не была твоей первой?
— Нет. Английская горничная совратила меня. Я лежал в постели с простудой, а она меня пожалела — как она сказала.
— И что ты сделал?
— Я был… очарован. Я полагал, если моя температура не столь высока, я смогу справиться, но не оправдал своих ожиданий. Горничная без устали ласкала меня, но мое тело отказывалось обращать на нее внимание.
— Бедняга.
— Поедешь ли ты со мной в Англию?
— Я? Зачем?
— Ты изменила меня. И должна отвечать за это. Нельзя останавливаться на полдороге — я еще не сдал экзамен на современность. Мне нужен постоянный репетитор.
— Как странно. Ты чувствуешь в себе перемены?
— Я наблюдал за Киперами и думал, что было бы, если бы моя семья обращалась со мной, как они. А потом появилась ты. Я просто потерял почву под ногами. Я еще плохо хожу по земле.
— Все у тебя будет хорошо! В том числе с ногами. Раздевать женщин ты не умеешь, но ты решителен и не пасуешь. Это плюс. Запомни хорошенько, что в женской одежде есть пуговицы и застежки-молнии. Женская одежда сложнее мужской.
— Женская одежда? Кого ты имеешь в виду? Твою я уже изучил. — Эндрю удивленно посмотрел на Джоанн.
— Никого. Я просто подумала, что тебе нужно некоторое руководство, чтобы достичь желаемого.
— Ты предполагаешь, что я хочу тебя?
— Да был намек-другой.
— Что за намек? Когда?
— Ты меня поцеловал. Вот когда. Он вознегодовал:
— А не тогда, когда я начал тебя раздевать?
— Это было не слишком выразительно, а вот твой поцелуй никак нельзя назвать дружеским поцелуем, это был поцелуй «мы-собираемся-делать-это»!
— Я и не думал, что так красноречив.
— Ты был напорист. Он кивнул:
— Да, я вел себя достаточно напористо. Джоанн засмеялась. Эндрю зарычал и повалил ее на кровать.
— Сделай это! — выдохнула Джоанн.
— По-моему, будет лучше, если я, обессиленный и уставший после попыток освободить тебя от одежды, полежу на спине. Тебе придется делать это самой. Он лукаво улыбался.
Она согласилась:
— Так уж и быть, лентяй, лежи и не шевелись. Принимаю огонь на себя.
Эндрю улегся на спину, часто дыша, его пульс был сумасшедшим.
— SOS! Помогите!
— Ха! — сказала она хрипло.
В следующее мгновенье Джоанн уже взяла всю инициативу в свои руки. Это было восхитительно, но продолжалось недолго. Джоанн упала на грудь Эндрю, ее крик слился с его стоном. Он поднял ее руку и прижал к своим губам. Другая его рука гладила волосы Джоанн. Ее глаза были закрыты, но губы улыбались.
Их отъезд из дома Киперов был стремительным. Они быстро собрали свои пожитки и сообщили Киперам, где остановятся в Европе. Сказали им «спасибо» и «до свидания».
Потом попрощались со слугами, вручив им конверты с щедрыми чаевыми, и оставили в своих комнатах конверты для горничных.
Провожаемые прощальными возгласами, они вышли из дома и сели в машину Джоанн. Эндрю не возражал, когда она настояла, что будет вести сама: так было гораздо удобнее наблюдать за ней.
— Не могу поверить, что нашел тебя! — признался он, широко улыбаясь.
Джоанн решила уточнить:
— Миссис Кипер позвала меня сюда, чтобы я привела тебя в чувство. Это она нашла меня.
Он рассмеялся:
— Но зачем приводить меня в чувство? Разве это не забавно?
— Забавно? Ты был высокомерен, ты всех достал, и я приехала, чтобы выжить тебя с ранчо, и…
