Екатерина Вергилесова - Сложная любовь
Ольга Николаевна лежала бледная, щеки ее ввалились, под глазами были черные мешки. Гале было больно смотреть на маму.
— Доченька, подойди сюда, — тихим голосам попросила Ольга Николаевна.
Галя подошла и села на кровать.
— Как ты себя чувствуешь, мама? — спросила она взволнованно.
— Галя, скажи мне правду, скажи мне все правду… — шепотом попросила мама.
— Я тебе всегда говорю правду, — удивленно ответила Галя, — а в чем дело?
— Этот звонок вчера… — Ольга Николаевна замолчала.
— Это все ложь, мама, бесстыдная ложь.
— Но кто, кто это мог так поступить с нами?
— Ты разве не узнала ее? — спросила Галя.
— Нет. А кто это был?
— Вика Смирницкая.
— Ах, Вика, — мама слабо улыбнулась, — тогда все ясно. Ты себе представить не можешь, что она про тебя сказала…
— Мама, ты же сама всегда говорила, что она…
Но Ольга Николаевна перебила дочь:
— Представляешь, она сказала, что все твои деньги ты зарабатываешь потому что спишь с теми, с кем тебе скажет твое начальство, что это просто твоя работа…
— Сволочь, — выругалась Галя, — как у нее язык повернулся! А ты тоже, как ты могла поверить в такое?
— В наше время во все можно поверить, — вздохнула Ольга Николаевна, — ты же должна деньги зарабатывать…
— Мама, — с упреком сказала Галя, — в любое время можно найти себе честную работу. Ты же сама воспитывала меня так, правда?
— Правда, доченька, — слабо улыбнулась Ольга Николаевна, — теперь мне хорошо, я могу спокойно умереть.
— Что ты говоришь, — возмутилась Галя, — все будет хорошо, я как раз еду к врачу, у тебя нет ничего страшного, все будет хорошо.
— Поезжай, поезжай, Галочка, — прошептала мама, — я тебя буду ждать.
Схватив сумку с документами, Галя выбежала из квартиры и побежала вниз по лестнице. Она едва не попала в пробку на Садовом, но, к счастью, проехав переулками все же успела к министерству за полчаса до назначенного срока.
Михаил ждал ее на улице.
— Пошли, я уже выписал для тебя пропуск, — и он увлек ее в тяжелые двери.
Глядя на то, как Миша свободно ориентируется в этом огромном здании, Галя еще больше проникалась ощущением силы и энергии, исходившим от него. В самом деле, даже если этот поход окажется бесполезным, уже то, что Миша ради нее не пожалел ни времени, ни сил — уже одно это заставляло ее испытывать к нему удивительное чувство признательности и теплоты.
В опрятном и чистом офисе их встретили двое: один, постарше — мистер Эмбулэнс — был председателем московского отделения благотворительного фонда, основанного в Америке, для помощи инвалидам; другой был его переводчиком. Они подробно расспросили Галю о болезнях ее мамы, сняли ксерокопии со всех документов и попросили ее заполнить дома несколько анкет. На прощание молодой человек перевел, что мистер Эмбулэнс просит передать, что он не может поручиться, что им удастся отправить галину мать на лечение в Америку, где после серии операций ее вполне могут поставить на ноги, но уже в ближайшее время ее положат в одну из лучших московских больниц, с которой у фонда существуют на эту тему «определенные договоренности».
Удивленная и почти успокоившаяся, Галя вышла из министерства вместе с Мишей.
— Как тебе это удалось? — спросила она его.
— Я просто сотрудничал с этим фондом, когда они занимались помощью инвалидам-художникам, — объяснил Михаил, — вот у меня и сохранились старые связи.
— Я просто не знаю, как тебя отблагодарить, — сказала Галя.
— Я тоже не знаю, — совершенно серьезно ответил он, — друзей я обычно прошу нарисовать картинку, но это, кажется, не по твоей части?
— Что да — то да, — согласилась Галя.
— Тогда придется тебе купить мне квартиру, — бодро сказал он.
Галя запнулась. Как объяснить ему, что продавая и покупая чужие квартиры она сама не имеет денег на покупку? В затруднении она замолчала.
— Ты что, серьезно думаешь, на какие деньги ты будешь ее покупать? — услышала она саркастический мишин голос и со стыдом поняла, что никак не может научиться узнавать его шутки.
* * *Следующие три дня прошли в непрерывных хлопотах. Пришлось оформлять документы через районную поликлинику, где галину маму почти не знали — Галя всегда предпочитала вызывать за деньги проверенных врачей, потом оформлять множество бумаг в самом фонде. Мистер Эмбулэнс был сама любезность, несколько раз звонил Гале домой, поторапливал и объяснял, что каждый потерянный день угрожает здоровью ее матери. Любовь Петровна и Антонина Ивановна почти круглосуточно дежурили в галиной квартире. В общем, не то чтобы отдохнуть — присесть было некогда. При этом Галя старалась хотя бы на часок в день появляться на работе — теперь, когда ее «дружба» с Алексей Львовичем кончилась, ей не приходилось рассчитывать на понимание с его стороны.
С Мишей они виделись почти каждый день. Честно говоря, без его помощи Галя никогда бы не справилась. Именно ему удалось выбить из ее районной поликлиники последнюю необходимую справку — три галиных визита туда ничего не дали. Галя удивлялась: каким только образом ему удавалось очаровывать всех и быстро решать самые неразрешимые проблемы. Впрочем, Галя могла каждый день испытывать на себе силу мишиного очарования: она чувствовала, что с каждым днем любит его все больше и больше. Он был так предупредителен, так заботлив — никогда раньше Галя не подумала бы, что какой-либо мужчина, кроме ее погибшего папы, способен на такое. Не просто видеть Мишу, слышать его, прикасаться к нему было для нее счастьем: достаточно было просто знать, что он рядом.
Когда все документы были, наконец, оформлены, Галя с мишиной помощью отвезла маму в больницу. Она еще раз осмотрела палату, в которой будет лежать Ольга Николаевна, побеседовала с медсестрами и лечащим врачом. Все они произвели очень приятное впечатление на Галю; они не только выглядели настоящими мастерами своего дела, но даже с возмущением отказались от денег, которые Галя хотела им предложить.
Ольгу Николаевну уложили на установленную для нее специальную кровать и Галя подошла к ней попрощаться.
— Я буду приходить к тебе каждый день, — сказала она.
— Спасибо, Галочка, — ответила мама, — я чувствую, мне здесь будет хорошо.
— Да, мама, я надеюсь.
— А скажи мне, — спросила Ольга Николаевна, — что это за молодой человек, который сегодня помогал тебе?
Галя почувствовала, что краснеет.
— Это Миша Мещерский, мой знакомый.
— Прекрасный, прекрасный юноша, — задумчиво сказала Ольга Николаевна, — редко встретишь такого в наши дни.
