Екатерина Вергилесова - Сложная любовь
Всю ночь Галя дежурила у постели Ольги Николаевны и только утром, когда пришла Антонина Ивановна, вздремнула на пару часов. От всего этого кошмара у нее уже вылетели из головы и неприятности на работе, и Алексей Львович, и даже Миша.
Только под утро, уснув, она опять увидела во сне Мишу. Они шли по странной местности, всей в голубой дымке, зеленый луг расстилался у них под ногами. Миша обнимал ее, а Галя нежно прижималась к его плечу. Но внезапно кто-то позвал Мишу и, мягко отстранив Галю, он пошел куда-то вбок и исчез в тумане. Галя двинулась вслед за ним, перепрыгивая через какие-то ручьи, стараясь разглядеть в тумане его фигуру. Наконец, она настигла его на небольшой поляне. Сквозь просвет в тумане выглянула луна и Галя смогла увидеть, как Миша стоит, освещенный лунным светом, а в его губы в страстном поцелуе впилась черноволосая девушка. Он обнимал ее так же нежно, как только что обнимал Галю.
«Миша!», — крикнула она.
Услышав ее голос, девушка повернула голову. Галя увидела, как зазмеилась по ее губам улыбка, и сразу же узнала ее: это была Вика Смирницкая.
Галя закричала и проснулась в холодном поту.
Прежде всего она бросилась к маме: все было в порядке, мама спокойно спала.
— Что случилось, Галя? — встрепенулась Антонина Ивановна.
— Плохой сон приснился, — ответила Галя, — а так — ничего страшного.
«Неудивительно, что девочке сняться плохие сны, — подумала Антонина Ивановна, — при ее-то жизни… Работает день-деньской».
Галя прошла на кухню и поставила чайник. Сейчас, после этого странного сна, все как будто стало на свои места. Посмотрев на часы, она сняла трубку и набрала наташин номер.
— Алло, — сказала Наташа заспанным голосом.
— Это Галя. Я тебя разбудила?
— Нет, что ты. А который час?
— Извини, — ответила Галя, — я тебе звоню по странному делу. Помнишь, ты вчера мне рассказывала про Вику?
— Да, помню, — согласилась Наташа, — а что, что-то случилось?
— Случилось, — сказала Галя, — но ты мне сначала ответь, Вика у тебя моего телефона не спрашивала?
— Рабочий?
— Нет, домашний.
— Домашний? Нет, а зачем ей его спрашивать, он же у тебя не менялся. Хотя постой… она спрашивала, не переехала ли ты. Боже мой, она что, тебе звонила?
— Если бы мне, — вздохнула Галя и рассказала Наташе о своих подозрениях.
— Какая мерзавка, — возмутилась Наташа, — послушай, если это действительно так, то ее ноги в моем доме больше не будет! А Миша знает?
— Нет. Я не хочу его в это ввязывать. Если он ее не может сам раскусить, то я не буду ему помогать в этом.
— Постой, я толком что-то никак не проснусь. Может, твой маме нужна какая-нибудь помощь?
— Не знаю даже, что сказать, — вздохнула Галя, — врачи говорят, что ее надо уложить в больницу, но, понимаешь, я тебе не сказала, моя мама — инвалид, ее нельзя уложить в обыкновенную больницу, за ней нужен постоянный уход.
— Какой кошмар! — ужаснулась Наташа, — но если я что-нибудь придумаю, я тебе позвоню, хорошо?
— Конечно, звони.
Галя повесила трубку и задумалась. Теперь, когда было ясно, кто оклеветал ее, она могла спокойно подумать о том, чем можно помочь маме. Галя продумывала разные варианты, но за весь день ничего дельного ей в голову не пришло. Она позвонила нескольким врачам, лечившим ее мать, но никто из них тоже не мог ничего посоветовать. Говорили, что по большому блату можно устроить в специальную больницу, где Ольге Николаевне обеспечат хороший уход, но у Гали не было туда никаких ходов. Она даже думала, не пойти ли к Алексею Львовичу, но потом решила отложить это на крайний случай — она слишком хорошо понимала, какую цену придется заплатить за любую его помощь.
Оставался еще, конечно, Миша, но Галя, подумав, решила не ввязывать его в это дело. Чем он может ей помочь? Откуда у него, художника, нужные связи или, смешно сказать, деньги? Лучше уж она не будет ему ничего говорить, скажет просто, что мама заболела и она не сможет с ним увидеться в ближайшие дни.
Каждые полчаса она звонила Антонине Ивановне, узнавая о мамином состоянии. Маме стало лучше, но все равно Любовь Петровна, срочно вызванная Галей, тоже настаивала на госпитализации. Галя уже просто не знала, что придумать, когда раздался телефонный звонок.
— Алло, — сказала она.
— Галя, это Миша, — голос его был необычно собран и деловит.
— Привет, — грустно сказала Галя.
— У тебя, я слышал, с мамой беда стряслась?
— Да, а откуда ты знаешь? — спросила изумленная Галя.
— Знаю, — лаконично ответил Михаил, — я сейчас сижу в представительстве фонда «Хелф», меня спрашивают, сколько ей полных лет и какая у нее форма инвалидности?
Удивленная Галя сказала.
— Отлично, — почему-то обрадовался Миша, — срочно бери все документы и приезжай сюда.
— Где ты? — спросила Галя, все еще не успевшая прийти в себя от изумления.
— Они арендуют офис в Министерстве здравоохранения. Знаешь где? — спросил Миша.
— Да.
— Сколько тебе нужно времени?
— Мне еще надо заехать домой за документами… — начала объяснять Галя.
— До шести успеешь?
— Постараюсь, — вздохнула она, глядя на часы.
— Постарайся, — наказал он и повесил трубку.
Галя ринулась к Оксане, сказала, что должна срочно бежать домой. Оксана, которой Галя уже рассказала о том, что случилось с ее мамой, даже не стала спрашивать, куда она спешит, а только кивнула:
— Беги, конечно, если что — я тебя подменю.
— Только шефу не говори, — сказала Галя.
— Уж как-нибудь догадаюсь, — ответила Оксана.
Галя рванула вниз и едва не столкнулась со Светой.
— Куда это ты собралась? — спросила та.
Галя не удостоила ее ответом — и так было ясно, что что бы она не сказала, об ее отлучке будет доложено Алексею Львовичу.
Она вскочила в машину, нажала на газ и помчалась домой.
Не дожидаясь лифта, она по лестнице вбежала на свой этаж, открыла дверь и, стараясь не шуметь, вошла в квартиру. Тихо, чтобы не разбудить задремавшую маму, она прошла в комнату и вынесла из комнаты историю болезни и мамин паспорт.
— Это вы, Галочка? — спросила Антонина Ивановна.
— Да, сбежала с работы, зашла за мамиными документами, сейчас убегаю.
— А куда ты сейчас бежишь?
— Потом расскажу. Кажется, есть шанс…
— Ну, Бог тебе в помощь, — и Антонина Ивановна перекрестила Галю.
— Галочка, это ты? — раздался из соседней комнаты мамин голос.
Галя в растерянности огляделась. Как быть? Ей надо было спешить, но бросить маму сейчас, не поговорив с ней, тоже было невозможно. Вздохнув, Галя пошла в комнату.
