Джудит О'Брэйди - Музыка тропического ливня
Линде хотелось ударить его. Но что изменилось бы, если бы она в самом деле залепила ему оплеуху? В ней самой — ничего. Она уже извлекла для себя урок. Если эти женщины настолько глупы, что хотят его, что ж, добро пожаловать — он в их полном распоряжении. Именно так она относилась к Филиппу и его поклонницам. Ей осточертели ловеласы и бабники — мужчины, которым для самоутверждения нужны женщины, самцы, чье «я» зависело от их сексуальных побед.
— Я умираю от голода, — повторил Джеймс. — Давайте поужинаем вместе в «Плэнтэйшн». Мне хочется растянуть вечернюю трапезу и украсить ее бутылкой хорошего вина.
— Не думаю, что вы собираетесь выпить за предстоящее отцовство, — саркастически заметила женщина.
— Верно, не собираюсь, — спокойно согласился он. — Сегодня мне хотелось бы просто расслабиться, отдохнуть.
— В то время как Тэмми будет обливаться слезами.
— Тэмми не будет обливаться слезами, — сказал он. — Она рассердилась, но найдет выход из создавшейся ситуации. — Мужчина улыбнулся, в его глазах мелькнули смешливые искорки. А в ней шевельнулись неприязнь и чувство неловкости. Что-то тут не так. Это «что-то» пряталось в его глазах, улыбке. Он словно подстрекал ее к чему-то.
— Почему вам смешно? — властным тоном спросила она.
— Из-за вас, — ответил Джеймс. — Из-за того, что вы подняли такой шум, пытаясь защитить человека, которого даже не знаете. Вы не знаете всех фактов, предыстории дела, а услышав сказанное только краем уха, причем сказанное только одной стороной, поспешили сделать ложные выводы.
— Когда женщина говорит мне, что она беременна, мне не нужно делать никаких поспешных и ложных выводов, ибо я знаю четко: эта женщина беременна. И у меня нет оснований не верить ей.
— Не следует верить всему, что вам говорят, — рассудительно заметил он.
— Что вы хотите этим сказать?
— Тэмми не беременна. Она прибегла к этому трюку, чтобы вытащить меня к телефону. Должен признать, трюк весьма удачный. Кстати, Тэмми — моя шестнадцатилетняя сестра, и со мной она хотела обсудить только одно: как купить себе автомобиль на мои, разумеется, деньги. Но как раз эту-то проблему, дорогая Линда, я и не готов обсуждать. — Его лицо озарилось улыбкой победителя, и он спросил: — Итак, не поужинать ли нам вместе в ресторане?
Ну и чего же она в конце концов добилась? А того, что после всех этих громких, возмущенных речей ее попросту поставили на место. Не видя иного достойного выхода из создавшегося положения, Линда в мгновение ока поставила точку на затронутой теме и отбросила жгучий вопрос о беременности, как отбрасывают в сторону горящую спичку.
— Если говорить по правде, то я в самом деле проголодалась. — Она встрепенулась, облегченно вздохнула, а в глазах ее вспыхнул прежний блеск. — Поужинать где-то вне дома — прекрасная идея!
Не прошло и часа, как они уже сидели в роскошном ресторане «Плэнтэйшн», потягивали вино и наслаждались уютной обстановкой. Под ресторан была отведена полукруглая веранда старинного элегантного особняка, которому насчитывались сотни лет. Когда-то здесь была главная усадьба обширной плантации сахарного тростника, особняк этот назывался Большим Домом.
Прохладный вечерний ветерок приносил на веранду пряный аромат цветущих тропических растений. Пальмы нежно шелестели листьями-парусами, а луна выкладывала серебром дорожки на уснувшей глади Карибского моря.
У Джеймса было великолепное настроение. Он был само очарование, предупредительность, веселость. Линда, по его словам, выглядела блистательно. На ней был наряд, приобретенный еще год назад в Париже: шелковая блузка с вырезом, широко открывавшим плечи, и игривая коротенькая юбка. В этом одеянии молодая женщина чувствовала себя легко и непринужденно и почти не думала о том, как она несколько часов назад опростоволосилась перед постояльцем.
Пока они расправлялись с первой порцией артишоков, фаршированных омарами, Линде удалось выяснить, кто были остальные женщины, злоупотреблявшие телефоном. Все они оказались сестрами Джеймса. А точнее говоря, его единоутробными сестрами.
У Джеймса не было ни жены, ни детей, ни подружек, ни любовниц. Зато в его большом доме в Вермонте жили бабушка, мать и четыре сестры, рано обнаружившие одно общее свойство — страсть к путешествиям. Узнав обо всем этом, Линда моментально сменила гнев на жалость. Неудивительно, подумала она, что Джеймс сбежал от них на далекий остров.
Однако сочувствие улетучилось, как только женщина вспомнила о том, сколько зла причинил ей этот человек, воспользовавшись ее наивностью. Всю неделю он играл на ее нервах, скрывая правду, а она, отвечая на звонки, вынуждена была строить всевозможные догадки и предположения. Он притворялся то невинным, то рассеянным, то корчил из себя дурачка — и все ради того, чтобы потом посадить ее в лужу. И она села в нее, да еще как села — просто плюхнулась всей задницей. Надо же было додуматься — выступить перед ним с лекцией о моральных устоях, которые проповедовались еще два века назад!
— А куда подевались все мужчины в вашей семье? — спросила Линда, чтобы как-то отвлечься от мыслей о перенесенном унижении и не заниматься самобичеванием.
Джеймс ответил, что отец бросил их с матерью, когда решил вступить во Французский иностранный легион и отправиться на поиски приключений. Дом, дети и пеленки оказались не для него. Джеймсу было тогда всего три месяца. Девять лет спустя его мать вышла замуж за человека совсем иного склада — фермера по имени Том. Он разводил коров и не мог покидать дом даже в выходные, поскольку коров требовалось доить ежедневно. От него у мамы и родились четыре дочки: Памела, Лиз, Вирджиния и Тэмми. Они жили очень счастливо до тех пор, пока Том не погиб в результате странного несчастного случая несколько лет назад.
— Так что вы теперь глава семейства, его опора, — проницательно заметила Линда.
— Так, кажется, все они считают. — Он криво улыбнулся.
Ужин был великолепный. Свеча, горевшая на столе, придавала вечеру очарование интимного уюта. С моря дул мягкий бриз. Пьянящий запах цветущего жасмина щекотал ноздри. А имбирный мусс, облитый шоколадом, был просто восхитителен.
Линда чувствовала себя заколдованной, завороженной. Его улыбка будоражила кровь, а голос будил желание. А почему бы и нет? Ведь Джеймс оказался вполне добропорядочным, честным человеком. Он серьезно относился к своим обязанностям, заботился о бабушке, матери и четырех единоутробных, но вконец испорченных сестрах. Как же было не влюбиться в такого мужчину?
Когда они возвращались на виллу, светила луна и мелкий песок на пляже будто отливал серебром; берег словно манил к себе.
