Джорджи Энн Дженсон - Счастливый жребий
Ее руки ласкали его, притягивали к себе его бедра и ягодицы. А он крепко прижимался к ней и отстранялся, медленно-медленно… Ему всегда будет ее мало.
Радуга возникла и повисла дугой перед ее закрытыми глазами; цвета расплывались, смешивались, становились ярче. Его теплое дыхание щекотало ей ухо, потом перемещалось к губам. Его крепкое тело под ее ладонями покрывалось потом страсти.
Наконец он затих. Она подалась ему навстречу, но он оставался неподвижным. Изо всех оставшихся в нем сил он старался продлить мгновения блаженства, которые она ему дарила. Затем снова устремился к ней, двигаясь все быстрее и быстрее. Прижавшись губами к ее губам, он почувствовал, как экстаз нарастает уже помимо его воли.
Нарастает. Они взмывают ввысь. Взлетают в небеса, крепко держась друг за друга; и новая, неизведанная часть их вселенной раскрылась во взрыве и снова закрылась, унося их в прекраснейший мир, где только тепло и радость и они вдвоем.
Глава 8
В тебе я рай хочу найти,
Ведь ад я уже повидал…
Когда Мерфи проснулся через несколько часов, его первая мысль была о покое. Господи, вот чего ему не хватало всю жизнь…, а он даже не знал.
Она крепко прижималась к нему, свернувшись калачиком, ее ладонь покоилась на его груди. Осмелившись чуть-чуть пошевелиться, он провел кончиками пальцев по шелковистой коже ее руки, потом вверх, к плечу, по щеке. Да, она настоящая. Но как мог простой акт любви сотворить с ним такое чудо? У него и раньше были женщины, много женщин. Но ни одна не могла сравниться с этой.
Маккензи застонала во сне и еще крепче прижалась к нему. Ее рука соскользнула с его груди и легла на талию, чтобы покрепче прижать его тело к своей шелковистой наготе.
Восторг обладания, желания и нежной заботы вспыхнул в нем, согревая кровь. Он подумал о ее губах, и ему захотелось снова ощутить их бархатистую мягкость, но он не смел ее разбудить. Ей необходим сон.
Их испытания далеко еще не закончились. Первый слабый свет зари начал просачиваться в их убежище. Окинув взглядом хижину, он обнаружил, что окружающая обстановка еще более убога, чем ему показалось ночью. Но теперь, когда болезненное воспоминание о другой хижине всплыло в его памяти, он впервые осознал, что не может отчетливо представить свое прошлое. Потому что она так близко. И картинка исчезла, затерялась в отдаленных уголках мозга. Губы Мерфи дрогнули в лукавой усмешке.
Она просыпалась и движениями своими напоминала кошку. Он с жадностью впитывал это зрелище, наблюдая за плавными движениями ее рук и ног, любуясь долгими ленивыми потягиваниями, тем, как она по-кошачьи выгибает спину. Тихое мурлыканье предшествовало трепету черных ресниц. Открыв глаза, она улыбнулась, приподнялась и коснулась поцелуем его таких сладких губ.
Его жизнь изменилась навсегда. Не имело значения, чем все это закончится, с ним навсегда останутся ощущения, которые она ему подарила. В какой именно момент он влюбился? А ведь дал себе клятву, что никогда этого не сделает.
Достаточно было одной только минуты. Секунды. Одного мгновения. Так не похоже это на все то, что он чувствовал прежде. Боль и гнев, которые он носил в себе со времен Вьетнама, отодвинулись в темные закоулки сердца, заполненного ею.
Он великолепен. Его обнаженное тело было твердым, узловатые мускулы, подрагивали, перекатываясь под ее ладонями. Маккензи улеглась на него сверху; прохладный утренний воздух щекотал ее обнаженное тело и смешивался с нарастающим жаром страсти.
Она потянулась к нему, чтобы встретить его губы и дать ему понять, как он стал ей дорог. Осознание этого пронзило ее, словно удар молнии из грозовой тучи, и она его приняла, и это придало ей сил.
Его руки крепко обняли ее. Ее губы скользили по его шее, по плечам.
Свет солнца становился все ярче, он вливался сквозь щели, зажигая в ее глазах искры.
— Доброе утро, — прошептал он прямо в ее жадные губы.
Она ответила ему улыбкой.
Он почувствовал дрожь в теле. Она села на него верхом, и он взял ее за руки. Поднес к губам одну, потом вторую руку, целуя их. Хотя оба были покрыты синяками и ссадинами, слияние их тел приносило облегчение.
Маккензи легла на него, вытянувшись; потом медленно соскользнула вниз, наполнив себя его плотью. Когда он начал приподниматься, она посмотрела на него сверху вниз и прошептала:
— Подожди немного.
Его глаза открылись и встретились с ее глазами. Она прочла в его взгляде страстное желание, почувствовала, как напряглась в ней его плоть. И начала медленно двигаться.
Мак высвободила свои руки, чтобы погладить его грудь; затем пальцы ее скользнули вниз, туда, где они стали одним целым. Она увидела, как глаза его заволокло пеленой истомы. И улыбнулась. Могущество. Оно наполняло их обоих.
Она любила этого человека, который еще совсем недавно был чужим и представлял для нее угрозу. Теперь, всего несколько дней спустя, он для нее — все. Ее жизнь принадлежит ему. Что бы ни случилось, отныне так и будет.
Она была прекрасна. Голова откинута назад, и волны волос падают на плечи. Ее кожа, влажная от страсти, — само совершенство. Высокая грудь манила и искушала, сулила наслаждение. Она отдавала ему себя с такой готовностью, с таким пылом. Смотрела на него сверху вниз, и доверие светилось в ее глазах, и оставалось лишь принять его. Он был полностью в ее власти. Сейчас на время он уступил.
Мерфи выскользнул из-под нее и лег сверху, продолжая покрывать поцелуями ее лицо. Он целовал ранку у нее на лбу, и губы его были нежными и исцеляющими. Снова ему захотелось поторопить события, но он сдержался, стремясь получить все, что только возможно. Она обхватила его ногами и выгнулась дугой.
Ее настойчивые и требовательные движения заставили его сдаться. Он растворился в ней, и они слились в одно целое.
Живая. Вибрирующая. Пульсирующая. Маккензи никогда прежде не знала такой любви. Она прижалась губами к его плечу и выкрикнула его имя.
Мак поняла, что Мерфи нет рядом, поняла, едва открыв глаза. Потом услышала его шаги у двери. Повернулась и посмотрела на него. Их взгляды встретились, и он молча протянул ей руку. Мак поднялась и поднесла ее к губам. Сильные руки. Руки, которые будут ее защищать, любить, оберегать.
Он улыбнулся дьявольской улыбкой:
— Следуй за мной.
— Наружу? Холодно. Мы же совершенно голые.
Он кивнул:
— Что может быть лучше?
Озеро было рядом. Он повел ее к берегу, и они, обнявшись, соскользнули в воду, принявшую их в свои объятия.
— Я все проверил. Пока что здесь безопасно. Уверен, что их нет поблизости.
