Марсия Иваник - О, мой ангел…
— Мы просто стояли в уголке магазина, — вступил в разговор Гибби.
— И что же?
— Проторчали около автомата с содовой целых сорок пять минут: автомат-то из никеля, — улыбнулся Стево, взглянув на дядю и брата. — Они делали вид, что никогда не видели такой штуковины.
Надя обернулась к Оуэну, который корчился от смеха, услышав эту забавную историю, и беспомощно посмотрела на Викторию Розу. Как же ей поступить?
— Вы толкуете мне о том, что теперь у нас две лошади, а корма нет ни для одной из них. Так?
— Не совсем. — Стево посмотрел на Гибби и ухмыльнулся.
— Мы заезжали в фуражный магазин, тот самый, о котором ты нам говорила.
— Так где же корм?
— Его привезут попозже.
— Этот магазин не занимается доставкой нескольких мешков овса…
— Я заказал значительно больше. Виктория Роза — моя лошадь, и мне следует за ней хорошо ухаживать.
— Ладно. Значит, ты сел за карты, чтобы купить на выигрыш корм. Моих денег на два мешка овса не хватало?
— Я выиграл немного больше, чем стоимость двух мешков.
— Что выиграл?
— Конечно, деньги.
Он полез в карман и вытащил пачку купюр.
— Вот они, миленькие зеленые баксы. — Он помахал пачкой. — Их тут много. — Он отдал деньги Наде.
— Ну, хорошо. Я знаю, что ты готов помочь, Стево. Но ты должен делать это честно, а не за игрой в покер.
— Они выиграны честно. Большой Уатт Маршалл думал, что он разденет догола юнцов-иммигрантов. Он так поступал постоянно, собирая игроков в задней комнате своего магазина. Проклятье, он даже позволил мне выиграть две первые партии как приманку. Не моя вина, что я не такой профан.
Надя обернулась к Оуэну в надежде, что он объяснит Стево: играть в покер запрещено.
— Что ты думаешь, Оуэн?
Тот оглядел младшего брата. В городе все знали, что Уатт обыгрывал новичков, но на сей раз удача, по-видимому, изменила ему. Оуэн посмотрел на Викторию Розу и улыбнулся. Эта кобыла была гордостью Уатта. Стево оказался счастливчиком и основательно ободрал Уатта.
— Этот Маршалл действительно играет в карты в помещении своего магазина, — сказал он.
— Не сомневаюсь, но мне интересно, разрешено ли это законом.
Она помахала долларами перед носом Оуэна. Ей совсем не хотелось, чтобы Стево был наказан.
— В этом нет ничего предосудительного. Тот же Уатт мог выиграть у Стево, не моргнув глазом.
— Но это были мои деньги. Я дала их Стево на другие цели, — разгневалась Надя. — А как с лошадью?
— Если у Стево есть на нее документы, то все в порядке.
Он еще раз посмотрел на кобылу и в восхищении поцокал языком.
— Виктория Роза станет королевой ранчо Кондратовичей.
Стево, Гибби и Рупа радостно похлопали Оуэна по плечу и направились в сарай устраивать еще одни ясли рядом с Эни.
Надя перевела взгляд с Оуэна на деньги. Их было не так уж много — две пятидесятидолларовые купюры, а остальные по доллару и пятерке. И все же для Кондратовичей это была большая сумма.
— Ладно. А что мне теперь делать?
Оуэн уставился на ее рот — припухшие губы до сих пор алели от поцелуев.
— Займись южной пашней, — сказал он, — и реши, как с ней быть.
Он подошел к забору. Виктория Роза бегала по загону. Должно быть, Уатт Маршалл не находил себе места от злости и готовился к какой-нибудь гадости. Эта красивая кобыла, его любимица, ценилась на вес золота. Она была достаточно зрелой, чтобы дать потомство к следующей весне.
Надя облокотилась на стойку загона и внимательно наблюдала за Оуэном. Кобыла ее почти не интересовала.
— Как все обернется?
— Уатт Маршалл известен в Кроу Хеде своей грубостью и скверным характером, — сказал он.
Он встал рядом с Надей и вытащил соломинку из черных волос. По ее виду можно было догадаться, что она недавно лежала на сене и с кем-то целовалась.
Да, она была готова ко многому, не появись нежданно-негаданно Виктория Роза. В следующий раз он должен предусмотреть все, чтобы им не помешали.
— Наверное, будут неприятности?
— По закону он вряд ли что сможет сделать.
Он вытащил еще одну соломинку, запутавшуюся в прядях. Ему нравилось это занятие.
— Как ты думаешь, не устроит ли он нам какую-нибудь каверзу?
— Скорее всего попытается выкрасть Викторию Розу. Но поскольку у твоего брата все бумаги на лошадь, шансы у него нулевые. Закон на твоей стороне.
Наде не понравилось выражение глаз Оуэна.
— Он может причинить нам вред?
Ей не приходилось встречаться с мистером Маршаллом, но ему подобных она повидала на своем веку.
— Полагаю, он постарается насолить тебе и твоему семейству.
— Каким образом?
— Возможно, станет распространять по Кроу Хеду разные небылицы о вас. — Оуэн взял ее за руку. — Ты же знаешь, как это бывает. Во всем плохом, что произойдет в городе, обвинят Кондратовичей. А уж Маршалл, конечно, раздует из мухи слона. Возможно, ему даже удастся привлечь на свою сторону кого-нибудь из слабых людишек.
— И это все? — засмеялась Надя.
— А разве недостаточно?
— Оуэн, как ты не понимаешь? Мы же цыгане.
Она встала на цыпочки и поцеловала его в приоткрывшийся от удивления рот.
— Нас всегда укоряют во всех неприятностях. Если у кого-то пропадет из дома вещь, ее обязательно ищут в таборе. Если у кого-то исчезает дочь, значит, кто-то из наших ее похитил. Даже если собака сдохнет, считается, что мы навели порчу на животное.
— Но это же дискриминация!
— Это жизнь, Оуэн.
Она потрепала его волосы, упавшие на лоб.
— Ты можешь себе представить, что еще десять минут назад готов был заняться любовью с отверженной?
Оуэн загадочно улыбнулся, прижав Надю к стойке загона.
— Эта отверженная целуется, как ангел.
— Я вовсе не пытаюсь быть ангелом.
Она капризно выпятила нижнюю пухлую губку. Он прижался к этому розовому лепестку и крепко поцеловал.
— А кто ты, Надя? — Он погладил ее щеку. — Я знаю тебя как талантливого композитора, певицу, прекрасную наездницу, заботливую и нежную тетку, строгую, но справедливую сестру.
Кончиками пальцев он коснулся теней под ее глазами.
— Так что же за женщину я обнимал?
— Она женщина, Оуэн. Просто женщина.
7
Надя сквозь стеклянные двери кабинета Оуэна рассматривала роскошную лужайку перед домом, по которой сновали ее родственницы. Все они, начиная с семилетних девчушек, были одеты в цветастые цыганские платья и все были чрезвычайно заняты. Поблизости от теннисного корта были установлены три ярких шатра, а в центре патио громоздился длинный стол. Дюжина маленьких столиков, скрывавшихся под яркими зонтами, была разбросана по лужайке. Все это скорее напоминало карнавал, нежели ежегодное собрание клуба любителей цветов Кроу Хеда. Что заставило Надю уговорить свое семейство принять участие в этом пышном торжестве?
