Лидия Данкен - Грустный мотылек
Колин села на софу и поставила на журнальный столик пузырек с ярко-розовым лаком для ногтей.
— Ногти красим только на ногах, — предупредила Лесли.
Ее слова явно разочаровали Колин, но девочка послушно кивнула. Она положила на столик сначала одну ногу, потом другую, и Лесли накрасила ей ногти. Затем они поменялись ролями. Они уже почти закончили это занятие, когда услышали, как щелкнул дверной замок, и в комнату вошел Хью.
— Папа! — Колин вскочила и бросилась к отцу. — У нас был грандиозный день. Вот увидишь, что мы купили!
Хью поставил портфель на пол и обнял дочь.
— Похоже, вы не скучали.
— Все было так здорово. Я потратила кучу денег. И Лесли тоже. Она купила потрясающее черное платье, а лиф у него расшит бриллиантами, ну, не настоящими, конечно, но они выглядят совсем как настоящие. Лесли так понравилось это платье, что для нее его сняли с витрины. Ты обалдеешь, когда увидишь ее в этом платье.
Хью оставил эти слова без комментариев. Глаза его сузились, когда он увидел босые ноги Колин.
— Что ты сделала с ногтями?
— Красиво, да? — с восторгом воскликнула девочка и покрутила ногой, демонстрируя отцу маникюр.
— Ты хочешь, чтобы они светились в темноте?
— Да ну тебя, папа.
Лесли закончила красить последний ноготь и закрыла бутылочку с лаком.
— Мы собрались нарядиться в обновки и поужинать в ресторане, — пояснила она. — Вы не возражаете?
— Ни в коем случае. Ужин за мой счет.
— Даже с омарами? — поинтересовалась Колин, словно не была уверена, до каких пределов может дойти щедрость отца.
— Даже с омарами. Я только что продал основную часть своего поголовья по самой выгодной цене.
— Примите мои поздравления. — Лесли поднялась с софы и потуже затянула пояс халата.
— Значит, свои дела ты закончил? — обрадовалась Колин.
— Полностью.
— Это замечательно. Ты пойдешь с нами ужинать? Лесли, ты не возражаешь?
Хью встретился взглядом с Лесли, и на его лице появилась дерзкая улыбка, словно он предлагал устроить бал в ее честь.
— Разумеется, не возражаю. — А что она еще могла сказать?
— Тогда надевай свое потрясающее платье, — приказным тоном заявила Колин. — Пап, у тебя глаза на лоб вылезут, когда ты его увидишь.
Хью перевел взгляд на дочь.
— Мои глаза вылезли на лоб еще в тот момент, когда я впервые увидел Лесли.
6
Лесли сама не понимала, почему она так нервничает. Возможно, это было в какой-то степени связано с новым платьем. У нее появилось такое чувство, что было бы ошибкой надевать его специально для Хью.
Она тщательно уложила блестящие каштановые волосы, собрав их наверх, так что только несколько завитков спадали на виски и шею.
Если бы так же легко можно было управиться с сердечным волнением, думала Лесли. Она попыталась не придавать какого-либо значения предстоящему ужину, убеждая себя, что это всего лишь совместная трапеза друзей. Да, именно так. Они все просто друзья. И все же она понимала, что все больше и больше влюбляется в этого чудаковатого ковбоя, несмотря на то, что он был абсолютно чужд романтики.
Она быстро закончила свой туалет и вышла в гостиную.
— Потрясающе, правда? — обратилась Колин к отцу.
Не отрывая глаз от Лесли, Хью кивнул.
— Очень красиво.
— А Колин-то как хороша! — заметила Лесли.
Хью, похоже, смутился, ведь она напомнила ему, что следует сделать комплимент дочери. Он перевел взгляд на Колин, и глаза его округлились от восхищения.
— Детка, — пробормотал Хью. — Ты… ты выглядишь совсем взрослой.
— Мне же скоро уже тринадцать, а это значит, что я почти женщина.
— Да, в этом красивом платье ты похожа на молоденькую женщину. — Хью бросил на Лесли взгляд, полный благодарности. Ему явно хотелось спросить, каким образом ей удалось убедить Колин купить какие-то другие наряды, кроме джинсов и ковбойских сапожек.
Сам он был в элегантном пиджаке спортивного покроя и накрахмаленной голубой рубашке с галстуком-шнурком.
Лесли очень не хотелось признавать это, но Хью действительно был чертовски симпатичен. Когда она впервые увидела его, то сразу почувствовала исходившую от него силу и властность.
— Так мы идем ужинать или будем весь вечер стоять и разглядывать друг друга? — возмутилась Колин, переводя взгляд с отца на Лесли и обратно.
— Да, разумеется, идем, — ответил ей Хью.
— Конечно, пошли. — В голосе Лесли появились неуверенные нотки. Колин бросила на нее любопытный взгляд и усмехнулась.
Небольшой обеденный зал украшали антикварные предметы и старинная мебель. Столы были накрыты белоснежными накрахмаленными льняными скатертями, и на них стояли настольные светильники.
Колин и Лесли заказали омаров, а Хью предпочел бифштекс. Когда зазвучала музыка, девочка посмотрела сначала на отца, а потом на Лесли.
— Вы будете танцевать?
— Эта музыка не для танцев, — пояснила Лесли.
Она знала, что Хью не большой любитель танцев, и не ждала от него приглашения.
Принесли закуски. Колин тут же набросилась на свой салат, и Лесли с укоризной посмотрела на нее. Девочка вытерла салфеткой уголки рта и пожала плечами.
— Я очень голодна и не собираюсь клевать по зернышку, как это делаете вы с папой.
А вот у Лесли аппетит почти пропал, хотя еще час назад ей ужасно хотелось есть.
Сейчас она уже жалела о том, что Хью ужинает вместе с ними, потому что в его присутствии не чувствовала вкуса еды. И все же ее радовало то, что они вместе.
Колин болтала без умолку, рассказывая в деталях об их походе по магазинам, и Лесли была ей благодарна. Хью почти целиком сосредоточился на еде, изредка делая короткие замечания.
То, что сейчас происходило между ней и Хью — если на самом деле что-то происходило — вызывало у Лесли странные чувства. Он как бы отстранился от нее, и в физическом и в эмоциональном плане, и между ними возникла какая-то тягостная напряженность, словно каждый из них боролся против себя самого. Слава Богу, Колин хоть как-то разряжала атмосферу.
Лесли едва притронулась к еде, но Колин с аппетитом доела ее порцию.
Перед десертом Лесли извинилась и удалилась в туалет. Там она подкрасила губы и просто постояла перед зеркалом, стараясь потянуть время.
Хью сказал, что очень не хотел увлекаться ею, и эти слова сильно обидели девушку. Но теперь ей стало понятным его состояние. Этот человек нравился ей, и она не знала, что делать со своими чувствами. Но больше всего Лесли беспокоило то, что она, похоже, теряет в обществе Хью присутствие духа. Она всегда считала себя женщиной с крепкой силой воли, но сейчас ее защитные бастионы рушились буквально на глазах, и это пугало. Она понимала, что чем дольше продлится этот вечер, тем труднее ей будет скрывать свои чувства, а это может обернуться для нее катастрофой.
