Джейн Портер - Память любви
В отличие от Лусио.
Ей не нравился этот дом, но рядом были горы.
Их было хорошо видно из окна ее спальни. А горы и Лусио являлись для нее синонимами. Лусио вырос в горах, там до сих пор жила его семья.
Ее пальцы крепче сжали шелковую ткань.
– Данте все-таки позвонил Лусио?
Сиделка встала и подошла к ней, стуча каблуками по полу.
– Я не знаю. Граф не посвящает меня в свои дела. – Она слегка дотронулась до плеча Аны. – Давайте закончим одеваться, пока не приехал ваш брат.
Вы же не хотите встретить его в халате?
– Я не желаю его видеть.
Сиделка убрала руку.
– Вчера вы говорили то же самое.
– Ну и что? – нахмурилась Анабелла.
– Он ваш брат!
– Вас это не касается. – Анабелла отвернулась от окна и, сложив руки на груди, уставилась на сиделку, одетую в аккуратное белое платье, чистые белые чулки и туфли. – И вообще, что вы здесь делаете? Я здорова, помощь мне больше не нужна. И не надо меня торопить. А тем более – опекать.
– Извините меня, сеньора, но так хочет ваш брат.
– Теперь вы понимаете, почему я не хочу его видеть? – грустно спросила Анабелла, садясь в глубокое кресло в углу.
Данте. Данте. Данте. Всегда этот Данте. Стоило ему щелкнуть пальцем, и все начинают прыгать вокруг него.
Внезапно она заплакала, закрыв лицо руками. Ей казалось, что она сошла с ума, внутри все переворачивалось, а в ушах шумело, словно пчелиный рой.
– Ты до сих пор не одета.
При звуке глубокого мужского голоса Ана вздрогнула. Значит, он приехал. Она подняла голову и встретилась взглядом с братом, стоявшим на пороге спальни. Он был в сером костюме, светлой рубашке, без галстука. Он выглядел богатым, элегантным, преуспевающим.
– Я не знала, что должна одеваться для тебя.
Граф Данте Гальван взглянул на сиделку, и та послушно выскользнула из комнаты. Он подождал, когда за ней закроется дверь, затем спросил:
– Что случилось, Анабелла? Почему ты так злишься на всех последнее время?
Ее руки сжались в кулаки.
– Мне нужен Лусио.
– Он тебе не нужен, – твердо сказал Данте. – Поверь мне, Анабелла.
– Ты ошибаешься! – В ярости она стукнула кулаками по подлокотникам кресла. – Он мне необходим. Я люблю его и скучаю по нему.
Она замолчала и покачала головой, не в силах смотреть на безжалостное выражение лица Данте.
Он не понимал. Он не знал, что значит – любить и быть разлученным с любимым человеком.
– Ты сама ушла от него, Анабелла, – решительно сказал Данте. – Это был твой выбор. Ты поняла, что у вас нет ничего общего, что тебе нужен кто-то другой, кто мог бы предложить тебе большее.
– Замолчи!
Ее знобило, хотелось взять с кровати мягкий плед и завернуться в него.
– Ты лжешь, пытаешься заморочить мне голову.
Но на этот раз у тебя ничего не выйдет. Я знаю правду. Лусио любит меня.
– Не в этом дело, Ана.
– Нет, в этом. – Она принялась растирать плечи руками, пытаясь согреться и унять тихий, пугающий голос внутри.
Лусио вернется, не так ли? Он не оставит ее здесь одну, с Данте.
– Ты продрогла. – Данте взял с кровати малиновое одеяло и накрыл им Ану. Подоткнув с обеих сторон края, он потрогал ее лоб. – Тебе нужно отдохнуть.
– Я не могу отдыхать! – Стуча зубами, она подняла голову и взглянула на брата. Его лицо было напряжено, а карие глаза сверкали. Он мог сердиться на нее, но она знала, что он любит ее, и, несмотря на все угрозы, желает для нее только лучшего. – Пожалуйста, Данте, найди Лусио. Я ужасно по нему соскучилась. Я не могу есть, не могу спать. Верни мне Лусио!
Маленький телефон Лусио Круза, прикрепленный к поясу, бесшумно завибрировал. Телефон звонил почти беспрерывно во время трехчасового совещания в Калифорнийском Совете по виноделию. Но даже сейчас, когда Лусио шел к своей машине, у него не было времени проверить сообщения.
Лусио достал телефон, продолжая идти к стоянке, где его ждал черный «порше», взятый в аренду в аэропорту Сан-Франциско.
Успешно пройдя поворот, Лусио увеличил скорость и уже почти летел по дороге, оставляя позади золотистые верхушки холмов. Бабье лето в Напе было в самом разгаре, а теплый сухой воздух был наполнен до боли знакомым запахом пыльной травы и спелых фруктов.
Даже слишком знакомым.
Сейчас ему была просто необходима быстрая, отчаянная езда. Свобода. Пространство. Скорость.
Адреналин.
Это напомнило ему скачку верхом без седла.
Опасность обостряла чувства, и Лусио наслаждался сухим ветром, обдувавшим лицо, жарким солнцем, легкостью, с какой его спортивная машина справлялась с поворотами.
Он уже почти забыл, что расстался с единственным любимым человеком.
Когда Лусио поднимался в свой номер в отеле, снова зазвонил телефон. Одной рукой открывая дверь, другой он достал мобильник, ожидая услышать злой, раздраженный голос Анабеллы. В глубине души он хотел, чтобы она позвонила. В глубине души он так и не смирился с реальностью.
Но звонила не Анабелла. Это был доктор Домингес, семейный врач Гальванов в Мендозе.
– Где вы были? – Из-за помех его голос был едва слышен.
Лусио нащупал выключатель на стене.
– Я был на совещании.
– Я звонил, оставлял сообщения…
Связь нарушилась, и до Лусио долетали лишь обрывки слов доктора:
– Опасность прошла… – Его голос исчез, но через несколько секунд появился вновь:
– Но возможен рецидив.
Опасность? Какая опасность?
Было очень плохо слышно. Лусио смог разобрать лишь несколько слов. Он закрыл дверь и прошел через комнату к окну, надеясь, что там прием будет лучше.
– Стивен, я не расслышал, что вы сказали. Можете повторить?
Но голос доктор Домингеса снова заглушили помехи. Лусио отдернул шторы, впуская в комнату солнечный свет.
– Я ничего не слышу, – сказал Лусио, стараясь успокоиться. – Повторите еще раз. Что случилось?
– Анабелла.
– Что с ней? – У него засосало под ложечкой от дурного предчувствия. Он вышел на балкон, чтобы лучше расслышать слова доктора. Но связь прервалась.
Что случилось с Анабеллой? Лусио ругнулся и стал набирать номер Домингеса, но телефон в его руке снова зазвонил.
За последние двадцать секунд у него в голове пронеслись самые ужасные предположения.
– Что случилось с Анабеллой? – прокричал в трубку Лусио.
– Думаю, у нее энцефалит, – выпалил доктор.
– Энцефалит?! – переспросил Лусио.
На линии снова было много помех. Что такое, черт возьми, этот энцефалит?
– Это редкая вирусная инфекция, о которой мало известно в Аргентине. Поэтому мы не смогли сразу поставить правильный диагноз. Ваша жена была тяжело больна, но сейчас она вне опасности.
– Вне опасности? Что с ней было?
