Мойра Тарлинг - Долгая дорога домой
Боясь пошевелиться, она молчала, ожидая продолжения.
– Я возвращался домой и решил проехать по берегу озера. Кэт помахала мне, и, когда я увидел Пайпер, лежащую без сознания на берегу, то решил, что уже слишком поздно. Я сразу же бросился ее откачивать, сделал искусственное дыхание, и она начала кашлять и отплевываться. Она была жива! И это самое главное. Рядом плакала Кэт. Оглядевшись по сторонам, я увидел кучу пустых бутылок и догадался, что произошло. Кэт казалась такой испуганной и виноватой, что я, к своему стыду, взбеленился и наорал на нее. Я все переиначил. Я обвинил ее в том, что это она напоила сестру, хотя на самом деле виновниками были два парня из средней школы. Они как раз поехали за добавкой. Мало того, ведь это именно Кэт вытащила Пайпер из воды и спасла ей жизнь. К несчастью, я не смог даже извиниться перед ней за свои слова.
Кейт обалдело смотрела на Марша. На мгновение ей даже показалось, будто это сон, но легкий ветерок, играющий ее волосами, и жужжание пчелы над ухом убеждали в обратном.
Ее переполняло желание признаться, что она и есть Кэт, та девушка, о которой он говорит.
– Марш… – робко начала она, не зная, с чего начать. – Есть одна вещь…
Ей помешал испуганный вопль. Резко обернувшись, Кейт увидела Сабрину, бегущую к ним с перекошенным от ужаса лицом.
Девятая глава
Марш шепотом выругался, поднимаясь на колени. Если что-нибудь случилось с Сабриной… сама мысль об этом была невыносима. Он слышал плач своей дочери и, уже не в первый раз, его охватила злость, досада и ощущение собственной беспомощности.
– Крови нет и ничего не сломано, – спокойно сказала Кейт.
Он вздохнул с облегчением.
– Сабрина, лапочка, что случилось?
– Папа, я так испугалась!
Прежде чем Марш успел ответить, Сабрина бросилась ему на шею. От неожиданности он едва удержался на ногах.
– Эй, все в порядке, ты же со мной, – забормотал он, обнимая девочку. – Что тебя напугало?
Сабрина шмыгнула носом.
– Я играла в воде, и что-то скользнуло возле моей ноги. Я подумала, что это змея, как в той книжке, которую вчера читала мне Кейт.
– Ах… милая, в этом озере змеи не водятся. – Сжимая свою дочь в объятиях, Марш думал о том, что она впервые обратилась к нему за утешением. Чувство любви и благодарности переполняло его, заставляло забыть обо всем, кроме ребенка на его руках. Он вдохнул ее сладкий запах, наслаждаясь мгновением.
– Наверное, это была водоросль или какой-нибудь головастик, – предположила Кейт.
Поступок Сабрины ее удивил, но выражение лица Марша все объясняло. Отец и дочь сделали огромный шаг навстречу друг другу.
– Мне показалось, что кто-то укусил меня за ногу. Я так испугалась.
– Я бы тоже испугался на твоем месте, – признался Марш, взъерошив дочкины волосы. – Эй… послушай. Может, мне поцеловать твою ножку? Кажется, так и должны поступать все папы. Я поцелую, и все пройдет.
Сабрина хихикнула. Этот звук согрел его сердце.
– Но, папа, ты же не видишь мои ноги.
– Ты совершенно права. Но я смогу их найти. – Он сжал в ладони прядь ее волос. – Это твоя нога?
Девочка рассмеялась, весело и заразительно.
– Папа, это не ноги, а волосы, – сказала она сквозь смех.
– Я понял. Подожди… кажется, на этот раз я угадал. Вот твои ноги. – Марш потянул ее за ухо.
Сабрина радостно взвизгнула.
Сидя на краю одеяла, Кейт с улыбкой наблюдала за тем, как Марш возится с дочерью. Ей хотелось присоединиться к их веселью, войти в их семью. Но это глупые мечты. Она всего лишь наемный работник.
Она снова вспомнила то мгновение, когда Марш признался, что хотел бы извиниться перед ней.
Но даже если Марша и мучает совесть из-за того, как он обошелся с ней тем летом, это всего лишь следствие его собственных представлений о порядочности и справедливости, и ничего больше.
– Думаю, нам пора домой, – сказал Марш несколькими минутами позже.
– А можно, мы приедем сюда на пикник еще раз, папа?
– Конечно. А теперь, помоги Кейт собраться и отведи меня к машине, пожалуйста.
Сабрина с радостью выполнила папину просьбу.
Всю обратную дорогу Кейт молчала. Остановившись перед домом, она выключила двигатель и вылезла из машины на жаркое послеполуденное солнце.
– Наконец-то хоть кто-то появился, – раздался с веранды глубокий, раскатистый голос.
Кейт удивленно окинула взглядом мужчину, стоящего на верхней ступеньке лестницы. Одетый в голубые джинсы и белоснежную футболку, с резкими чертами лица и отливающей золотом шевелюрой, он показался ей сантиметра на три выше Марша… но вовсе не таким красивым.
– Спенсер! Черт побери. Почему ты не позвонил и не сказал, что приедешь? – воскликнул Марш, слезая с заднего сидения машины.
– Я и сам не знал, удастся ли мне вылететь из Лос-Анджелеса, – ответил Спенсер, спускаясь к ним навстречу.
– Папа, кто это? – поинтересовалась Сабрина, подойдя к отцу.
– Твой дядя Спенсер, – сказал Марш.
– Привет, Сабрина. – Спенсер дружески улыбнулся племяннице. – Боже, как ты выросла! Когда я видел тебя в последний раз, ты была крохотным младенцем.
– Правда? – спросила девочка, широко распахнув глаза.
– Естественно, – с улыбкой подтвердил Спенсер. – По-моему, ты уже достаточно взрослая, чтобы обнять своего старого дядюшку. Как ты думаешь? – Он наклонился, раскинув руки.
Сабрина застенчиво потупилась.
– В этом городе никто так не умеет обниматься, как Сабрина, – похвастался Марш.
Спенсер сам подошел к девочке и сгреб ее в охапку.
– Твой папа говорит, ты обнимаешься лучше всех. Покажешь мне, что умеешь? – попросил он с теплой и дружеской улыбкой.
Сабрина, явно очарованная, с готовностью его обняла.
– Марш, ты совершенно прав. Она самая лучшая. – Он повернулся к Кейт. – А ты та медсестра, с которой я разговаривал…
– Да. Я Кейт, Кейт Тернер, – откликнулась девушка, вежливо улыбнувшись.
Со Спенсером они не были знакомы, поскольку десять лет назад он путешествовал по Европе.
– Рад встрече, Кейт. Надеюсь, братишка не очень тебя достал. Говорят, что врачи – худшие пациенты, а он всегда был слишком командиристым.
– Ха! Вот уж о ком не стоит беспокоиться, так это о Кейт, – возразил ему Марш. – Поверь, она прекрасно умеет постоять за себя.
Кейт почувствовала, что краснеет.
– Приятно познакомиться, мистер Даймонд, – сказала она, надеясь, что Спенсер не обратит внимания на ее румянец.
Спенсер улыбнулся, и его голубые глаза весело заблестели.
– Мистер Даймонд – это мой отец. А меня называй Спенсером.
