Кейт Уокер - Желанная месть
– Strega… колдунья… – пробормотал он, одной рукой касаясь ее груди, а другой прижимая поясницей к себе, не давая отстраниться, да она и не хотела этого. – Колдунья!
Если она колдунья, то он чародей. Он едва коснулся ее поцелуем, а она уже жаждет, чтобы он пошел дальше. Она умрет, если он остановится…
Мысли разлетались, когда его ладонь обхватила ей грудь и сжала. Ее снова охватил жар. Ей нужно это…
– Bella strega, – продолжал шептать Дарио, водя языком по ее губам, понуждая открыть рот. – La mia bella strega[5].
Это прозвучало с интонацией собственника. Элис словно брызнули холодной водой в лицо. Она отодвинулась и встретилась взглядом с его глазами, затуманенными страстью, увидела, как покраснели у него скулы.
– В чем дело? – Синие глаза Дарио впились в нее.
– Я не…
– И даже не пытайтесь заявить, что это не то, чего вы хотите, потому что я знаю, когда женщина отвечает мне. И дураку ясно, что вы хотите меня так же сильно, как я хочу вас.
Он отнял руку от ее груди и осторожно провел ладонью по щеке. Она вздрогнула, а он улыбнулся и сказал:
– Мой чертов братец наверняка не раз говорил вам, какая вы красивая и что он хочет вас. Но если это говорю я, то так оно и есть, Элис. Вы красивы, и я хочу вас. – Он произнес ее имя со стоном. – Я до безумия вас хочу, и это желание съедает меня живьем оттого, что я не обладаю вами, что вы не моя…
В этом сомнений у нее не было: его взгляд, его страстный голос говорили сами за себя. Он хочет ее, а ведь с ней такого никогда в жизни не бывало… чтобы кто-нибудь хотел ее так сильно. Она была дитя любви, всепоглощающей любви, которая существовала между ее родителями. И это привело к тому, что она часто ощущала себя посторонней, за исключением тех случаев, когда от нее что-то требовалось. Она так и не переехала из родительского дома в собственную квартиру, потому что мать нуждалась в уходе и поддержке, а отец – в помощи. Он даже пытался убедить ее ради спасения семьи принять предложение Маркуса.
Но то, что говорит Дарио, – это все для нее и только для нее.
«Я до безумия вас хочу, и это желание съедает меня живьем…»
Она готова слушать его слова весь вечер. Никто никогда раньше не говорил ей ничего подобного. Никогда она не чувствовала, что ее хотят просто так, а не используют. Беда в том, что как бы она ни хотела слушать это до конца жизни, она знает, что у Дарио на уме другое. Но пусть все остается так, как есть. Пусть будет это дикое возбуждение, это ощущение того, что тебя хотят, – ощущение, которое она испытала совсем недолго в вечер бала. Она могла бы насладиться этим состоянием и одновременно спасти родителей от страшной участи.
– Я тоже вас хочу, – сказала Элис. Все зашло слишком далеко, чтобы врать. Но… не слишком ли опасно признаваться ему в этом? А что ей делать? Какой другой выход? Альтернатива чересчур страшна.
– Значит, все ясно. Не стоит спрашивать, что получаю я от этой сделки – ответ очевиден. Я получаю вас – в моей постели, там, где хотел вас видеть с первой же минуты.
И таким образом они спасают ее отца, спасают мать… и расстраивают планы Маркуса. У нее это единственный выход, и разве это очень отличается от того, что она задумала вначале? Тот план должен был освободить ее от Маркуса. Но сейчас она хочет большей свободы – права быть самой собой. В родительском доме у нее такого права никогда не было. Теперь-то она видит, что любовь родителей друг к другу не оставляла места для нее, для того, что нужно лично ей.
Она планировала сделать вид, что увлечена другим мужчиной, а не Маркусом. И этот мужчина мог бы дать ей все то, что она, возможно, была бы вынуждена просить у брата Дарио.
Маркус ее не волновал, ее передергивало от одного лишь его прикосновения, от взгляда. Рядом с ним она даже мечтать не могла о страсти, полной восторга и чувственного наслаждения. А Дарио… Дарио она страстно хотела.
Если отец попадет в тюрьму, мать останется одна, и тогда мечтам о свободе придет конец. Дарио ясно дал понять, что хочет ее… и он ее волнует, он открыл ей новый мир. Она ведь этого хотела для себя? Когда она по собственной воле пришла к нему, в его квартиру, то разве она не собиралась отдаться ему без каких-либо сомнений? У нее в голове была одна-единственная мысль – получить наслаждение. Она знала, что получит это, что они подарят наслаждение друг другу.
И если после того одного вечера Дарио говорит, что снова хочет ее, то зачем ей сомневаться? Она ведь именно это хотела услышать. Тогда почему слово «брак» вызывает у нее неприятие? Это из-за ее детских мечтаний, из-за того, что она верила в идеальные отношения у родителей?
Ее тело знает, чего хочет, но что потом, после того, как она окажется в его постели? Что будет потом, после того как он получит желаемое? Зачем ему помогать ей?
Но Дарио предлагает ей выход. Все остальные ей лгали, а он вроде откровенен.
– Откуда мне знать, что я могу вам доверять, что вы сдержите свое слово? Какая у меня гарантия, что я не попаду впросак после того, как вы получите все, чего хотите?
– А вы разве меня не хотите?
Слова прозвучали мягко и глухо, как шипение змеи, и выбили у нее почву из-под ног.
Но Дарио и не нужен никакой ответ – он широко улыбался.
– Предварительный брачный контракт вас устроит? Юридически оформленный, подписанный обеими сторонами? Где четко обговорены условия, и что каждый из нас получает в результате, и с чем остается, когда с браком будет покончено и мы оба разойдемся в разные стороны.
Но все же что он получает, какая выгода помимо того, что отомстит своему брату? Ему этого достаточно? Кажется, что Дарио настолько сильно ненавидит Маркуса, что удовольствуется этим фальшивым браком. Правда, он еще получает кое-что – ее в своей постели, где он хотел, по его словам, видеть ее с первой же встречи. У Элис пересохло во рту, голова закружилась. Что тому причиной, она не совсем понимала: то ли страх, то ли у нее начался бред от сексуального влечения, которое в ней зажег Дарио.
Достаточно ли этого, чтобы удовлетворить такого мужчину, как Дарио? Удовлетворит ли она его?
– Контракт должен быть подписан и заверен, никаких двойных толкований – все должно быть обговорено до последней детали.
– Вы сами можете дать указания моему юристу, – ответил Дарио, совершенно не раздосадованный ее заявлением. – И разумеется, вы не должны ничего подписывать, пока не будете полностью довольны.
Все звучит честно и разумно. Выходит, она получит все, чего хочет. Словно это контракт между двумя равными в своих правах людьми, выгода присутствует с обеих сторон. Но тем не менее она чувствовала, что это не так.
Дарио… он получает то, чего хочет. А она может потерять очень много. Если она не подпишет контракт, тогда Дарио просто устранится, но серьезно он не пострадает. Она же останется с тем кошмаром, в какой превратится ее жизнь: мать тяжело больна, возможно, она и не выберется из депрессии, а отец в тюрьме, куда попадет за преступление, которое он совершил, чтобы защитить любимую женщину.
