Мари Феррарелла - Впереди - самое лучшее
— Гроза еще далеко. Мы в полной безопасности, Шайен.
Он что, шутит?
— Пребывание в серебристом гробу высоко над землей, на мой взгляд, безопасным назвать нельзя.
— Вам не нравится летать?
Мягко сказано.
— Точнее — ненавижу.
Гранту трудно было в это поверить.
— Как же вы добираетесь в своих командировках до места?
— Прекрасно, спасибо за заботу.
«Порой бывает нелегко, — подумала она, — но в общем справляюсь».
— Существует много доступных видов транспорта кроме авиации.
На ее лбу выступил пот. «А ведь она и впрямь боится», — подумал Грант. И ее страх был ему непонятен. Он очень любил летать и даже получил летное свидетельство. Впрочем, в такую непогоду Грант больше полагался на умение Джека, чем на свое собственное. Пилот, везший их на остров, в прошлом военный летчик, имел на счету немало боевых вылетов.
— А если все-таки нужно лететь? — настаивал он.
— Тогда лечу, но подлокотники кресел, когда я прибываю на место, требуется обивать заново, — ответила она.
Шайен, глубоко вздохнув, попыталась справиться с сумасшедшим биением сердца. Сейчас оно билось даже сильнее, чем когда он поцеловал ее.
Грант посмотрел на часы. Они уже должны были добраться до острова: ветер не благоприятствовал им, и полет отнял вдвое больше времени. Ему хотелось, ради нее, чтобы полет поскорее завершился. Сам он не тревожился.
— Вы обращались к врачу по поводу своего страха?
Выбор богатого мужчины.
— К психиатру? — Ее губы презрительно скривились. — Нет, благодарю вас. В самом лучшем случае они исполняют роль платных друзей. Если мне нужно поболтать, я звоню кому-нибудь, кто не предъявит мне непомерного счета за беседу. Кроме того, это не фобия, — подчеркнула она. Фобия связана с беспричинной боязнью. Ее же страх имеет под собой довольно веское основание: крушение самолетов.
— О, тогда что же это? — осведомился Грант, удивленный тем, что она спорит по мелочам.
Шайен почувствовала, что к горлу вновь подступила тошнота. Во рту ощущался привкус горечи.
— Весьма здоровое и уважительное отношение к законам физики, — ответила она.
Цвет ее лица начинал приобретать зеленый оттенок, под стать темно-зеленому костюму. Если невозможно отвлечь ее от мыслей об авиакатастрофах, то по крайней мере нужно сделать все, чтобы она говорила не переставая.
— В таком случае вы должны понимать, что в воздухе мы в большей безопасности, нежели на земле.
Шайен принудила себя оторвать взгляд от иллюминатора и ответить О’Хара:
— Если я попадаю в катастрофу на земле, я могу на собственных ногах покинуть место аварии. Но с каждым футом вверх подобная возможность катастрофически уменьшается.
Удар молнии, казалось, прорезал все небо и кабину самолета. Грант заметил ужас, промелькнувший в ее глазах. Ему тоже стало немного не по себе, но надо поддерживать разговор.
— Вы не производите на меня впечатления человека, одержимого страхом, Шайен.
Как он может сидеть в салоне так, словно они находятся в его гостиной и обсуждают результаты бейсбольного матча? Ведь только что молния расколола небо пополам. От второго удара им не увернуться.
— Вам нравятся «русские горки»? — не сдавался Грант.
С этими страхами пора кончать, приказала себе Шайен. До полета ее не покидала тревога, что один из ряженых намерен убить ее. Она должна работать над интервью, а вместо этого мучается здесь из-за безрассудства О’Хара.
— Да, — устало ответила она.
— Прекрасно, тогда вообразите, будто наш полет — это гигантские «русские горки».
Самолет накренился и нырнул вниз. У нее вновь взбунтовался желудок.
Грант нажал на подлокотнике кнопку вызова пилота.
— Джек?
— Болтанка, мистер О’Хара. Все погода. Ничего, я справлюсь, — заверил его низкий, урчащий голос.
Грант отпустил кнопку.
— Слышали? Беспокоиться не о чем. Джек принимал участие в воздушных боях.
— Если вокруг начнут сверкать молнии, то он прикроет нас, верно?
«Или я совладаю со своим страхом, — подумала она, — или О’Хара совсем запрезирает меня».
— Сколько до вашего острова?
Скажи он ей, сколько миль до его острова, она бы поняла, что им давно пора быть на месте.
— Вы и не заметите, как окажетесь там.
— Я уж и не рассчитываю на это. У меня такое впечатление, будто мы летим всю ночь.
К ее удивлению, он взял ее за руку. Ладонь у нее была холодной и потной. Пальцы, казалось, вот-вот сломаются, стоит лишь крепче сжать их. Он продел свою пятерню сквозь ее пальчики.
— Быть может, если вы попробуете занять себя иными мыслями, страх перед полетом исчезнет.
Ее первым порывом было вырвать ладонь.
Однако пришлось признать, что пожатие мужской руки как-то успокаивает. Ей стало бы еще спокойнее, если б он обнял ее. Однако подобное желание будет неправильно истолковано.
— Полет меня не пугает, — поправила она. — Меня беспокоит то, что мы можем разбиться.
Рассмеявшись, Грант заметил сочувственным тоном:
— Как вы простодушны, Шайен.
Рассерженная его хохотом, она вскинула подбородок.
— Извините, что разочаровала вас.
Ледяной тон пробудил в нем надежду. Он отвлечет ее.
— О, вы не разочаровали меня.
Совсем наоборот. С того момента, когда он впервые встретился с ней, Гранта не покидало чувство, что его жизнь превращается в сплошное приключение. Проведя большим пальцем по ее руке, он припомнил их поцелуй.
— В сущности, я должен быть даже благодарен Стэну, что он заставил меня сыграть в покер. Насчет вашей статьи… Надеюсь, она не будет слишком агрессивной или правдивой, — уточнил он.
— Представить себе не могу, что вас можно подать в негативном свете.
Она ответила, не подумав. А ведь полагала, что с этой привычкой давным-давно покончено. О’Хара изумленно приподнял бровь.
— Это что, комплимент?
На сей раз Шайен вырвала ладонь и положила ее на колено. Она надеялась, что у нее достанет духу не впиться вновь пальцами в подлокотник.
— Наблюдение. Фотоаппарат не выносит оценочных суждений. Он лишь запечатлевает окружающее.
Интересное замечание, но он не купится на него.
— Фотоаппарат в ваших руках. И снимает то, что вы видите. Выбор за вами, — возразил он. — Фотоаппарат существует не сам по себе.
В первый раз с момента посадки он увидел на ее лице улыбку.
— Вы бы поразились, но я лишь совершаю прогулки. — Порой она полагала, будто фотоаппарат себе на уме.
Он засомневался, что работа Шайен Тарантино состоит из увеселительных путешествий. Страх ее прошел, и он начинал осознавать, что она из тех женщин, которые либо садятся на место водителя, либо вообще никуда не едут.
