Джан Макдэниел - Вернуться навсегда
Мэтт, покачав головой, сел в машину, и поравнялся с бегущими пацанами.
— Подвезти? — предложил он.
Но они продолжали молча бежать. Мэтт нажал на газ и уехал.
Вернувшись на ранчо, он поначалу хотел сказать Сьерре, что ее сыну не помешало бы узнать кое-что, если они собираются жить за городом, но передумал, пошел в конюшню и принялся разгружать пикап. Парень и так здорово перепугался и вряд ли еще раз приблизится к быку. Если рассказать, с ней может случиться сердечный приступ, а потом Сьерра еще разозлится на него за то, что он учит ее воспитывать сына. Лучше при случае поговорить с самим мальчиком.
Мэтт выбросил это приключение из головы и помог конюхам покормить лошадей на ночь. Солнце садилось.
Только он поставил Вспышку в стойло, как почувствовал на себе чей-то взгляд. Это был мальчик. Коричневый с белым пес сидел рядом.
— Тебе нравится ездить верхом? — спросил Мэтт, не прекращая работу.
— Я ездил с папой. Мама одного не пускает.
— Давай завтра вместе. Мама разрешит.
— Вы ей про быка не расскажете?
— Наверное, нет. Какой смысл волновать ее по поводу того, что уже прошло?
— Правда?
— Если только еще раз не поймаю тебя за подобными глупостями. Во-первых, ты мог пострадать. Во-вторых, стыдно мучить животное, которое тебя не трогает.
— Мы шутили.
Мэтт ехидно взглянул на него.
— Тебе надо относиться к окружающему с большим уважением. И нельзя разговаривать с людьми, как с прислугой. Я не буду учить тебя ездить верхом, если мы сразу же не достигнем взаимопонимания.
Мальчик покраснел.
— Гм, да, сэр. Как вас зовут?
— Мэтт. А тебя?
— Уилл. Это от Уилльяма. Меня так назвали в честь прадедушки и дедушки. Мой прадед приехал в Техас и нашел здесь нефть. А вас в честь кого назвали?
— Неверное, святого Матфея.
— Что он сделал?
— Не знаю.
Мэтт помолчал и протянул мальчику руку.
— Приятно познакомиться, Уилл, — сказал он.
Мальчик пожал ему руку, явно гордый таким отношением к себе. Он расправил грудь и вроде стал выше, но пожатие маленькой руки странно напомнило Мэтту Тэннера, цеплявшегося за него накануне.
— Что ты там делаешь, Уилл? — донесся сквозь сумерки голос Сьерры. — Я же не велела тебе беспокоить мистера Роллинза.
— Он мне не мешает, — спокойно отозвался Мэтт. — Мы как раз обсуждали, не стоит ли завтра вместе поездить верхом.
Мэтт заметил, как она сжала руку в кулак.
— Можно, мам? — взмолился Уилл. — Я не просил. Мэтт сам предложил.
Мэтт кивнул, подтверждая слова мальчика.
— Посмотрим, — сказала она. — А теперь иди в дом и помойся перед ужином.
Мальчик неохотно послушался. Она уже давно не видела у него таких сияющих глаз.
— Славный малец, Сьерра, — заметил Мэтт. — Я бы с удовольствием поучил его ездить верхом.
— Не хочу, чтобы он тебе мешал, — упрямо заявила она. — Дети иногда такие приставучие.
— Он мне не мешает, — повторил он.
Она мрачно кивнула:
— Пусть только понимает, что ты здесь не задержишься. Уилл все еще грустит о Бене, и мне не хочется, чтобы он привязывался к кому-то, кто скоро уедет. Я знаю, ты хочешь как лучше, но ему нужен мужчина, с которого можно брать пример. А так легко принять легкую дружбу за нечто большее.
— Почему ты сама с ним не ездишь?
— Это ранчо всегда было одной из игрушек Бена, как и самолет, яхта. К лошадям я и не приближалась до нашего с Уиллом переезда сюда. Вообще на них ни разу не сидела.
— Шутишь!
— Жаль, но это так.
— Почему бы и тебе не брать уроки, раз уж наняла инструктора?
Сьерра сложила руки на груди.
— Я слишком занята.
— Ничего подобного. Ты боишься лошадок, ведь так? Я успел заметить. Тебе даже они не слишком нравятся, черт побери. Надо же, я и не думал, что ты можешь чего-то бояться.
— Люди меняются.
Он пожал плечами:
— Если передумаешь, я тебя научу. Так ты и мальчику станешь ближе. Да и как ты можешь заниматься этим делом, если трусишь в конюшне? Лошади чувствуют страх лучше гончих.
Она опустила взгляд, а Мэтт не мог оторвать глаз от глубокого выреза ее белой вышитой блузки. Даже сейчас он помнил, что на ощупь ее кожа напоминает бархат. В холодном воздухе аромат ее духов, смешанный с запахом скошенной травы, будил в нем воспоминания. Сьерра выглядела усталой, но от этого не казалась менее красивой.
Ему дико хотелось протянуть руку, приподнять ее подбородок и посмотреть в глаза. Раньше она сама охотно поднимала к нему лицо.
Животное начало в нем готово было отбросить гордость и взять ее здесь, не сходя с места, заставить бормотать его имя, доказать, как она ошибалась, думая, что любит Давенпорта.
Но Мэтт понимал, что не может этого сделать.
— Сьерра, если ты не доверишь мне мальчика…
Она покачала головой, не дав ему закончить.
— Нет. Не в этом дело.
— Мне нравится твой сын, Сьерра. Ребенок не выбирал себе отца. Что с того, что он сын Бена? И наши с тобой дела его не касаются. Как он напоминает меня в его годы!
— Знаю, — тихо сказала она, опустив руки, потом повернулась и скрылась в доме.
Собака, которая все время сидела рядом и наблюдала за Мэттом, пошла за ней.
Следующий день выдался таким ясным и теплым, что в ноябре напомнил о лете. О глубокой осени говорили лишь голые ветви деревьев. Мэтт поднялся рано. Увидав его пикап и услышав голос, разносившийся по полям, Сьерра снова ушла в домашнюю работу. Потом достала кулинарную книгу, купленную однажды на благотворительном базаре в школе Уилла, и отыскала нужный рецепт.
Она старательно смешала тесто для яблочного пирога с корицей, осторожно выложила его на смазанную жиром сковородку, уложила яблоки, залила все заранее приготовленной смесью и сунула в нагретую духовку. Довольная результатами, она включила таймер и поставила вариться кофе.
Хотя она поклялась себе, что не будет этого делать, выглянула, заслышав знакомый ковбойский вопль, в окно. Мэтт снова оседлал Вспышку. Он был без куртки, в обтягивающей грудь футболке. Здорово выглядит, подумала она. Просто замечательно. Обтянутые джинсами бедра покачивались в такт движениям лошади. Сьерра предусмотрительно не отодвигала занавески. Вчера он ее на этом поймал, а ей не хотелось внушать ему вздорные мысли. Она вздохнула. Как давно ее не касался мужчина. Из-за такого долгого воздержания трудно было не вспоминать тот восторг, который когда-то вызывали в ней прикосновения Мэтта. Он умел касаться ее с такой осторожностью, будто она сделана из хрупкого стекла.
На ее губах появилась улыбка, но Сьерра тут же осознала, что слишком долго смотрит не туда, куда нужно, а мысли принимают опасное направление, и отошла от окна. Для вдовы, матери глупо и по-детски подсматривать за ним в окно. Тем более что он даже не хотел у нее работать. Вполне вероятно, что Мэтт сожалеет о тех мгновениях, что они провели вместе. Хорошо бы он остался в городе на достаточно долгий срок, чтобы она могла все ему объяснить. Откуда ей было знать, что ее будущая свекровь так поспешит и даст объявление в газете без ее согласия? Но если честно, то даже не появись это объявление преждевременно и Мэтт не уехал бы не попрощавшись, ей все равно пришлось бы лгать ему.
