Елена Кшанти - Блаженная несвобода
Он помнил эти глаза. Глаза, похожие на спелую черную сливу, красивые и печальные. Они размещались под плавным разлетом бровей на чистом, словно выточенном восточном лице.
Это была дочь хозяина дома, где расквартировали их 3-ю бригаду 3-й пехотной дивизии Форта Кэмпбол. Их было семеро, и они были американцы, считавшиеся врагами, но иракские крестьяне не могли отказать им в гостеприимстве. И, отстав от своей части после военных действий, они остановились в этом иракском поселении, которое даже не имело обозначения на карте, и ждали дальнейших распоряжений от вышестоящих органов, но проходили дни, а распоряжений не было.
Часто, когда девушка выходила за водой, неся на бедре еще пустой кувшин, он как бы невзначай выходил во двор и попадал ей навстречу, а она испуганно вскидывала на него свои огромные сливовые глаза и тут же опять опускала их долу. Но и этого мгновения было для него достаточно, чтобы потом не спать полночи и вспоминать этот миг, который каким-то непонятным трепетом наполнял его сердце.
Была ли это любовь или маленькая влюбленность, он не знал. В колледже он не раз встречался со смазливыми молоденькими американками, играл с ними в теннис, катался на сноуборде, ездил на пикники и до упоения занимался сексом, но он никогда не испытывал этого трепета и этого непонятно откуда взявшегося смущения.
Там было все по-другому, а здесь была война, и любить иракскую девушку он просто не имел права.
Они стояли в этом поселении уже пять дней, и все эти пять дней он постоянно приникал глазом к отверстию глинобитной хижины, где они временно разместились, и ждал ее появления.
А она всякий раз, как только встречала его взгляд, готова была раствориться в пространстве от жаркой волны новых чувств, которые наполняли ее тоненькое, еще не оформившееся тело.
Стивен за время своей службы ко многому привык. Он научился пить джин и виски, которые присылали с родины в бутылках от средства для полоскания рта, подкрашенные пищевым красителем, а также местную иракскую самогонку «Сок хаджи», покуривал гашиш для успокоения, но женщин не трогал, хотя знал, что именно они являлись самым изысканным развлечением бойцов Американской армии.
Также он знал, что с минуты на минуту они могут получить приказ о дислокации. И это даже как-то успокаивало его. Что вот придет приказ, они уйдут в другое место, и он больше никогда не увидит эти сливовые глаза. Но однажды вечером, когда он сидел около местами разрушенного забора и чистил свою табельную винтовку М-16, он услышал за спиной еле слышный шепот. Стивен обернулся. На расстоянии вытянутой руки стояла она. Лицо ее было полуприкрыто, и, словно обнимая и лаская ее стройное тонкое тело, легкую накидку нежно колыхал ветер. Он протянул к ней руки, жестом приглашая подойти, и она, поколебавшись, нерешительно подошла. Стивен почувствовал прикосновение ее ладони на своем лице, легкое, скользящее, еле уловимое, но когда он сам хотел притронуться к ней, она неожиданно вскрикнула и, быстро обернувшись, побежала в темный сарай, где призывно блеяли козы. Стивен оглянулся по сторонам, во дворе никого не было. Но что-то явно испугало ее, может, собственная вольность?
В эту ночь он долго не спал. А на следующий день пришел приказ, где было сказано, что завтра они должны отправиться в Багдад.
Ну вот, думал Стив. Только что-то началось, и на тебе. Но делать было нечего, пришлось собираться.
По случаю отбытия была затеяна большая пьянка. Ребята заказали у местных торговцев иракский самогон, и их понесло. Поначалу Стив не очень хотел участвовать в этой пьянке, но потихоньку втянулся. Пить в Американской армии считалось тем же самым, что принять лекарство от стресса, начальство на это действо смотрело сквозь пальцы… Вскоре все опьянели.
— Ну как твоя красотка? — стал лезть с вопросами Кайл, из его рта воняло луком и были видны кривые коричневые зубы. — Неужто не поимеешь девку?
— Нет.
— Почему ж, вроде нравится тебе? Или чего боишься, так я прикрою.
Как он прикроет, Стивен уже знал, эту скользкую личность многие старались обходить стороной, даже его собственный брат Гарри, который служил в этом же отделении. Потому что любая информация об их вольностях и даже невинных развлечениях каким-то образом протекала в секретные донесения к начальству, и все в этом подозревали именно Кайла.
— Нет. Я не хочу, — сказал Стив и налил себе еще полстакана.
— Ах, ты не хочешь! — вскричал Кайл. — Тогда я пошел.
И он уже встал, пошатываясь, с плетеного стула и направился к выходу. Но Стивен нагнал его, положил свою тяжелую руку на плечо и развернул:
— Если я не хочу, это не значит, что тебе можно.
— А ты кто такой тут, чтобы мне указывать?
— Кто надо, сядь и сиди, не трогай девку, я сказал.
Недобрая искра полыхнула в захмелевших глазах Кайла, но он сел. Друзья Стива поддержали. Типа, угомонись. Придем в Багдад, там проституток полно, всем хватит оттянуться.
Ложились уже под утро, вконец охмелевшие.
Только рыжий Гарри, казалось, слегка протрезвел и, поглаживая свой табельный пистолет, настороженно смотрел исподлобья на Стивена. Хотя Гарри и не очень-то любил своего младшего брата, но горло мог перегрызть каждому, кто его обидит, и вид он имел для этого вполне внушительный. Возможно, зная об этом, Кайл и вел себя так разнузданно.
Наутро, когда Стивен с больной головой вышел во двор к колодцу, он услышал сдавленные стоны, доносящиеся из сарая. Ни хозяина, ни хозяйки нигде не было видно. Он подошел к сараю и заглянул в темноту, терпко пахнущую овечьим пометом. На сене лежало что-то бесформенное. Подойдя ближе и приглядевшись, он узнал дочь хозяина. Она была в забытьи, разодранная одежда открывала смуглое юное тело, все в ссадинах от побоев, а между раскинутых ног текла кровь.
Стив кинулся к дому, где стояли солдаты. Кайл сидел за столом и, уткнувшись в кружку, жадно пил воду.
Что-то подкинуло Стивена, взъярило, вспенило его кровь, мощной рукой он схватил Кайла за шиворот и поволок к выходу. Тот даже не успел закричать, все случилось в одно мгновение. Стив и сам не помнил, как втолкнул его в сарай, как кричал в его опухшее лицо:
— Это ты натворил? Это ты, сволочь?
Тот лишь чертыхался и что-то невнятно мычал.
Стивен не сомневался, что это натворил именно он, слишком давно он чувствовал в его подленькой душе неисчерпаемый потенциал зла. Он не помнил, как тащил Кайла к оврагу, куда они бросали мусор, как кинул в его пасть, даже не посмотрев. Но когда раздался треск и наступила тишина, Стив обернулся.
На дне оврага, с нескладно завернутой шеей и разбитым об единственный камень черепом, навсегда притихший, смиренно лежал Кайл.
