Елена Кшанти - Блаженная несвобода
Она взяла большие ножницы и стала бесстрастно срезать прядь за прядью свои умопомрачительно огненные волосы, складывая их перед Алтарем. И устлала ими все пространство, до самого маленького столика, где лежали тексты Дхармы.
В ближайший День Дакини она села на строгий ретрит и не выходила из дома многие месяцы. Она вставала в четыре часа утра и ложилась за полночь. Она засыпала за Садханой, неожиданно и стремительно падая телом вперед.
На душе было невыносимо тяжело, в голове постоянно мелькали кадры из ее жизни, в ум лезли болезненные воспоминания и обиды. Но она старалась не обращать на них внимания. Она настойчиво повторяла молитвы и, несмотря ни на что, продолжала практику, не прерываясь даже тогда, когда тело превращалось в одну сплошную боль и не хотело ее слушаться.
Только ближе к зиме, когда в Дхарамсале днем светит яркое солнце, а ночи становятся ледяными и пронизывающими, она открыла дверь своей квартиры и посмотрела в небо.
Оно было ликующим и звало в глубины Вселенной.
По лестнице к ней поднимались бывшие друзья Стивена: Марк, Гарри и мулат Джек.
Когда они подошли совсем близко, то, взглянув на них, она увидела их совсем маленькими глупыми малышами, которые хотели быть счастливыми, но которым не хватало человеческой любви. Потому что мать Марка стала наркоманкой, и его воспитали ее престарелые родители; Гарри и Кайла нещадно избивал отец; а мулата Джека, как и ее, подкинула африканская девушка в детдом, родив его не по любви, а по случаю.
Но никто им не подал руку помощи, не помог мудрым советом, не защитил от страданий этого мира, поэтому они пошли убивать людей. Но в ее видении все они были очень обаятельные и беззащитные. И Стеша улыбнулась, рассматривая их лица, и они вдруг совершенно нечаянно тоже заулыбались ей.
— А Стивена здесь нет, — сказала она.
— А… — промолвил Марк и растерялся. Он оглянулся на своих товарищей, и те тоже как-то затоптались на месте, как будто совершенно забыв, зачем пришли.
— Он сдался полиции, — уточнила Стеша.
— А, ну тогда конечно, — пробурчал Гарри и, помолчав, поковыряв что-то в носу, добавил: — Ну мы тогда пошли…
— Ага, — улыбнулась Стеша.
Они неловко развернулись на узкой террасе, наступая друг другу на ноги, и рассеянно пошли назад.
Стеша еще долго стояла на своем балконе, пока тело ее вдруг не стало пустым, практически невесомым и не взмыло в воздух. Она шагнула в небо и стала растворяться. Она видела людей, и все они улыбались ей, и даже животные оборачивали к ней свои ласковые морды, и, что самое странное, это то, что в каждом живом существе она почему-то видела улыбку Джецун.
Она разливалась по всему небу и заполняла все видимое пространство.
Да, это был Джецун. Он заполнял весь мир, он переплетал его невидимыми нитями и растворял в пространстве Света. Он был повсюду, даже в самом сердце Стеши.
Странно, почему я раньше не видела его так? Почему не видела его во всем, что окружает меня? Почему я никогда не слышала его в своем сердце? — удивлялась девушка.
Стеша подпрыгнула еще и оказалась очень высоко, выше облаков и выше пиков Гималайских гор, что сверкали и переливались на солнце своими непокоренными вершинами. Отсюда она видела почти всю Индию, и тогда она оттолкнулась от внезапно налетевшего ветра и взлетела еще выше, и теперь перед ней простерся весь мир.
Она купалась, плавала, ныряла в воздушных потоках неба, и неизмеримое блаженство все более заполняло ее существо. И она знала, что это блаженство и было самой сутью Джецун, самой настоящей реальностью, которая была ранее скрыта от нее, словно за тяжелым пыльным занавесом того спектакля, который она разыгрывала со своей жизнью.
— Джецун! — радостно кричала Стеша в небо. И небо заливал золотистый слепящий свет. Он проникал в каждую мельчайшую клетку, в каждый незримый атом и заполнял до предела все видимое и невидимое пространство.
— Джецун, — говорила она облакам. И на облаках появлялись прекрасные Дакини, которые весело махали ей, пролетая мимо, и все они почему-то были похожи на фрейлин, которых она видела во дворце. И где-то вдалеке ездила на мотоцикле Пема в своей неизменной красной шляпе. И полуобнаженная Валя утопала в гирляндах цветов, и даже маски, которые сплетничали во дворце, стали почему-то прозрачными и светились, словно маленькие веселые фонарики.
— Джецун, — говорила она огромной радуге, которая разноцветными дугами полыхала в небе. И по радуге съезжали Гонпо и худенькие Сити-пати, в обнимку со смеющейся Кандарохи, и множество других придворных тоже резвились вокруг, приветливо кивая в ее сторону.
Откуда ни возьмись, появилась тетя Вера с рыжеволосой женщиной, и обе они ей махали. А рыжеволосая женщина обняла ее, и ей стало очень тепло, и навстречу весело бежал маленький голубоглазый Антон и звал ее покататься на радуге. И она взяла его за руку и побежала с ним вместе к своим друзьям. И они окружили ее и увлекли в свой причудливый танец…
И во всех них светилась лучезарная улыбка Джецун. И все пространство сияло этим светом.
И даже статуя Свободы в далекой Америке превратилась в статую Ваджрайогини и заполыхала, окруженная огненным пламенем.
И все это было потому…
ПОТОМУ ЧТО ДЖЕЦУН БЫЛ НАСТОЯЩИЙ ТАНТРИЧЕСКИЙ МАСТЕР, КОТОРЫЙ ВЕДЕТ УЧЕНИКА, СЛОВНО ИГРАЯ, НЕ РАСКРЫВАЯ НИ СВОИХ ТАЙНЫХ ХОДОВ, НИ СВОИХ ОБОСНОВАНИЙ, НО ОН НАХОДИТ ИМЕННО ТУ ТОЧКУ, В КОТОРУЮ НАДО УДАРИТЬ, ЧТОБЫ ЦЕПЛЯНИЕ ЗА САМОСТНОСТЬ НАКОНЕЦ-ТО ИССЯКЛО.
Эпилог
Судом военного трибунала Соединенных Штатов Америки Стивен Мануэй был оправдан и освобожден из предварительного заключения по ходатайству Министерства обороны.
Через полгода он вернулся в Индию и встретился со Стешей. Они поженились в Нью-Йорке. Сейчас они живут в дружбе и согласии в красивом и уютном коттедже на берегу залива, по выходным ездят в город и иногда вместе читают буддистские книги и занимаются медитацией. Стеша открыла в Америке буддистский центр, куда часто приезжает Джецун и дает учение, а Стивен разрабатывает интересные компьютерные программы для интеллектуального развития подростков.
Скоро у них должен появиться малыш, и, по предсказаниям Джецун, он должен стать очень интересной и неординарной личностью.
