Елена Кшанти - Блаженная несвобода
— «Мирное разрешение конфликта», — передразнила она, но как его разрешить мирно, если конфликт уже перерос за пределы понимания самого Мира с его нелепым устройством?
Чего-то явно не хватало, каких-то очень важных деталей. Стеша записалась в читальный зал Ленинской библиотеки и стала искать первоисточники. Там она и наткнулась на Учение Будды, которое перевернуло ее жизнь. И опять она вспомнила про чудесную страну, которая еще в детстве мучила ее воображение. Она знала уже точно, что что-то было совсем близко для ее восприятия и в то же время далеко, в загадочной стране, омываемой двумя океанами. И дотянуться до этого «что-то», познать его правду стало для нее жизненно важно.
И однажды она собрала рюкзак и поехала в Индию.
11
Проснувшись и заглянув в спальню, она обнаружила полный бедлам.
Стивен опять спал, во всю ширь распластавшись по кровати. Рядом валялись дурно пахнущие носки и всевозможные походные принадлежности, высыпавшиеся из рюкзака. Взглянув на его стопы в грязных разводах, можно было без труда догадаться, что он не мылся уже с неделю.
Придется перестирывать простыню и пододеяльник, все на руках и в ледяной воде. Потому что машинкой стиральной она не разжилась, а за лишний нагрев воды надо платить по счетчику.
Почему мужики такие неряшливые? Как можно, придя в чужой дом, так нагло и беспардонно занять пространство? Нет бы скромно поставить рюкзак около двери, снять верхнюю одежду и лечь около стенки… И почему мужчины всегда появлялись в ее жизни с неизменными проблемами? Почему у других женщин они появлялись с цветами, машинами и с полным пансионом на ближайшие пятьдесят лет?
Стеша вздохнула, она поняла, что становится нетерпимой к беспорядку, и это было не очень хорошо. Девушка нагнулась, подняла носки и отнесла их в душевую. Вернувшись, собрала рассыпанное содержимое рюкзака. И наконец, немного придя в себя, пошла готовить завтрак на кухню.
Там все так же, насупившись, сидел толстый Потапов и сосал палец, Камини, печальная и голая, ходила взад-вперед по темному коридору от кухни до туалета и, накручивая на пальцы свои длинные волосы, что-то шептала.
Слава богу, что Стивен их не может видеть, иначе ей было бы сложно объяснить их существование.
Стеша улыбнулась и включила плиту.
12
Потапов был слесарем.
Он ходил по домам от местного московского ЖЭКа, винтил краны, чинил ржавые трубы и чистил канализацию.
Его черепная коробка была совершенно отключена от высоких идей человечества. Он наслаждался жизнью, смотря в очко унитазов, и, пробивая вовне дорогу нечистотам, полагал, что тем самым делает жизнь более чистой и красивой.
А еще он думал о разных отверстиях, которые исторгали эти нечистоты, и об их влекущей применимости для несколько других целей. Поэтому все, что было связано с канализацией, вызывало у него, как ни странно, повышенное сексуальное волнение. Исходя из этого, с натяжкой можно сказать, что его работа имела романтический характер.
Но не только это. Потапову было жутко интересно смотреть, как живут другие люди. Ведь попробуй, зайди к ним просто так и посмотри, какие у этих людей обои, люстры, ковры и собаки. Вас не пустят, а вот Потапова везде пускали. Даже не только пускали, а с нетерпением ждали, заготавливая для него шелестящие бумажки, пахнущие миллионами рук российских тружеников.
Особенно его ждали в квартирах после евроремонта. И Потапов тогда особенно ощущал свою значимость и неимоверное превосходство над всеми вместе взятыми новыми русскими и даже старыми тоже. Он важно входил в распахнутые для него двери, сначала пронося через них свой круглый живот, похожий на живот предпоследнего срока беременности, а потом уже пухлые щеки и волшебный сундучок. Спрашивал, в чем проблема, и, вальяжно расположившись на месте и достав свои волшебные инструменты, начинал работу.
Так он попал и к Стеше. Просто, когда он умер, подавившись сливовой косточкой от любимого компота, сваренного его родственницей и проводницей поездов дальнего следования тетей Глашей, он так и не понял, что уже навсегда потерял работу в любимом ЖЭКе. А тут на другом конце планеты у русской девушки потек кран индийского допотопного производства. И тут Стеша вспомнила этого странного слесаря Потапова, который частенько наведывался в ее коммунальную квартиру, когда соседи сверху мыли свою кавказскую овчарку, а ее чистая драгоценная шерсть после этого почему-то непременно застревала в ванной этажом ниже.
Так вот, Стеша его и вспомнила, чисто автоматически, не придавая этому никакого значения. А он тут как тут, и билет на самолет не надо. Редко таких фанатов слесарного дела встретишь.
Но когда он у нее объявился, то не то что отремонтировать кран, он даже гаечный ключ поднять не смог. Только тогда он понял, что с миром, ранее твердым и осязаемым, нелады пошли.
Он был вне себя от горя, когда наконец-то понял, что умер. Девушке ничего не оставалось делать, она пожалела его и разрешила остаться ночевать на кухне.
Да и Камини была не против. Камини-то здесь изначально была, когда Стеша только приехала в эту квартиру. Они в тот же день и познакомились. Камини пришла к ней во сне и рассказала свою трагическую историю. Она сидела за столом совершенно голая, даже не дрожа от осеннего холода, который в то время был особенно сильным именно ночью. И Стеша отчетливо поняла, что эта женщина давно мертва, что она покончила жизнь самоубийством, но почему-то до сих пор обитает в этом доме.
— Я постараюсь тебе не причинять беспокойства, — сказала она.
— Да нет, ты меня нисколько не беспокоишь, я даже рада твоему приезду, — ответила женщина.
— Хорошо, тогда будем друзьями.
— Да, конечно…
Тут зазвонил будильник.
Камини встрепенулась и поспешно исчезла.
После этого случая они стали часто встречаться в темном коридоре или на кухне, где обитал Потапов, но почти не разговаривали. Не то чтобы не хотели, просто была некая самодостаточность в их молчании, и Стешу это устраивало.
13
Стивен проснулся от странного сна. Казалось, что он мало был связан с реальностью; единственно, что в нем было реального, — это глаза.
Он помнил эти глаза. Глаза, похожие на спелую черную сливу, красивые и печальные. Они размещались под плавным разлетом бровей на чистом, словно выточенном восточном лице.
Это была дочь хозяина дома, где расквартировали их 3-ю бригаду 3-й пехотной дивизии Форта Кэмпбол. Их было семеро, и они были американцы, считавшиеся врагами, но иракские крестьяне не могли отказать им в гостеприимстве. И, отстав от своей части после военных действий, они остановились в этом иракском поселении, которое даже не имело обозначения на карте, и ждали дальнейших распоряжений от вышестоящих органов, но проходили дни, а распоряжений не было.
