Катарина Фукс - Падение и величие прекрасной Эмбер. Книга 2
– А та красавица с полными губками и гладкой смуглой кожей? Откуда она?
– О, и ее судьба интересна. Мать ее была негритянкой. В этой стране негров покупают и продают. Вот и мать Инотеи еще совсем девочкой привезли из далекой Африки и продали здесь на рынке рабов. Ее купил молодой итальянец, находившийся на службе у султана. Видно, она была хороша собой. Он берег и баловал ее. Она родила ему дочь, вот эту Инотею, которая росла и воспитывалась в неге и в холе. Ее учили танцевать, петь, играть на музыкальных инструментах. Потом итальянец чем-то прогневил султана и был казнен. Все его имущество было передано в казну. Все рабы проданы. Инотея так и не узнала, где же теперь ее мать. Она только запомнила имя своего отца – Федерико. Инотею подарили Хайреттину в благодарность за какую-то услугу.
– Я вижу, ты, Сафия, очень любишь Хайреттина. Не мучительно ли тебе делить его с тремя товарками? – не удержалась я от вопроса, должно быть, не очень учтивого.
– Да, мучительно. Ведь он и их любит. Но я утешаю себя тем, что из всех нас одна лишь я люблю его всем сердцем и всей душой. И только от меня у него есть сын. Мальчика зовут Мехмед и ему уже два года.
Так мы поговорили с Сафией и уговорились встречаться в те ночи, когда она была свободна. Днем она показала мне своего сына, за которым присматривало несколько рабов и прислужниц. У мальчика были большие темные глаза, он был бойкий и живой ребенок.
Глава сто восемьдесят вторая
Я сказала Брюсу о своем желании посмотреть город. Мне предоставили крытые носилки и вооруженных слуг. Город и вправду был огромен. Я посетила несколько гигантских базаров, сады, дворцы.
Спустя некоторое время я снова беседовала с Сафией. Я заметила, что Катерины не видно, и спросила, почему это.
– Разве господин ваш сын ничего не сказал вам? – моя собеседница немного удивилась.
– Нет. Случилось что-то плохое? Это касается моего сына?
– Простите, если я напугала вас. Ваш сын в добром здравии, и никакая опасность не грозит ему. Но два дня тому назад прибыл английский корабль. Оттуда в наш дом перенесли какую-то больную женщину. Катерина вызвалась ухаживать за ней. У себя на родине она ходила за больными.
– Она так добра? Ведь уход за больным – тяжелая и грязная работа.
– Да, Катерина добрая. И у себя на родине ей приходилось исполнять тяжелую и грязную работу. Но здесь иная причина ее усердию.
– Какая же? – мне стало любопытно. Сафия заговорила совсем тихо.
– Эту таинственную женщину сопровождает русский юноша. Катерина хочет упросить его взять ее на родину, в русское царство.
– Она влюбилась в него?
– Вероятно. Но больше всего она любит свою далекую страну и все время мечтает о возвращении.
Я вспомнила все, что мне рассказывала Сафия о Катерине, и задумчиво покачала головой.
Между тем моя молодая приятельница испытующе поглядела на меня и, накручивая на палец вьющуюся прядку, произнесла:
– Вы могли бы помочь бедной Катерине.
– Я? Но каким образом?
– Вы можете попросить вашего сына. Он большой друг Хайреттина и сумеет уговорить его отпустить Катерину.
– Но если Хайреттин любит ее…
– Он жаловался мне, что ее нелюбовь к нему выказывается слишком явно. А он не из тех, что получают наслаждение от неразделенной любви.
– Хорошо, я попытаюсь помочь ей. Но каким же образом ей удается видеться со своим единоплеменником?
– Он приходит навещать больную госпожу. Тогда-то Катерина ухитряется увидеть его и даже обменяться несколькими словами.
Мы немного помолчали. Я задумалась. Сафия, казалось, читала мои мысли.
– Вы, должно быть, полагаете, что я всего лишь хочу устранить соперницу? Я вижу это по выражению вашего лица. Но если вы не вполне доверяете мне, можете поговорить с самой Катериной. Ведь вы уже немного говорите по-турецки.
Я смутилась было, но затем решила, что буду откровенна.
– Да, Сафия, я бы предпочла побеседовать с ней. Ведь эта просьба достаточно серьезна, и я не хотела бы какими-то неуместными действиями повредить делам моего сына.
Глава сто восемьдесят третья
На другой день Катерина пришла в покои Сафии, где уже поджидала я. Она поклонилась мне и скромно присела чуть поодаль. Я с интересом рассматривала русскую девушку. Она, конечно, по-своему была прелестна. Не старше Сафии, но высокая, с гибким, хотя и мощным станом, с чуть округленными светлыми глазами и прекрасными русыми волосами, длинными, тонкими и сильными. Лицо у нее тоже было округлое, светлое, на щеках – легкий румянец. Смотрела она кротко и задумчиво. Я подумала, что если многие русские женщины таковы, то они явно хороши собой. Интересно, каков избранник Катерины? И что за женщину он сопровождает?
Но я не хотела сразу смущать девушку прямыми вопросами. Поэтому вначале принялась спрашивать ее о ее родине. Впрочем, обе мы не так хорошо знали турецкий язык и потому строили простые фразы, употребляя небольшое число слов.
– Моя родина очень красива, – сказала Катерина. – Это самая прекрасная в мире земля.
– Правда ли, что почти четверть года там лежит снег?
– Да, это правда. Но снег очень красив на Руси. Он летит, словно белоснежный лебединый пух. Дома у нас деревянные, узоры инея покрывают стволы деревьев и треугольные островерхие крыши. Полозья саней быстро скользят по накатанному снежному пути. Юноши лепят из мягкого снега круглые снежки и подстерегают девушек. Девушки выходят в разноцветных платках, пуховых и ковровых, а юноши кидают в них снежки. Но летом снега нет. Леса стоят совсем прозрачные, все деревья – в тонкой и светлой зеленой листве. У нас есть очень красивые деревья – березы. У них белые-белые стволы, усеянные маленькими темными полосками. Юноши играют на свирелях, девушки танцуют, держась за руки… – голос ее прервался, и она всхлипнула.
Я сопоставила ее рассказ с тем, что говорила Сафия, и вздохнула. Вот они – два разных взгляда на один и тот же предмет, в данном случае – на родину Катерины.
Сафия заметила слезы своей товарки, подошла к ней и обняла за плечи:
– Катерина, не плачь! Госпожа поможет тебе. Отвечай на все ее вопросы и не бойся. И спой нам ту красивую русскую песню, которую ты мне пела однажды.
Катерина покорно отерла слезы рукавом кофточки; я заметила, что это был ее характерный жест. Затем, не вставая, распрямила свой сильный и гибкий стан, и запела. Голос ее звучал протяжно и горестно. Сафия перевела мне слова:
«На высокой горе выросла маленькая ягода земляники. Солнце не хочет согревать ее. Девушка-сирота растет одиноко. Никто не хочет приласкать ее. Ягода земляники высохнет без ласки солнца. Девушка-сирота иссохнет без человеческого привета».
