Виктория Холт - Пленница
— Но зачем ты это сделал, Лукас?
— Потому что понял: ты мечтаешь именно о нем. Я пытался убедить себя в том, что между нами тремя образовалась невидимая связь. Мы столько пережили вместе. Это не может не сказаться на поведении людей. Но я был в каком-то смысле лишним, и на острове я это четко почувствовал.
— Так получилось только потому, что ты не мог ходить. Нам приходилось уходить вместе на поиски съестного. Ты не был лишним, Лукас.
— Да нет, был. Именно тебе он раскрыл свою тайну, а теперь больше всего на свете ты хочешь доказать миру его невиновность.
Мне нечего было возразить.
— Одно время мне казалось, что мы с тобой… А впрочем, просто мне этого хотелось. С тех пор как ты приехала в Корнуолл, моя жизнь переменилась. Я опять начал испытывать оптимизм… верить в чудеса.
— Мы с тобой видели чудеса… много чудес. Мне даже казалось, что нас ведет рука судьбы. Вспомни, как мы выжили в лодке посреди бушующего океана… а потом на острове… А как мне повезло в гареме! Временами я чувствовала за спиной присутствие своего ангела-хранителя. Да и ты тоже, Лукас. Твое возвращение домой — настоящее чудо.
— Ничего себе чудо, — произнес он, глядя на свою ногу.
— Нам всем досталось. Но, Лукас, ты это сделал ради меня? Ты решил разыскать его и вернуть мне?
— Не скрою, иногда я сам себе казался полным болваном. «Оставь его в покое, — говорил я себе. — Пусть остается там, где есть. Тогда мы с ней сможем соединить свои жизни…» Вот что мне лезло в голову. Но потом я подумал: она его никогда не забудет. Она будет о нем думать. Вот так я и пришел к выводу, что будет лучше, если я его разыщу и верну тебе… если это, конечно, возможно.
— Я никогда не забуду того, что ты для меня сделал, Лукас. Когда-то ты сказал мне, что больше всех на свете любишь себя и что я занимаю в твоей жизни второе место. Ты утверждал, что когда люди заявляют, что любят кого-то, они прежде всего заботятся о своем удобстве и удовольствии. Ты это помнишь? Так вот, ты доказал, что все это… не о тебе.
— Не стоит меня героизировать, — рассмеялся он. — Тебя ожидает жестокое разочарование.
— О Лукас!
— Ладно, ладно, хватит уже. Не надо этих сентиментов. Я просто подумал, что ты должна об этом знать, вот и все. Когда ты призналась мне, кто он на самом деле, и сообщила, что он собирался в Австралию, я тут же написал об этом Дику, так что сейчас он, наверное, направляется туда. Там не слишком много народу, так что, возможно, ему и удастся его разыскать. Но он ведь все равно не сможет вернуться. Верно?
— Да, не сможет, пока мы не докажем его невиновность.
Он грустно посмотрел на меня.
— Ты уверен, что мне это никогда не удастся сделать, — вздохнула я.
— Я уверен, что у тебя очень трудная задача.
— Но ты же мне поможешь, Лукас?
— От меня сейчас мало проку, ты не находишь?
— Но тебе будет намного лучше после… Ну, в общем, ты и сам знаешь, верно? Более того, ты в этом уверен.
— Для этого я здесь.
— Скорее бы настало завтра.
— Спасибо, Розетта.
— Все будет прекрасно, я это точно знаю!
Он кивнул, а я поцеловала его в лоб и ушла. Я с трудом справлялась с эмоциями и не хотела, чтобы он увидел, как я за него боюсь.
Выйдя от него, я решила поговорить с хирургом, и меня проводили к нему в кабинет.
— Я была бы вам очень признательна, если бы вы сказали мне, представляет ли эта операция угрозу жизни мистера Лоримера, — обратилась я к доктору.
Он заколебался, и мое сердце стиснул ужас.
— Вы, наверное, его невеста, — произнес он.
Я не стала возражать, решив, что в роли невесты мне удастся узнать больше.
— Это длительная и сложная операция, — продолжал он. — Если она окажется успешной, он сможет ходить, почти не хромая. Боли в ноге тоже прекратятся. Но опасность заключается в большой нагрузке на сердце. Мистер Лоример крепок и здоров. Он в относительно неплохой форме, и у меня есть все основания рассчитывать на благоприятный исход. Однако не следует забывать, что угроза сердцу все же существует.
— Спасибо, — кивнула я.
Он положил руку мне на плечо.
— Я уверен, что все будет хорошо, — произнес он.
Я вышла из клиники очень обеспокоенная. Мне хотелось вернуться к Лукасу и сказать ему, как много он для меня значит. В этот момент больше всего на свете мне хотелось, чтобы операция прошла успешно.
* * *Следующий день показался мне бесконечным. Ближе к вечеру мы с отцом и тетей Мод отправились в клинику. Нас проводили к доктору, с которым я разговаривала накануне.
— Все прошло хорошо, — сообщил он нам. — Пока невозможно сказать, каковы результаты операции, но мистер Лоример чувствует себя удовлетворительно. Вы можете к нему заглянуть, но, пожалуйста, всего на несколько минут. И, конечно же, только мисс Крэнли.
Я увидела Лукаса. Он лежал в постели с каким-то каркасом вокруг ноги. Он очень отличался от того Лукаса, которого я знала раньше. Сейчас он показался мне каким-то уязвимым и очень беззащитным.
— Привет, Лукас.
— Розетта…
— Мне сказали, что у тебя все хорошо.
Он кивнул и посмотрел на стул рядом с кроватью. Я присела.
— Рад тебя видеть.
— Тебе нельзя разговаривать. Мне позволили зайти всего на несколько минут.
Он слабо улыбнулся.
— Я только хотела, чтобы ты знал: я все время о тебе думаю. Я приду еще, как только мне разрешат.
Он опять улыбнулся.
— И скоро тебя отпустят домой.
В комнату заглянула сиделка, и я поднялась.
— Не забывай, что я о тебе думаю, — произнесла я на прощание и поцеловала его.
Затем мы вернулись в Блумсбери.
* * *Лукас постепенно поправлялся. Поскольку ему не позволяли вставать с постели, то невозможно было оценить и результаты операции. Мои посещения вынужденно были очень короткими, из-за чего дни казались несоразмерно длинными. Не зная, чем их заполнить, я решила съездить и взглянуть на дом, в котором жила в Лондоне Мирабель во время своей загадочной болезни.
У меня не шли из головы слова Марии: «Если бы она была замужем, я бы решила, что она ожидает ребенка». Должно быть, она ошиблась, потому что ребенок так и не родился. Я спрашивала себя, стоит ли что-нибудь за тем фактом, что она тогда уехала в Лондон.
Малтон-хаус находился в Бейсуотер. Больше я ничего не знала, но решила попытаться разыскать его.
Всю последнюю неделю я думала только о Лукасе. Но поскольку мне позволяли лишь очень короткие визиты, мне необходимо было чем-то заняться, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей, от опасений за его здоровье и сомнений в успешном исходе операции.
