Мэйдлин Брент - Превратности судьбы
— Я слишком стар, чтобы начинать новую жизнь, лейтенант, — сказал он молодому офицеру. — Я прожил в Ченгфу тридцать лет и хочу умереть там, а не где-нибудь в другом месте. Поезжайте и не волнуйтесь за нас.
Я без Ника, естественно, никуда не поехала, а мистер Марш никуда без нас ни за что бы не уехал. Юлан тоже осталась, потому что как раз накануне восстания один небогатый крестьянин из деревни спросил миссис Феншоу, может ли его сын жениться на Юлан. Юлан была согласна, и, поскольку она была уже достаточно взрослая и скоро должна была покинуть миссию, миссис Феншоу согласилась.
Лейтенант-американец сказал, что они через шесть-семь дней будут ехать обратно и отвезут нас в Тяньцзинь.
В миссии было непривычно тихо, когда нас осталось всего пятеро. Я приготовила сытный ужин из запасов, оставленных нам солдатами, и мы наелись вволю. Через три дня доктор Ленгдон уехал в Ченгфу на повозке, запряженной мулом, одолженной у одного из крестьян. Мы с Ником просили его поехать вместе с нами в Англию, но он только улыбался и качал своей седой головой.
— Я стар, я устал, но я здесь нужен, Люси. И я хочу здесь остаться. Пишите мне, я никогда вас не забуду. Никогда не забуду Ника. Он нас всех спас. А когда вы с Томом Маршем пришли, вы продолжили то, что делал Ник. Я не забуду тебя, Люси. Я все-таки выдал тебя замуж, не так ли? А это напомнило мне о том, что я еще не целовал невесту. Иди-ка ко мне.
В тот же день, через несколько часов после обеда, доктор Ленгдон уехал, а я отправилась в деревню, чтобы найти немного ткани и починить куртку Ника, которая была вся разорвана в результате взрыва, чуть не стоившего Нику жизни. Он потребовал, чтобы ему принесли одежду, и я оставила его, сидящим на постели в брюках, рубашке и ботинках. Он все еще был очень слаб, но последние три дня по несколько раз ходил по комнате под наблюдением доктора Ленгдона и уже не морщился от боли.
Я была в деревне больше получаса, потому что меня многие останавливали. Поднимаясь на холм, я увидела, что к воротам привязана лошадь. Она была вся в мыле, кто-то мчался на ней всю дорогу без остановки. Интересно, кто же это. Дверь в здание миссии была открыта, и, когда я вошла, сердце сжалось и кровь начала стынуть в килах.
На полу лежал мистер Марш, на голове у него была ужасная ссадина, и по лицу текла струйка крови. Я встала на колени рядом с ним, чувствуя, как кровь стучит в висках, и с радостью обнаружила, что он дышит. Через мгновение я уже была на ногах, потому что меня обуял новый страх, и я бросилась по лестнице с криком:
— Ник! Ник!
Я бежала по коридору в комнату Ника, когда услышала его крик:
— Нет, Люси! Назад! Беги!
Я влетела в комнату и остановилась, словно наткнувшись на невидимую стену.
— Ты ведь знаешь, что она не убежит, не так ли, Ник? — сказал Роберт Фолкон.
Он немного отодвинул занавеску, разделявшую комнату, и стоял у стены. В руке у него был пистолет. Он выглядел почти так же, как в день нашей первой встречи, когда он приехал в Цин Кайфенг. Только сейчас он улыбался, но в его улыбке и глазах было что-то такое, от чего мне стало плохо.
— Сюда, Люси, — он махнул пистолетом, и я прошла рядом с ним на половину Ника. Ник сидел на кровати, ноги в ботинках касались пола, из-под рубашки были видны бинты, лицо у него окаменело. Я подбежала к нему, он обнял меня одной рукой, не отводя глаз от Роберта Фолкона, который отошел от стены и подошел к изголовью кровати, за спиной у него была занавеска.
И только сейчас, словно проснувшись, я поняла, что за последние несколько недель я забыла о Роберте Фолконе, забыла, что я приехала в Китай, чтобы предотвратить беду, если они с Ником встретятся. И вот Роберт здесь… с пистолетом в руке.
Он улыбнулся.
— Наконец-то мне повезло, не так ли? После всех этих лет, когда все пошло прахом. Две недели я сидел в Тяньцзине, не находя себе места, мне не терпелось поскорее добраться сюда, как только кончится война. По дороге сюда я встретил людей из миссии с солдатами. Теперь я знал, что ты здесь и Люси с тобой. Дорогая маленькая Люси, которая решила загадку, но мне ничего не сказала. Я думал, ты снова выиграл, Сэбин, но нет. Теперь моя очередь.
Я увидела, как пульсирует кровь у виска под золотистой прядью.
— Моя очередь, Ник, — повторил он. — Отдай мне изумруды.
Ник засунул руку под подушку и вытащил оттуда старинный кожаный мешочек.
— Здесь все, — голос его был совершенно бесстрастным, он поднял мешочек.
— Бросай. Нам лучше сохранять дистанцию, — у Роберта на губах была ужасная лучезарная улыбка. — Ранен ты или нет, с тобой лучше не рисковать. Я давно это понял. Еще в школе. Припоминаешь?
— Я помню, как ты изливал свою ненависть на Эдмунда Грешема, пока я тебя не остановил. — Ник бросил мешочек, и он упал к ногам Роберта. — Милости прошу, Фолкон! — все тем же бесстрастным голосом сказал Ник. — Ты бы в любом случае получил свою долю.
Роберт покачал своей золотоволосой головой, продолжая зловеще улыбаться:
— Победитель получает все, Сэбин.
— Тогда бери и уходи.
— Оставив тебя в живых? Я никогда не буду чувствовать себя в безопасности, старина. Тебе конец.
— Пусть будет так. Отпусти Люси. Немедленно.
— Оставить ее в живых? Да она же свидетель. Так не пойдет. И твой отец, ему тоже придется умереть, он все еще жив. Мне пришлось ударить его по голове. Я не хотел насторожить тебя выстрелом, — он посмотрел на меня, и его лицо вдруг исказилось непонятной тоской. — Ты предала меня, Люси, но я тебя прощаю. Я не хочу тебя убивать, но должен. Ты ведь понимаешь, правда?
Я ответила дрожащим голосом:
— Нет, Роберт, не понимаю. Пожалуйста, опусти пистолет. Ты возбужден…
— Прекрати! — яростно выкрикнул он. — Прекрати! Если ты не понимаешь, то только потому, что ты дура. Мне нужно было покончить с тобой еще тогда, в пещерах, а не оставлять тебя в живых, но я не смог себя заставить. Я не знаю, как ты нашла выход, но это было мне хорошим уроком. Я слишком мягкосердечен. Больше я подобной ошибки не допущу.
Мне казалось, что чем дольше мы будем говорить, тем больше шансов на то, что волна безумия, нашедшего на него, пройдет, и я спросила:
— Почему ты отнес меня в пещеры, Роберт? Он посмотрел на меня с гневным раздражением.
— А что еще мне оставалось? Я должен был на тебе жениться, господи! Я — Фолкон, но я уже был готов жениться на сироте, чтобы спасти «Луноловов». Поэтому я и положил бумаги в твой чемодан. Но Грешемы запретили мне встречаться с тобой, мне нужно было от тебя избавиться, чтобы выиграть время, пока адвокаты найдут наследников, уже твоих наследников. Боже мой! Неужели ты не понимаешь, что мне ничего другого не оставалось? Неужели непонятно, почему я оставил тебя в пещерах? Но ты выбралась. А когда ты появилась в «Луноловах», я снова подумал, что могу жениться на тебе…
