Элизабет Чедвик - Девственный огонь
— Турецкая магия, — пробормотала Рейни.
Пораженная Джессика уставилась на нее.
— Турки никогда не сражаются, они всегда убегают от врагов, — объяснила Рейни. — Почему мать заставила служанку соврать про тебя?
— Потому что наследство получила я, а не Пенелопа. Смешно? Если бы она не обвинила меня, ее бы не разоблачили. Ведь все считали, что дедушка умер естественной смертью. Только служанка знала, а она бы молчала.
— Да. Если бы тебя повесили, мать могла бы получить деньги.
Джессика в ужасе посмотрела на экономку. В ее словах был смысл. Пенелопа убила Оливера из-за денег. Потом, когда наследство получила Джессика и отказалась поделиться с нею, она заставила служанку дать ложные показания. Ее мать вела себя очень странно в последнее время. Возможно, она до сих пор верила, что будет наследницей Джессики.
— У индейцев лучше. Когда кто-то умирает, его лошадей раздают или убивают, а одежду зарывают в землю. Тогда у семьи нет причин убивать друг друга.
Джессика криво улыбнулась, представив, что Пенелопу заставили раздать или закопать в землю богатство Оливера Дюплесси.
— Генри говорит, что она хочет, чтобы я приехала в Форт Ворс и побыла с ней.
Рейни презрительно хмыкнула:
— Большая Сова-Людоед до сих пор голодная. Оставайся здесь, тогда она тебя не съест.
Джессика кивнула:
— Я не поеду, но не могу представить, что она на самом деле… Это же ее собственный отец… Как она могла…
— Такая сделает что угодно.
— А если она этого не делала? Что, если служанка лжет? Ну, по крайней мере, я должна послать ту сумму денег, которую она на меня истратила, когда мы с Тревисом у нее жили, на свадьбу, приданое и все остальное.
— Они платили за твоего мужа? — Рейни неодобрительно смотрела на нее. — Глупый обычай. Как Тревис может оценить тебя, если он не платил за тебя? Джед Бекер дал много лошадей моему отцу за меня.
Джессика слабо улыбнулась:
— Я уверена, Рейни, что ты была лучше всех лошадей.
— Вот это правда. Если бы Тревис заплатил за тебя, он бы не разрешил тебе уйти. Он бы настоял — или жена, или вернуть лошадей.
— Я не хочу ничего слышать про Тревиса.
— Уф-ф! Тебе лучше не ехать к матери. Почему она думает, что ты приедешь?
— У Пенелопы очень избирательная память, — устало сказала Джессика. — Она помнит только то, что касается ее проблем, ее обид, другие люди для нее не существуют. И вообще, она ни о чем долго не помнит. Мне кажется, у нее… она…
— Наливает в живот слишком много огненной воды[12]? — предположила Рейни.
Джессика кивнула и закрыла глаза.
— С тобой все в порядке?
— Мне что-то нехорошо. Полежу немножко, прежде чем ехать по делам.
— Ладно. Ты выглядишь, как койот, который напился из отравленного ручья.
* * *— Я тебе говорю, что иногда дети получаются и после субботнего замужества.
— Я не знаю, беременна ли я, — сказала Джессика неуверенно.
— Я знаю. Завтра пошлешь за мужем.
Джессика покачала головой.
— Пошлешь! — приказала Рейни тоном, не терпящим возражений. — Теперь будете жить вместе. Никаких субботних ночей…
— Он больше не приходит по субботам, — с тоской произнесла Джессика.
— …ты не какая-то распутная женщина в перьях, — продолжала Рейни. — Ты скажешь мужу, что будет ребенок. Он вернется в твой дом.
— Ты очень любишь руководить, — угрюмо сказала Джессика. — Если я считаю тебя моей семьей, это не значит, что со мной можно обращаться как с ребенком.
— Ты ведешь себя как ребенок, и Рейни обращается с тобой как с ребенком, — заявила Рейни, но в ее голосе звучало неподдельное удовольствие от того, что хозяйка считает ее своей семьей.
— О, Рейни, что мне делать?
— Послать за мужем.
— Я сомневаюсь, что он придет, — горестно сказала Джессика, но потом, стряхнув уныние, заявила, — а он мне и не нужен. Я выращу ребенка сама. Это будет лучше, чем давать ему отца, которому нельзя верить.
— Не верить? — воскликнула Рейни. — Почему ты так говоришь? Тебе нужен Тревис, он придет. Он будет охранять тебя, чтобы ты не умерла, как дедушка. Я пойду за ним.
— Нет, не смей этого делать.
* * *— Что ты здесь делаешь? — спросила испуганно Джессика. Она оглянулась по сторонам в поисках экономки, но Рейни нигде не было видно.
— Я приехала мириться с тобой, Джессика. Я знаю, мы наговорили друг другу много обидных слов, но мать и дочь не должны быть в ссоре.
— Я думала, тебя арестовали, — Джессика была так потрясена внезапным появлением матери, что забыла про вежливость.
— Это была ошибка, дорогая. Как видишь, меня выпустили. — Пенелопа нервно улыбнулась. — Ты же не думаешь, что я могла убить собственного отца?
— Ты сказала, что это сделала я, — Джессика растерялась. Джеймс Хогг протиснулся в комнату и, став рядом с хозяйкой, зарычал на Пенелопу.
— Я такого не говорила. Как я могла сказать, что ты убила отца? Тебя даже не было в Форт Ворсе, когда он умер. — Пенелопа скосила глаза на возбужденную собаку. — Мне кажется, это создание хочет выйти, Джессика. Почему ты не…
— Полицейский из Форт Ворса сказал, что ты объяснила им мотивы, по которым я могла это сделать.
— Он лжет, — нетерпеливо отрезала Пенелопа. — Выгони собаку немедленно.
— Он не уйдет отсюда.
«Где же, черт возьми, Рейни?» — с отчаянием подумала Джессика.
— Мать и дочь должны быть более близки, — сказала Пенелопа. — Я была так тронута, когда ты прислала Генри деньги для меня.
Неужели Пенелопа была тронута? Интересно. Она, наверно, пришла в негодование, что не получила больше.
— Я только вернула то, что ты на меня потратила, ну, на свадьбу, приданое… — пробормотала Джессика. Разговор казался нереальным. Пенелопа вела себя как обычная мать.
— Я привезла тебе маленький подарок. Не такой большой, как хотелось бы, но теперь я не располагаю большими деньгами.
Ага, теперь начнутся требования и упреки.
— Но я сделала их сама, — Пенелопа улыбнулась и достала маленький сверток в яркой глянцевой бумаге. Она буквально сунула его в руки Джессики. — Открой, — голос ее звучал очень ласково.
Джессика развернула и увидела три маленьких пирожных, которые Пенелопа сама очень любила. Правда эти были какие-то уродливые и зачерствевшие. Неужели ее мать сама делала пирожные?!
— С-спасибо, — пробормотала Джессика.
— На здоровье, — Пенелопа сладко улыбнулась, — съешь одно.
— О, я… я оставлю его на потом.
— Я не так часто готовлю, Джессика, — нахмурилась Пенелопа. — Я испекла их специально для тебя.
