Одного поля ягоды (ЛП) - "babylonsheep"
— Что он «сатурнический», под управлением влияния Сатурна, что делает его глубоким и задумчивым, связанным со зрелостью, — сказала Твайла. — Сатурн связан с интеллектом и авторитетом, в контексте отношений и отцовства — Сатурн был отцом главного греческого пантеона. Видишь? Все признаки указывают на то, что он будет хорошим отцом, если он ещё не женат, — её брови сдвинулись от изумления. — Надеюсь, он не женат.
— Сатурн находится в десятом доме, что может означать зрелость с уединённым характером, — с сомнением заметила Шиван. — Что также противоречит интерпретации «отцовства». Ты забываешь, что в греческом мифе Сатурн боролся со своим собственным отцом Ураном и сверг его с престола.
— Ладно, «отцовство» — это перебор, но всё равно всё указывает на его личную склонность к ответственности и традициям. Также он могущественный мыслитель. Интересно, может, он был в Рейвенкло?
— Он бы всё равно не хотел тебя: Сатурны в каденте — независимые и мыслители.
— Как он может быть одиночкой по натуре, если силён в лидерстве?
— Ну, можно быть независимым и лидером…
— Ой, Шиван, не будь таким раком!
— А это что должно значить?!
— Агрессивность и смятение, согласно «Астрологии» Холмейна.
— По крайней мере, я не близнецы. Знаки воздуха никогда не сочетаются с кадентными Сатурнами…
Гермиона свернула газету и положила её в свою сумку, решив, что лучше прийти на урок на двадцать минут раньше, чем сидеть и слушать, как её сокурсницы бросаются толкованиями гороскопа друг в друга. Она всегда могла повторить свои конспекты на задней парте до прихода учителя.
Пока она ждала, что группа первогодок-хаффлпаффцев освободит проход — по какой-то причине хаффлпаффцы всегда ходили табунами, — она заметила, что Том с друзьями закончили завтрак и тоже пошли к двери.
Она покинула Большой зал, намеренно замедлившись, чтобы Том мог её догнать, и, когда он был позади неё, сделала шаг влево и шикнула в его сторону.
— Том!
— Чего ты хочешь?
— Мы можем поговорить?
Он показал головой на следующий перекрёсток. Там был менее используемый коридор, в котором были кабинеты для собраний клубов по выходным. Двери были заперты, потому что все были на занятиях, но сам коридор был пустынным.
Там расположился небольшой альков между вырезанной из камня колонны и рыцарскими доспехами. Оказалось, им там было тесновато вдвоём, потому что Том вырос на дюйм-другой за рождественские каникулы. Носки его ботинок касались её, несмотря на то, что холодный камень прижимался к её спине. Том наложил несколько невербальных заглушающих заклинаний, прежде чем убрал палочку обратно в карман. Она почувствовала, как его мантия коснулась её колен, настолько там было тесно.
— Что такого важного, что тебе нужно было остановить меня? — Том смотрел на неё сверху вниз. — Обычно ты копишь свои недовольства до выходных.
— Я узнала про твои статьи, — сказала Гермиона. — Моя соседка по спальне сказала мне.
— Да? — Том приподнял бровь. — И что она сказала обо мне?
— Ей было много что сказать о Томасе Бертраме, — фыркнула Гермиона, всё ещё раздражённая из-за глупого чтения гороскопа. Серьёзно, даже в мире, где прозрение считалось истинным волшебным даром, искусство астрологии всё равно сильно ассоциировалось с шарлатанством.
«И оно того заслуживало», — подумала она.
— Ты же не ревнуешь? — сказал Том, удерживая взгляд с её, и выражение его лица помрачнело. Его ноздри раздувались, и он продолжил низким голосом: — Знаешь, Гермиона, я бы не отказался от совместной писательской работы — если бы не думал, что идея магического сыроварения окажется слишком поверхностной для твоих вкусов.
— Конечно, я не ревную! — жарко сказала Гермиона. Была крошечная, малюсенькая, микроскопическая крупинка, которая завидовала, потому что она бы хотела, чтобы её слова печатали и рассылали в тысячи домов или чтобы значительная часть народа следовала её личному мнению. Эта зависть не была напрямую направлена на Тома, скорее, стремление увидеть себя там же, успешной когда-нибудь в будущем. Да, решила она, это больше похоже на ревность к достижениям человека, чем на ревность к его врождённому таланту. А достижения может заслужить каждый, независимо от того, одарён он от рождения или нет. Это лишь вопрос приложенных усилий.
Успокоившись, Гермиона спросила:
— С чего бы мне ревновать? Ты делаешь что-то полезное для борьбы с халатностью волшебников. Может, я никогда не стану использовать твои заклинания, так же как мне никогда не понадобятся табакерки, которые мы делали на трансфигурации, но это не значит, что я не вижу ценности в преподавании или изучении новых вещей. Мне бы просто хотелось, чтобы ты рассказал мне об этом, а не думал, что тебе надо это скрывать.
— Хорошо, — отрезал Том. — Это всё, что ты хотела мне сказать? Я бы хотел тебя попросить в следующий раз, когда ты решишь обсудить эту тему, подождать, пока мы будем не в публичном месте. Надеюсь, ты понимаешь, что это должно оставаться секретом.
Гермиона не стала комментировать, что в этот крошечный альков едва ли был публичным местом, когда она потратила пару секунд, чтобы осмотреться, — альков был таким маленьким, что она могла коснуться всех трёх окружающих стен, не выпрямляя рук, а вырезанный карниз колонны мог коснуться головы Тома, если он выпрямится. Он слегка пригнулся и наклонился вперёд, чтобы не расшибиться.
Он был так близко, что она чувствовала его дыхание: с места, где она стояла, она могла пересчитать серебряные полоски на его слизеринском галстуке или вязаные петли на воротнике его шерстяного форменного свитера.
— Ты слышал новости о бомбёжках? — сказала Гермиона, отрывая взгляд от его груди. Она нырнула в свой портфель и достала утреннюю газету из Лондона, опуская сумку на пол между их ног.
«“Юнион Джек”{?}[флаг Великобритании] приспущен, Королевские ВВС наносят ответный удар».
Том просмотрел заглавную страницу:
— Это не Лондон, — заметил он, безразлично пожав плечами.
— Я знаю, — сказала Гермиона. — Лондон не такая лёгкая цель, как города поменьше. Но они всегда могут вернуться. Я хотела сказать тебе, что ты можешь снова остановиться у моей семьи. Официально говорят, что эвакуированным уже «безопасно» вернуться в Лондон, но они так и не закрыли бомбоубежища и не отменили режим светомаскировки.{?}[Полное отключения света в тёмное время суток с 1 сентября 1939 до окончания Войны. Подсветка Биг-Бена в 23 апреля 1945 была знаком окончания самых тёмных дней и скорой Победы ]
— Я подумаю над предложением, — сказал Том, — но если всё пойдёт, как запланировано, мне этого не потребуется.
Гермиона моргнула:
— Что это значит? Ты возвращаешься в приют Вула?
— Нет, — сказал Том. — Я собираюсь снять комнату в магическом мире на лето.
— Но это дорого! И ты не… — Гермиона остановила себя. — Ты не собираешься потратить все свои писательские деньги на постой? Тебе не стоит, Том, — нужно приберечь их. Парламент протолкнул Закон о национальной службе и убрал практически все прошлые исключения. Даже мне стоит беспокоиться о нём, когда я закончу Хогвартс, потому что они добавили девушек в списки.
Она развернула газету и показала ему страницу, указывая пальцем на нужную секцию и размазывая пальцем чернила по коже:
— Читай: «Женщины, проживающие в Великобритании возраста до тридцати лет, требуются для работы в жизненно важных отраслях Родины». Кто знает, когда они увеличат возрастной предел, ведь они уже подняли его для мужчин с сорока одного до пятидесяти одного. По старым правилам мой отец вышел из призывного возраста, но с продлением он снова может быть призван, — она перевернула страницу и показала ему следующий отрывок. — Единственная возможность этого избежать — никогда не покидать волшебный Лондон, ступив с «Хогвартс-экспресса» в последний раз. Если я хочу получить официальную отсрочку, мне нужно выйти замуж и забеременеть, как только я закончу школу.
Том издал странный задыхающийся звук откуда-то сверху, и Гермиона подняла глаза от газеты. Он наклонился, чтобы прочитать мелкие строки чёрного шрифта под её указательным пальцем, поэтому её макушка упёрлась в нижнюю часть его челюсти, отчего он споткнулся о её портфель, оставленный ей на полу, когда она достала газету. Альков был таким тесным, что палец его ноги ударился в её лодыжку, и она врезалась в стену.
