Сьюзен Виггз - Дороже всех сокровищ
Фрэнсис закрыл глаза и глотнул холодный воздух.
— Эван, всегда оставайся со мной. Без тебя я проиграю в сражении со своей совестью.
Он открыл глаза и обвел взглядом объятых ужасом моряков, собравшихся на скалистом берегу — капитан Винтер, Нэд Брайт, который услышал о планах Даути и донес на него, Уилл Хокинс, Парсон Флетчер, брат Дрейка Томас и его племянник Джек, и еще пятьдесят других — мужчин и мальчиков, солдат и моряков, дворян и простолюдинов.
— Я должен говорить, — отбросив с лица волосы, Дрейк расправил плечи. — Я сам должен обратиться с речью к моим людям сегодня.
Он подал команде знак рукой:
— Друзья мои, все трудности этого путешествия еще ждут нас впереди. Мы не сможем встретить смертельную опасность, если не будем едины. Я требую положить конец ссорам и разногласиям.
Моряки подозрительно поглядывали на солдат. Дворяне с интересом рассматривали простолюдинов.
— Бога ради, все мы связаны одной целью! — Дрейк ударил кулаком по ладони. — Поэтому и трудности должны делить в равной степени. Я должен быть уверен в отваге идущих со мной моряков и джентльменов. Поэтому и те и другие должны тянуть общую лямку, независимо от своего положения в обществе. А тот, кто откажется приложить к этому свои силы, не ускользнет от моего внимания… — Фрэнсис свирепым взглядом, сдобренным иронией, смерил группу дворян. — Но среди нас таких быть не может.
Он принялся расхаживать по берегу. Под сапогами хрустела галька. Из стороны в сторону, раскачивалась висевшая на боку шпага.
— Желающие расстаться с нами могут сделать это сейчас. Вы сможете вернуться в Англию на «Мэриголд», — глаза его вызывающе сверкнули. — Но помяните мое слово, если вы встанете мне поперек дороги, я отправлю вас в преисподнюю!
С ослепительной, очаровательной улыбкой Дрейк оттянул носок и низко поклонился:
— Ну, что скажете, господа? Остаетесь со мной?
Яростной силы ветер трепал берег. Никто не пошевелился и не подал голос.
Капитан упер руки в бока и повернулся лицом к морским офицерам:
— Отлично. Настоящим вы освобождаетесь от ваших должностей.
От удивления у людей открылись рты, округлились глаза. Некоторые сжали кулаки.
Капитан Винтер толкнул локтем капитана Томаса, и они одновременно шагнули вперед.
— Послушайте, сэр, — сказал Винтер. — Не спорим, ваша власть безгранична, но зачем идти так далеко, чтобы доказывать это?
Дрейк мрачно ухмыльнулся:
— Как же мне не увольнять вас после подстрекательства к мятежу, который вот-вот произошел бы?
Он, на несколько мгновений замолчал. Тишину нарушало только злобное завывание ветра.
— Даути был не единственным виновником измены, но я дворянин и клянусь, что от топора больше никто не пострадает.
Для пущей убедительности и придания весомости своей власти он показал письма и документы инвесторов и под конец извлек вексель королевы.
— Вопросы есть? — лукаво спросил он.
Толпа безмолвствовала.
— Прекрасно, тогда нам остается расформировать транспортные судна, переписать людей и груз, — он снова повернулся к офицерам. — Да, между прочим, господа, вы все восстановлены в правах.
Послышались крики ликования. Фрэнсис откинул назад голову и расхохотался, довольный, собственной щедростью.
Эван в напряженном ожидании наблюдал за сценой, устроенной его приятелем. Сначала он видел толпу непокорных, испуганных людей, ранее усомнившихся в его власти. Но постепенно они вновь обрели веру в него и в возможность успешного достижения цели предприятия.
— Боже милостивый, Фрэнсис, неужели всему этому ты научился в Ирландии? — спросил он Дрейка, когда они перетаскивали запасы на три оставшихся корабля.
— Да, у лучшего из лучших.
— И кто же это такой?
— Не кто иной, как граф Эссекс.
Эссекс. Из придворных сплетен Эван знал, что тот был хорош собой, умел гладко говорить и обладал проницательным умом. Чтобы завоевать любовь королевы, он пользовался всем арсеналом своего обаяния. После представления, устроенного Дрейком, Эван ничуть не удивился бы, если бы узнал, что чары его сработали.
— Жаль, что Эссекс не предупредил тебя о Томе Даути, — пробормотал Эван.
— Предупредил, — признался Дрейк, и его губы вытянулись в презрительную улыбку. — Ты тоже предупреждал. Но я был, черт возьми, слишком самоуверен, чтобы внять вам. Представляешь, я верил, что Даути мой друг, — он покачал головой. — Мне так льстило его внимание, что я ни разу не задал себе вопрос: что именно его привлекало ко мне? Мне следовало бы понять, что ему, в сущности, было совершенно наплевать на меня. Он жаждал славы для себя самого.
— Все уже кончено, Фрэнсис. Теперь лучше смотри в будущее.
— Точно. Будет лучше, если я буду полагаться на таких людей, как ты, Дирк, Дентон и добрый Нэд Брайт. На людей, знающих цену себе и цену преданности. Такие, не пойдут на бунт.
Эван почувствовал себя виноватым и отвел взгляд. Разве для него самого вояж не служил удовлетворению собственных амбиций? Разве он не мечтал о том, чтобы разбогатеть и бросить богатство к ногам Энни Блайт?
— Фрэнсис, я…
— Я хочу, чтобы ты отправился на корабле капитана Томаса, — сказал Дрейк.
— Конечно, если ты этого хочешь. Но, Фрэнсис, я собирался сказать тебе кое-что другое.
Дрейк некоторое время смотрел на него.
— Избавь меня от этого, Эван. У нас еще много работы.
В августе флагманский «Пеликан» был переименован в «Золотую лань» в честь Кристофера Хэттона[18] и вместе с «Мэриголд» и «Елизаветой» они подошли к проливу Магеллана.
В честь королевы топсели[19] были приспущены. Эван стоял на палубе «Мэриголд» рядом с капитаном Джоном Томасом. Они молча смотрели на отвесные скалы, возвышающиеся справа по борту. Прямо перед ними маячила Тьерра-дель-Фуэго, Огненная Земля, загадочный, неизвестный мир, кипящий вулканами, с остроконечными вершинами, покрытыми снегом.
Мрачная картина обладала для Эвана магической притягательностью.
— Край материка, — заметил он.
Капитан Томас, прикрывшись рукавом, чихнул.
— К тому же не самый веселый. Клянусь Богом, Эван, эта картина навевает на меня дурные предчувствия, — он устремил взгляд на темные воды, с ревом бьющиеся об отвесные скалы. — Ничего, кроме смерти, нас там не ждет.
— Возможно.
Даже если это и так, Эван не боялся смерти. Энни подарила ему одну ночь, но в эту ночь он узнал такую любовь, какую большинству людей не удается узнать за всю жизнь. Теперь, чтобы завоевать ее, он не боялся рискнуть жизнью.
