Дональд Маккейг - Ретт Батлер
Малыш Уэйд барабанил ногами по стулу и ныл, прося есть.
— Уэйд, придется подождать. Когда Мамушка спечет новые кукурузные хлебцы, тебе достанется миска, в которой она будет замешивать тесто.
Скарлетт подвязала шляпку и вышла наружу, где ее поджидал Порк, одетый в старый выходной сюртук Джеральда. Решительно поджав губы, Порк завел давно известную жалобу:
— Мисс Скарлетт, когда прежний хозяин хотел выкупить меня у массы Джеральда, то предлагал восемь сотен долларов — по тем временам хорошие деньги. Да, мисс, очень! Но масса Джеральд не захотел брать за меня денег, потому что я стал его камердинером. Не люблю хвастать, но люди говорили, что я самый лучший камердинер в округе Клейтон. И я не стану копать картошку!
— Порк, — смирила себя Скарлетт, — если такой сильный мужчина не желает помочь, как нам справиться, одним женщинам?
Краем глаза Скарлетт заметила, что сестра ведет их единственную лошадь к помосту, чтобы сесть верхом.
— Сьюлин! Сьюлин! Подожди!
На Сьюлин было лучшее платье, в поредевших безжизненных волосах красовался белый пион.
— Сьюлин, куда ты собралась?
— Как куда? Я еду в Джонсборо, дорогая сестра. Сегодня вторник.
Фрэнк Кеннеди был «суженым» Сьюлин уже много лет. Хотя его лавку в Джонсборо разорили, каждый вторник Фрэнк привозил из Атланты бакалейные товары и овощи и менял их на яйца, масло, мед и разные просмотренные федералами фамильные ценности.
— Прости, Сьюлин, лошадь нам сегодня нужна. Дилси разузнала, где янки выкинули целую бочку муки с жучками. Представляешь, как здорово будет поесть печенья!
Бросив пион на землю, Сьюлин вернулась в дом.
Скарлетт прикусила язык.
Янки сожгли весь запас хлопка Джеральда О'Хара стоимостью двести тысяч долларов. Через несколько месяцев они вернулись, чтобы сжечь собранный Скарлетт небольшой урожай, примерно на две тысячи. За месяц до капитуляции конфедератов она засеяла поле снова. Если этот урожай не съедят долгоносики и не задушат сорняки, осенью можно будет выручить долларов двести — целое состояние.
До войны Скарлетт считала, что лишь невежественные люди съедают посевные семена. Теперь же она поняла горькую правду: люди съедали зерно и припасенную для посадок картошку, пекли хлеб из последней пшеницы, когда их донимал голод. Скарлетт благодарила Бога, что люди Тары не могли съесть семена хлопчатника!
Каждый раз, когда приходилось забивать тридцатифунтового поросенка от единственной свиньи, она горевала — ведь тот мог бы вырасти в борова трехсот фунтов весом!
Черты лица красавицы Скарлетт заострились от усталости; прежде веселая, теперь она постоянно была недовольнa. Дочь Джеральда О'Хара выполняла работу, которая прежде ей и в голову бы не пришла. Скарлетт мотыжила поле до кровавых мозолей и полола до тех пор, пока сорняки не прорывали ее мозоли. Трудилась до боли в спине, похудев так, что без труда влезала в платья, которые носила тринадцатилетней девочкой. Женщина, вернувшаяся в Тару за детским утешением, стала ее хозяйкой: распределяла пищу, разрешала споры, ухаживала за больными, подбадривала усталых.
Она привязала лошадь и повернулась к Порку.
— Если уж ты не будешь копать картошку, может, смажешь ворот колодца?
Но Порк снова, словно малому ребенку, принялся объяснять:
— Мисс Скарлетт, я камердинер массы Джеральда.
Кровь бросилась ей в голову. Однако она лишь мило улыбнулась и сказала:
— Может быть, какой-нибудь другой семье в округе Клейтон нужен камердинер?
Порк грустно покачал головой.
— Мисс Скарлетт, отчего вы так жестоки?
Отчего? Отчего? Стоило хоть раз заколебаться, потерять самообладание и заплакать — чего ей так иногда хотелось, — все пошло бы прахом.
Порк двинулся прочь, тоскливо поглядывая по сторонам в поисках какого-нибудь жира для смазки ворота.
Плантация Джеральда О'Хара площадью в тысячу акров съежилась до обрабатываемого огорода всего в сотню футов и одного поля хлопка в пять акров. Скарлетт прикрыла глаза, чтобы не видеть подступающие со всех сторон кусты ежевики.
Скарлетт выполняла работу слуг и питалась едой, подобающей слугам: звездчатка, кресс-салат, зелень одуванчиков, дикая горчица. В тени большого дуба она наклонилась в поисках проростков. Сегодня на ужин будут проростки.
По аллее к дому направлялся незнакомец верхом на ослике, таком низкорослом, что сапоги всадника то и дело задевали землю. На нем был новый зеленый сюртук, лицо обрамляла короткая бородка, белокурые волосы коротко острижены. Довольно упитан — не то что солдаты, обычно останавливающиеся по пути домой отдохнуть и подкрепиться в Таре. Перед последним подъемом ослик остановился, вытянул шею и, подняв морду к небесам, заревел. Всадник ослабил поводья и подождал, пока животное не прекратит жаловаться на жизнь.
Судя по новой одежде, человек был саквояжником[41].
Хотя всадник мог бы гораздо быстрее двигаться, ведя осла в поводу, он подъехал на недовольном животном прямо к Скарлетт.
— Приятное утро!
— Если вы саквояжник, сэр, то вам здесь не рады.
Ее слова заставили незнакомца рассмеяться.
— Саквояжник, мэм? Нет, я немало грешил в жизни, но именно этот грех меня миновал. Могу ли я напоить скакуна?
Скарлетт указала на колодец.
Несмазанный ворот заскрипел, когда мужчина завертел ручку.
— Тогда вы, должно быть, пособник, — решила Скарлетт. — Никто больше не носит новой одежды.
Он налил воды ослу.
— Ваш ворот следует смазать.
Затем снял свой новый сюртук, повесил на рукоять ворота и быстрым движением оторвал один рукав. Положив его в карман, он вновь оделся.
— Пособник, мэм? То есть один из тех южан, которые тайно симпатизировали Союзу и признались в этом, когда янки одержали победу? Нет, мэм, меня выпустили из тюрьмы Огайо, выдали одежду и десять долларов, за которые я купил этого благородного скакуна, Чапультапека.
— Довольно вычурное имя для осла.
Лицо незнакомца озарила лукавая ухмылка.
— Я неизлечимый романтик. Неужто не узнали?
Скарлетт нахмурилась.
— Нет… боюсь, нет.
— Возможно, будь я в шляпе кавалерийского офицера с пером цапли? Или в сопровождении музыканта с банджо? Вряд ли, мисс Скарлетт, у вас было много кавалеров со своим оркестром.
Скарлетт моргнула.
— Полковник Раванель?
Тот низко поклонился.
— А я-то надеялся, что вы найдете меня незабываемым.
— Так и было. — Что-то заставило Скарлетт внимательнее посмотреть на него. — Верно ли я слышала — вы потеряли жену?
