Герцель Давыдов - Акива и Рахель. История великой любви
ралась сдаваться: – Имя у тебя есть?
Акива продолжал молчать.
– Вновь превратился в глухонемого? – Рахель было и
смешно, и немного обидно. – Ты не хочешь назвать своего
имени, не говоришь со мной, не отвечаешь на вопросы и не
смотришь на меня. Что такого тебе сказал Эзра? Что если ты
посмотришь на меня, то превратишься в статую? – шутила
Рахель.
Акива действительно как будто превратился в камень, слов-
но ослеп и оглох.
– Мне пора идти. Отец, наверное, уже волнуется. – Ра-
хель на минуту задумалась и вдруг предложила: – Напиши
мне свое имя на песке.
Акива наконец решился заговорить и признался, что не уме-
ет ни писать, ни читать, и после некоторой заминки добавил:
– Мое имя Акива.
Рахель задорно рассмеялась:
– Ты взрослый человек и не умеешь написать даже свое-
го имени?
Рахель ушла, а Акива опустил голову и впал в глубокую
грусть. «Зачем я ей сказал, что не умею писать и читать, – ду-
мал Акива, – она больше никогда не захочет разговаривать со
мной. Конечно, она образованная девушка и первый раз видит
такого невежду, как я. Лучше бы я молчал, тогда хоть изред-
ка смог бы видеть ее, слышать ее чудесный голос, но теперь…
Теперь она будет сторониться меня».
Глава 3
ОТВЕРСТИЕ
В БОЛЬШОМ КАМНЕ
Сильна, как смерть, любовь.
Большие воды не могут потушить
любви, и реки не зальют ее.
Шир а-Ширим, 8:6-7
Следующие несколько дней Акива не видел Рахель и после
отдыха в шаббат приступил к своим обязанностям. Он вывел
овец из загона и погнал их к реке. Сидя на берегу, он погру-
зился в мысли о Рахель. В этот раз девушка так и не пришла.
Акива несколько дней не видел Рахель и даже не надеял-
ся встретить ее, размышляя о предыдущей встрече. Но че-
рез день после разговора девушка неожиданно пришла в поле.
Она набралась смелости и произнесла:
– Мир тебе, Акива. Мне хотелось бы извиниться за свое
поведение. Я в самом деле никогда не встречала людей, кото-
рые не умеют читать и писать.
Акива с грустью улыбнулся:
– Многие, когда узнают, что я неграмотен, начинают сме-
яться надо мной. Сначала меня это очень задевало, а сейчас я
уже привык.
– Обещаю, что больше никогда не буду смеяться, – заве-
рила Рахель.
– Благодарю тебя. – Акива действительно был ей благо-
дарен за это.
Рахель выглядела немного усталой, и Акива предложил ей
присесть на соседний камень. Она с удовольствием приняла
его предложение и, постелив на камень поданную Акивой на-
кидку, присела.
– Тебе удобно? – поинтересовался Акива.
– Да, спасибо, – с готовностью отозвалась Рахель. —
В прошлый раз ты назвал свое имя, а я забыла. Это невежли-
во. Мое имя Рахель, я дочь Кальбы Савуа.
– Я знаю, – тихо произнес Акива. – У тебя очень краси-
вое имя, в честь кого тебя назвали?
– В честь нашей праматери Рахель.
– Расскажи мне, пожалуйста, о ней, – попросил Акива.
– Тебе и в самом деле неизвестно, кто такая была Рахель?
– удивилась девушка. – Она была женой праотца нашего Яа-
кова. Надеюсь, кто такой праотец Яаков, ты знаешь.
Акива отрицательно покачал головой.
– Я тебе расскажу. Яаков был сыном праотца нашего Иц-
хака и праматери Ривки. Скрываясь от гнева своего брата, он
отправляется к Лавану, брату своей матери. У Лавана было
две дочери, старшая Леа и младшая Рахель. Яаков с первого
взгляда полюбил Рахель и, чтобы жениться на ней, согласил-
ся служить пастухом в доме Лавана семь долгих лет. Семь лет
прошли для Яакова как несколько дней, потому что его лю-
бовь к Рахель была сильна.
– Семь лет ради права жениться, разве такое возможно?
– не поверил Акива.
– Да, Яаков согласился на это, и время пролетело для него
незаметно, потому что он очень сильно любил Рахель.
Рахель немного помолчала, собираясь с мыслями, затем
продолжила:
– Слушай, что было дальше. Когда срок истек, Яаков при-
шел к Лавану и попросил отдать ему в жены Рахель. Лаван
согласился, назначил день свадьбы и пригласил много гостей.
Яаков не доверял ему и договорился с невестой об условном
знаке, который она должна была дать ему перед церемони-
ей. Но, когда пришло время свадьбы, Лаван обманул Яакова и
подменил Раxель на Лею. Яаков понял это только после свадь-
бы, когда она сняла фату, но было уже поздно. Позже он узнал
от Рахель, что та, чтобы не опозорить сестру перед гостями,
поведала ей об условном знаке.
Лаван предложил Яакову отработать еще семь лет в его доме,
чтобы тот все-таки смог получить в жены Рахель. Яаков сразу же
согласился, так как они с Рахель очень любили друг друга. Поз-
же у них родился первенец, которого назвали Йосифом. К не-
счастью, при родах второго сына, Биньямина, Рахель умерла.
– Да, это очень печальная история, – задумчиво произнес
Акива. – Думаю, редко кто сегодня смог бы так поступить.
Я бы никогда не отдал своего. Если она так сильно любила Яа-
кова, зачем отдала сестре?
– Наша праматерь Рахель была очень милосердной. Она
сильно любила Яакова, но уступила его своей сестре, чтобы
спасти ее от позора. Она плакала днями и ночами, что Яаков
обнимает не ее, ради кого он служил семь лет, но не жалела
о своем поступке.
До сего дня иудеи в трудные минуты приходят молить-
ся к ее могиле в Бэйт-Лэхэм*, чтобы пробудить милосердие
Вс-вышнего. А наша праматерь Леа вместе с праотцем Яако-
вым похоронены в Хевроне**.
* Бэйт-Лэхэм – букв. «Дом хлеба». Русский вариант – Вифлеем.
** Хеврон – один из наиболее древних городов мира. Находится рядом с Ие-
русалимом (в 30 км к югу). Иудеи считают Хеврон священным городом, на-
ряду с Иерусалимом, Цфатом и Тверией. На краю Хеврона находится Меарат
а-Махпела (Пещера Патриархов), где покоятся наши праотцы и праматери —
Авраам и Сара, Ицхак и Ривка, а также Яаков и Леа.
– Ты бы смогла поступить как Рахель? – Акива испытую-
щим взглядом посмотрел в глаза собеседницы.
– Не знаю, – честно призналась девушка, – я еще никог-
да никого не любила. Думаю, что в наше время нет таких лю-
дей, как Рахель и Яаков, которые готовы пожертвовать всем
ради своих любимых.
Рахель любовалась течением реки и молчала.
– Иногда я думаю, – вновь заговорила девушка, – что Ра-
хель недостаточно любила Яакова, раз так поступила, а ино-
гда наоборот – до какой степени можно любить человека,
чтобы пустить соперницу в свой дом.
– Как же сложилась судьба Яакова? – спросил Акива.
