Сюзан Таннер - Пленник мечты
Гавин почувствовал, как его губы заулыбались, а на душе стало теплее от выражения ее лица.
— Не расстраивайся, Риа. Все будет хорошо. — И он молился Богу, чтобы так все и было.
***
Риа думала о словах Гавина, когда готовилась к ужину. Она пыталась заколоть волосы на макушке, но шелковистая масса соскальзывала вниз, несмотря на все ее усилия. Рассердившись, она схватила полированные
деревянные шпильки и забросила их в угол. Может, ей подстричь их до плеч, как сделал Гьёрсал. Ее губы изогнулись в непроизвольной улыбке, когда она подумала о реакции своих родителей.
Улыбка медленно исчезла. Беспокоились ли они о ней? Боялась ли мама за нее? Она страстно хотела увидеть их, стремилась в Галлхиел, но она боялась того дня, когда расстанется с Гавином. У нее не было друзей в детстве, и только несколько появилось во время ее пребывания при дворе. Когда она раньше представляла свое возвращение в Галлхиел, она лелеяла мысль, что Гавин будет поблизости, в Аирдсгайнне. И хотя она знала, что им не позволят дружить, мысль о там, что он будет рядом, успокаивала ее. Теперь его там не будет. Он будет здесь, в Чарене.
Не думая больше о внешности, она закончила свой туалет и вышла из комнаты. Кирен попыталась украсить ее комнату гобеленами и коврами, но мебель оставалась спартанской. Риа это совсем не интересовало, ведь она проводила там мало времени и скоро она уедет из Чарена.
Заимствованное платье красиво обвивалось вокруг нее, когда она спускалась по лестнице, и Гавин любовался ею.
— Ты так прекрасна, девушка.
Риа зарделась от комплимента. В ее глазах «прекрасным» был он, с темными волнистыми волосами и темно-синими глазами, в которых светилось наслаждение, когда он смотрел на нее. Ни один из придворных кавалеров не казался ей более красивым, чем Гавин в этот момент — бронзовое лицо и льняная рубашка кремового цвета. Она видела его в бархате и коже, и не было ни одного мгновения, когда она предпочла бы его кому-либо другому.
Занимая место рядом с ним, она знала, он наверняка смеялся про себя, что она не нашла ответа. Если бы они были одни, то она, может быть, подразнила Гавина его собственной красотой, но она слишком смущалась остальных. Гавин не придерживался формальностей. Не только Салек, но и многие из его людей обедали в зале вместе с ним. Это не казалось ей странным, она привыкла находиться в окружении членов клана, но становилась более застенчивой, чем наедине с ним.
Хотя блюда в Чарене были не такими изысканными, как в Галлхиеле, они были также хорошо приготовлены. Риа, обладая хорошим аппетитом, не отказалась ни от жареной сельди, ни от тушеной свинины. Она не пропустила и блюда из оленины и говядины, поданные перед сладостями.
Гавин дразнил Риа за ее аппетит.
— Мне следовало бы отправиться на охоту сегодня утром. Повар сгорел бы со стыда, если бы не хватило свежего мяса, чтобы накормить тебя.
Глаза девушки весело сверкнули:
— Я не люблю дичь. Предпочитаю устриц из Северного моря, вымоченных в козьем молоке, и рыбу, обжаренную со свежим маслом. Ты будешь тогда ловить для меня рыбу?
— В Северном море? Я думаю, придется тебе подыскать что-то поближе к дому. — В его глазах сверкали лукавые искорки.
Риа нахмурилась, хотя она продолжала улыбаться ему нежной, немного страдальческой улыбкой.
— Я должна поскорее ехать домой, иначе мой отец приедет за мной сюда.
Лесли сидела за столом далеко от них, но и с такого расстояния Гавин чувствовал на себе ее жгучий взгляд.
— Я скоро отвезу тебя, девушка, хотя и не хотел бы. — Было еще слишком рано говорить о том, что он должен был сделать, но времени у него не оставалось. — Я бы хотел, чтобы ты осталась здесь навсегда.
— И моя репутация погибнет навсегда, — поддразнила его Риа.
— Нет, если ты станешь моей женой. — Гавин намеренно выдерживал игривый тон, а лицо оставалось спокойным и невыразительным, с полуулыбкой. Он только пробовал, не осмеливаясь нажимать на нее.
Неожиданно Риа обнаружила, что ее сердце бешено заколотилось, а лицо вспыхнуло. Но он не выглядел серьезным, и она почувствовала волнение от своей реакции. Он наверняка считал бы ее незрелой девчонкой, если бы она приняла его легкомысленную болтовню как серьезное заявление о его чувствах. Он все еще думал о ней как о двенадцатилетней девочке, которую встретил в горах. И для нее он был не более чем другом. Она боялась потерять его дружбу, поэтому так и отреагировала на предположение, что они могли бы не расставаться.
Она неожиданно обрадовалась, что разговор между Салеком и другими мужчинами за столом заглушал их слова.
— Ты не любишь жизнь так, как я. — Она заставила свой голос звучать твердо и не серьезно.
— Мой отец убьет нас обоих.
— Потому что я выродок.
Риа подняла на него изумленные глаза. В его голосе прозвучала такая горечь, какой она не могла предположить. Его незаконное рождение мало значило для нее. Она и представить себе не могла, что это значит для него очень много.
— Нет, — нежно произнесла она, положив на его руку свою. — Потому что я единственный ребенок. И если он захочет выдать меня замуж, то это будет только тот, кто уступит его желанию оставить меня возле себя в Галлхиеле. Я не могу представить, что ты уступишь желаниям какого-нибудь человека, если только они не будут такими же, как твои.
— А как же твои желания?
К ее облегчению, его голос стал ровным, в нем больше не звучала скрытая горечь.
— Я бы хотела никогда не покидать Галлхиел. — Она пожала плечами. — А что касается моего замужества, то будет так, как решит мой отец.
— Как глупо! — произнесла Гьёрсал, пока Гавин хранил молчание.
Риа со страхом смотрела на нее. Она думала, что Гьёрсал, так же как и Кирен, были заняты разговором, который вел Салек. Теперь она увидела, что они обе смотрели на нее так, словно она была не в своем уме.
— Никто не должен выбирать спутника жизни за другого, — страстно заявила Гьёрсал.
Риа беспомощно смотрела на нее. Редкие браки совершались иначе, несмотря на нарушение этого обычая в ее собственной семье. Ее отец выбрал ее мать по любви, так же как и Ниалл выбрал Анну. Но любовь не защитила Ниалла и Анну от едва не разразившегося несчастья.
— Мой отец сделает разумный выбор для меня.
— А как же твои чувства?
Риа почувствовала, что Гавин напряженно ждал ее ответа, еще сильнее смущая ее.
— Он будет учитывать мои чувства.
До этого момента Кирен молчала, едва заметно улыбаясь на бурную реакцию своей дочери. Но при ответе Риа она покачала головой:
— Никому, кроме себя самой, нельзя доверять свои чувства. Отцовская любовь, какой бы сильной она ни была, не гарантирует того, что будет сделан лучший выбор.
