Сюзан Таннер - Пленник мечты
И как теперь ему уберечь Риа и в то же время сохранить здравый смысл в неустойчивом рассудке своей матери?
— Я не хочу убивать ее, мама. Она не отвечает за грехи своих родителей. Я хочу на ней жениться.
Лесли обнажила свои зубы в свирепой ухмылке:
— Годы во Франции лишили тебя мужества! Она враг и должна умереть. Все из ее семьи должны умереть, и все, кто им верен!
«Хорошо бы, — подумал Гавин, — разубедить Лесли или попытаться пробудить хоть какую-то нежность в ней». Другого ничего не оставалось.
— Неужели ты хочешь, чтобы я тоже был мертвым, мама? Чтобы меня схватили и казнили люди короля? Убить целую семью, преданную короне, особенно графа, его жену и ребенка, это значит приговорить самого себя.
Лесли задумалась над его словами.
— Так ты хочешь сказать, что наше дело безнадежно? Нет! Этого не может быть! — Она не хотела, чтобы ее сын подвергался опасности. Только он мог исполнить ее мечту, чтобы линия Киарра заняла Галлхиел. Она почувствовала, как на ее глазах выступили слезы, когда она всматривалась в глаза, так напоминавшие ей ее отца, так же как и густые темные волосы, завивавшиеся на затылке. Да, он был красивым и смелым, ее сын. Он сможет завоевать для нее Галлхиел.
— Я хочу сказать, что женитьба на Риа Макамлейд может оказаться очень подходящей, смягчит гнев короны. Если будет видно, что Лаоклейн Макамлейд пытается разрушить союз, который одобрила корона, и если я защищаю то, что по праву принадлежит мне, то смерть Макамлейда не будет рассматриваться как вероломный удар.
— А что с его женой? — Лесли была настроена на то, чтобы Дара Макамлейд, как и ее муж, оставила бы этот мир с такими же мучениями, как ее родители.
Гавин не собирался причинять вреда матери Риа.
— Если любовь между ними так сильна, как об этом говорят, то она умрет тысячью смертями после потери своего мужа. — Он приподнялся, не желая больше слышать ее доводов за кровопролитие. — Ты устала, наверное? Уже поздно. — Было действительно поздно, и слуги уже расстелили свои тюфяки в дальнем углу зала и спали.
— Я отдыхала все семнадцать лет, в то время как Лаоклейн и его жена жили в довольстве и достатке. Я не собираюсь больше отдыхать, пока они дышат.
Гавин почувствовал приступ жалости к женщине, которая произвела его на свет. Не столько за то, что ей пришлось выстрадать в молодости, а за то, что она позволила сделать с собой. Вместо того чтобы устроить свою собственную жизнь, она всю жизнь прожила в ненависти. В какой-то миг его пронзило озарение, что, возможно, он делает то же самое, но потом он подумал о Риа и Галлхиеле. То, что он делает, даст ему все, о чем может только мечтать человек в своей жизни. Он был убежден в этом.
— Я подарю тебе Галлхиел, мама, — тихо произнес Гавин. — И жизнь Макамлейда будет кончена, он поплатится за все. Но девушке не надо причинять никакого вреда, и я не буду ссориться с ее матерью.
Голубые глаза Лесли сделались похожими на драгоценные камни, сверкающие и холодные.
— Делай то, что должен, сын, так же как и я.
Она оставила его сидеть в одиночестве в большом зале; он смотрел на затухающий огонь и размышлял над ее словами. Эти слова были с ним, пока он спал, они не давали ему покоя и на следующий день, когда они с Риа не спеша объезжали его земли.
***
Зима уступала место весне, и солнце согревало горы, возвышавшиеся на краю озера, а ветер срывал холодные брызги с поверхности озера, осыпая ими всадников. Риа плотнее закуталась в свою накидку и улыбнулась Гавину.
— У тебя прекрасное владение, Гавин.
Он согласился. Это было чудесное место, и благодатное, и его подданные были настроены доброжелательно.
— Но это не Галлхиел.
Риа припомнила его давнишнее притязание и подумала, помнил ли он сам. Он был так уверен, что Галлхиел будет принадлежать ему. Наверняка теперь он признал, что это была детская мечта. Он сам заслужил свою собственную фортуну и благополучие за время, миновавшее с той поры.
— Нет, — мягко согласилась она, — не Галлхиел, но это твое владение, на которое ты можешь смотреть с гордостью.
Гавин заглянул в ее глаза, светлые при утреннем солнце, и забыл о людях, терпеливо дожидавшихся их позади. Риа Макамлейд была очаровательной девушкой, и с каждым моментом ему все труднее было помнить, что он намеревался жениться на ней не ради ее самой.
— А будет ли жена с гордостью смотреть на такое маленькое владение?
Риа скрыла свою грусть при этих его словах. Неужели он скоро собирается жениться? Возможно, на леди Беатрис?
— Жена наверняка найдет его таким же чудесным, каким оно кажется мне, а если она будет считать его недостаточно большим, то она недостойна быть твоей женой. — Но леди Беатрис, как ей было известно, с неодобрением посмотрит на что-то меньшее, чем замок, подходящий для королевы.
— Но это не Галлхиел, — снова заметил он, больше для себя, чем для нее.
— Нет, но мой отец приложил много усилий, чтобы снова сделать Галлхиел процветающим. Если много работать, то Чарен тоже будет процветать.
И вот Макамлейд снова оказался с ними. Гавин знал, что никогда не освободится от своего врага. Даже когда Лаоклейн Макамлейд будет лежать в холодной могиле, он все равно будет стоять между Гавином и его счастьем. Риа говорила о нем с такой гордостью и любовью, что Гавин понял, что она никогда не простит человека, который лишит его жизни. Это было тяжело осознавать, когда он видел надрывающую сердце красоту ее лица и нежность его выражения. Существовали женщины, которые могли зажечь страстью его тело, но никогда — сердце. Никогда до сих пор. Она была единственной женщиной, которую он мог любить, и понимание этого отравляло ему душу.
Он почувствовал, что она смотрит на него, ожидая ответа на свое замечание, и он кивнул:
— Да. Тяжелой работой можно добиться многого. Чарен будет процветать.
А Риа думала, не представлял ли он себе Беатрис здесь, пока их лошади переправлялись через небольшой ручей, впадавший в озеро.
Группа людей незаметно следовала за ними. Салек находился вместе с ними, но когда утренний туман рассеялся, он вернулся в замок. Ей очень понравился Салек, он был прямой и открытый, как и его маленькая смешная жена, которую она тоже полюбила. Гавину повезло с друзьями. Она с сожалением подумала о Катри.
Тут ее мысли снова обратились к Галлхиелу. Она подумала, что скоро окажется дома, мечтая об этом мужчине, которого, как она чувствовала, ей будет не хватать до самой смерти.
***
Салек стоял в тихом дворе Чарена и смотрел на Кирен с ужасом, который охватил его, когда она впервые произнесла слова, которые вновь повторила ему сейчас:
