Мишель Моран - Нефертари. Царица египетская
— Отдохни, — уговаривала я фараона, но ему нравилось сидеть со мной.
Он брал на руки одного царевича, а я — другого, и ясными осенними ночами мы укачивали их при лунном свете и улыбались друг другу.
— Неужели когда-нибудь они вырастут и мы сможем брать их на охоту? — спросил как-то раз Рамсес.
Я рассмеялась.
— На охоту? Да Мерит им даже плавать не позволит!
Рамсес улыбнулся.
— Она — хорошая няня, правда?
Я кивнула, глядя на довольное личико Немефа, спавшего у меня на руках. Наши дети, скорее всего, даже не замечали, что каждый день мы их покидаем. Малыши спали и ели под надзором Мерит, а она была прекрасной мауат и охраняла их, как львица.
— Через месяц Исет отправится в родильный покой, — сказал Рамсес. — А я хочу еще до родов отправиться с войском на север.
— Сражаться с пиратами?
— Да. Я тут подумал… Может, тебе поехать со мной, Неферт?
Сердце у меня затрепетало.
— Если ты будешь со мной, пока я сражаюсь с шардана, — добавил Рамсес, — это убедительнее всего покажет народу, что Амон тебя любит. Ты будешь на корабле под надежной охраной. Опасности для тебя…
— Я согласна!
В полумраке на меня смотрели глаза Рамсеса.
— Согласна?
— Я поеду с тобой. На север, на юг, в самую далекую пустыню…
В пятнадцатый день месяца тиби Рамсес получил и хорошую новость, и плохую. Рано утром Исет отвели в родильный покой, а в Северном море пираты-шардана напали на египетское судно, везшее в Микены груз ценных масел стоимостью пять тысяч дебенов.
В тот день Рамсес не стал принимать просителей и велел немедленно очистить тронный зал. Даже Уосерит и Хенуттауи не могли его успокоить.
— Сегодня ты ничего не сделаешь! — сказала Хенуттауи, но Рамсес пропустил ее слова мимо ушей.
— Стража! — крикнул он.
Сановники нервно озирались у возвышения.
— Позвать сюда начальника колесничих и его отца, полководца Анхури. И еще полководца Кофу!
— Что ты собираешься делать? — спросила Хенуттауи. — Войско не выводят на десять дней!
— Сегодня же соберу небольшой флот, и мы отправимся, как только Исет разрешится.
— А если будет сын? — спросила Хенуттауи. — Как же Амон узнает, что у тебя родился наследник, если не будет празднества по случаю его рождения?
Рахотеп воздел руки к небу.
Сановники, переглядываясь, ждали, пока Рамсес примет решение.
— Я останусь на празднество, — уступил он. — Но только для того, чтобы о ребенке узнал Амон. Не могу сидеть в Фивах, пока эти разбойники-шардана то и дело оставляют нас в дураках.
Я прочла вслух составленный Пасером список грузов, захваченных пиратами:
— «Груз мирровых деревьев для изготовления притираний, три золотых критских ожерелья, кожаные доспехи из Микен, колесницы, инкрустированные золотом и янтарем, пятьдесят бочонков оливкового масла, двадцать бочонков вина из Трои…» Чем скорее мы отправимся, тем лучше, — со значением добавила я.
Хенуттауи и Рахотеп провернулись ко мне.
— «Мы»? — переспросила Хенуттауи. Глаза у нее стали такие узкие, как будто их прорисовали тоненькой тростниковой палочкой. — Куда ты собралась, царевна?
— Со мной, — твердо сказал Рамсес.
— Ты хочешь взять мать твоих сыновей, — подчеркнуто спокойно спросила Хенуттауи, — на войну с шардана?
— Войной это не назовешь, — ответил Рамсес и посмотрел на меня. — Просто сражение.
Хенуттауи заботилась не обо мне, ее беспокоило, что, пока Исет лежит в родильном покое, я буду вместе с Рамсесом, буду участвовать в битвах, словно богиня Сехмет, которая войной мстит людям за их дурные дела.
— Спасибо, что беспокоишься обо мне — Я заметила, как сильно похожа жрица на змею, изображенную на церемониальной короне. — Спасибо, но с Рамсесом мне ничего не страшно. Он сумеет меня защитить.
Двери тронного зала распахнулись, и вошли Аша, его отец Анхури и Кофу. Сановники расступались, пропуская их вперед. Воины подошли к возвышению и поклонились.
— Вы уже слышали? — спросил Рамсес.
— Пираты-шардана. — Анхури, высокий, как и Аша, только смуглее, выглядел так, словно много лет провел в пустыне без отдыха и воды, причем это ему ничуть не повредило. — Мы слишком долго тянули с пиратами, — продолжил Анхури. — Они скоро совсем осмелеют и не пропустят в Египет ни одного корабля.
— Мы подождем, пока родит моя супруга, — сказал Рамсес. — Пусть флот будет наготове.
— Сколько кораблей? — спросил Кофу. — Разбойники нападают сразу на двух кораблях.
— Тогда готовьте десять. Один корабль отправим вперед, пусть дождется их, — предложил Рамсес, — снарядим его так, чтобы он походил на купеческое судно, оденем воинов, как обычных моряков, а когда шардана нападут…
— Из хищника станут добычей! — закончил Аша.
Глаза у него блестели от возбуждения. Приманка — купеческий корабль — встанет у излучины, а за поворотом будут ждать девять лучших кораблей фараона. Как только разбойники клюнут на наживку, корабли фараона возьмут их в кольцо.
— Правда, шардана не дураки, — осторожно добавил Аша. — Они призадумаются, увидев корабль, медленно идущий по реке.
— Мы можем причалить и выгружать бочонки с маслом, — сказал Рамсес.
— Они уже заелись, — вмешался Анхури. — Бочонки с маслом их не прельстят. Вот если бы они думали, что корабль перевозит золото…
— Быть может, поднять на корабле знамя фараона? — предложил Кофу.
— Нет, они не поверят.
— А если увидят корабль царевны, идущий из Микен? — спросила я.
— Это тоже покажется подозрительным.
— А если на корабле плывет царевна в золотых блестящих украшениях, заметных издалека? Я могу прохаживаться по палубе, и тогда никто не усомнится, что корабль — царский.
Полководцы посмотрели на Рамсеса.
— Мы не станем делать из тебя приманку. Это слишком рискованно.
— Впрочем, мысль отличная, — признал Анхури. — Нарядим какого-нибудь паренька. Шардана могут клюнуть.
В зал вошел посыльный и поклонился.
Хенуттауи спросила:
— Госпожа Исет уже родила?
Я удивилась ее бесцеремонности. Интересно, на кого она оставила Исет, пока сама находится в тронном зале?
— Нет еще, госпожа. Но она вот-вот произведет на свет еще одного наследника фараона.
Рамсес поднялся с трона.
— К ней позвали лучших повитух?
— Да, государь. — Посыльный опять поклонился. — Все наготове.
Мы поспешили по коридорам, а я гадала: чего хочет Рамсес? Я никогда не смела об этом заговаривать, но если у Исет родится сын, то получится, что воля богов неясна. Если же родится дочь…
