Лаура Паркер - Жар твоих объятий (Отвергнутая)
— Я выиграл больше, чем стоят все они. — Он улыбнулся ей такой очаровательной улыбкой, что все в ней перевернулось. — Ты не хочешь поцеловать победителя?
— Нет. Боюсь не устоять.
Филаделфия довольно быстро догадалась, что опера не относится к числу любимых развлечений Эдуардо. К концу второго акта она услышала за спиной его ровное дыхание и поняла, что он задремал. Она виновато улыбнулась Бичемам, в чьей ложе они сидели, и обратила свое внимание на сцену. Она ничуть не удивилась, обнаружив, что публика Саратоги проявляла к опере ничуть не больше уважения, чем в Нью-Йорке. Люди расхаживали из ложи в ложу, вполголоса делясь друг с другом новостями.
Не удивило ее и то, что самое большое внимание уделялось их ложе. Ее появление рядом с Эдуардо вызвало настоящий фурор. По частым вспышкам отраженного света она видела, что многие лорнеты и бинокли направлены в ее сторону. Она ощутила смутное беспокойство, подумав о том, что тот неприятный незнакомец, который днем остановил ее, сейчас сидит в полумраке театра и наблюдает за ней.
Филаделфия вздрогнула, вспомнив его прозрачные, почти бесцветные глаза, невольно поднесла руку к горлу и потрогала массивное изумрудное ожерелье, которое Эдуардо надел на нее перед походом в театр. Закрыв глаза, она вызвала воспоминание о его прикосновении, когда он застегивал ожерелье. На какое-то мгновение его пальцы с нежностью коснулись ее шеи, и она, как всегда, снова забыла обо всем на свете. Во время антракта, прогуливаясь в фойе театра, Филаделфия не могла сдержать радостной улыбки.
— Что сделало тебя такой счастливой, дорогая? — спросил Эдуардо, обнимая ее за плечи.
— Все и ничего. Я счастлива, когда ты рядом.
Его глаза вспыхнули черным блеском и стали нежными, как бархат.
— Поехали домой, — сказал он.
— А как же Бичемы? — неуверенно осведомилась она.
— Мы молодожены. Неужели ты считаешь, что им надо что-то объяснять? — Увидев выражение ее лица, Эдуардо рассмеялся. — Если хочешь, я могу сказать им, что ты плохо себя чувствуешь.
— Нет, — возразила Филаделфия, вспомнив, что они произвели на Бичемов впечатление несчастливой и далекой друг от друга пары. — Не надо ничего говорить. Давай поспешим, а то я…
— Замерзла? — уточнил он.
— Нет, не замерзла, — ответила она, с трудом выдерживая его пристальный взгляд. Она сделала открытие, что флиртовать на публике приятно, хотя и немного стыдно.
— Я все еще помню о твоем обещании насчет ковра, — проговорил Эдуардо, ведя ее к выходу. — Такие вещи делают жизнь мужчины гораздо приятнее, menina.
Чета Бичем появилась в ту минуту, когда они уже подходили к двери.
— Посмотри-ка, — сказал Оран, когда пара исчезла в ночи. — Они ушли. Наверное, им надоело.
— Я так не думаю, — ответила миссис Бичем, от взгляда которой не укрылось, как нежно Эдуардо обнимал свою жену за плечи. — Возможно, мы помогли им сблизиться, Оран.
Щелчок замка был почти неслышным, но Эдуардо сразу насторожился. Вихрь мыслей пронесся в его голове, когда дверь в их номер открылась. Кто это мог быть? Воры, которые видели на Филаделфии изумруды, горничная, забывшая, что номер занят, или соседи, которые ошиблись дверью?
Он схватил свою рубашку и накрыл ею Филаделфию, спавшую обнаженной на ковре. В этот самый момент кто-то легко повернул выключатель, и гостиную залил свет.
Мужчина, стоящий в дверях, ухмыльнулся, увидев открывшуюся перед ним сцену.
— Доброй ночи, Эдуардо. Я так и знал, что ты не в постели. Когда оденешься, загляни ко мне в номер триста пятьдесят шесть.
Не беспокоясь о том, что он голый, Эдуардо поднялся с пола, но мужчина захлопнул дверь перед его носом. — Тайрон!
Глава 14
— Ты подонок!
Эдуардо оделся и пришел в номер Тайрона, находившийся в противоположном крыле отеля «Грэнд-юнион», с единственной целью: защитить Филаделфию любой ценой.
Тайрон отнесся к своему гостю без всякого почтения, несмотря на семь лет их союза и клятву, скрепленную кровью, которая привязала их друг к другу. Он был разгневан так же, как и Эдуардо.
— Если ты пришел убить меня, то я не советую тебе этого делать.
Двое мужчин стояли друг против друга в маленькой гостиной; горящие черные глаза неотрывно смотрели в холодные глубины бесцветных глаз. Атмосфера сгущалась по мере того, как накалялись страсти. Достаточно небольшой вспышки, и ярость вырвется наружу.
Физически они были равны. Тайрон был выше ростом, зато Эдуардо — мускулистее. Последний находился явно в невыгодном положении по одной причине: гнев переполнял его, в то время как его противник держался с холодным спокойствием. Затем Эдуардо заметил слабое подергивание подбородка Тайрона и страшно удивился этому факту. Однако и успокоился одновременно. Наверное, какое-то важное дело привело Тайрона в Саратогу. Он не будет с ним драться, по крайней мере до тех пор, пока они не поговорят.
Эдуардо медленно повернулся и тихо закрыл за собой дверь. Терпение! Боже, пошли ему терпение! Взглянув на Тайрона, он увидел, что тот уже сел, но его правая рука лежала на левой, где под обшлагом он держал небольшой крупнокалиберный пистолет.
— Не ожидал увидеть меня здесь, — сурово сказал Тайрон, растягивая слова. — Наверное, думал, что я не найду тебя.
— Ты ошибаешься, — спокойно ответил Эдуардо и, подойдя поближе, сел напротив. — Письмо, которое я послал тебе из Чикаго, многое объясняет.
Тайрон не спускал с него глаз, каждую секунду готовый к нападению.
— Я не люблю писем. К тому же ты забыл упомянуть некоторые детали.
— Какие же?
Тайрон криво ухмыльнулся:
— Свою светловолосую суку. Надеюсь, ты был на высоте? К сожалению, твоя рубашка испортила мне весь вид. Она любит совокупляться на ковре или ты ее еще не распечатал?
— Это не твое дело, — ответил Эдуардо.
Бледные глаза Тайрона вспыхнули неожиданным интересом.
— Она не говорила тебе, что мы уже сегодня встречались? Нет? Не надо отпускать ее одну, дружище. Кругом так и шныряют коты.
— Она у меня послушная.
Эдуардо постарался ничем не выказать свою озадаченность. Действительно ли Филаделфия встретила Тайрона или это только уловка? Тайрон всегда умел вставлять ему палки в колеса. Сейчас он пытается вывести его из себя, но с какой целью?
— Кто она?
Прежде чем ответить, Эдуардо подождал, пока успокоится сердце, которое при этом вопросе сильно забилось. Не ведая, как много Тайрон знает, он решил сказать правду.
— Филаделфия Хант.
Глаза Тайрона округлились от удивления, и он, откинув голову, громко расхохотался.
— Ну ты и подонок! Это просто замечательно! Значит, отродье Хаита — твоя новая потаскуха? За это надо выпить. — Он поднялся, подошел к прикроватной тумбочке, взял бутылку бренди и щедро налил его в стоявший рядом стакан. — За твою шлюху! — предложил он, передавая стакан Эдуардо. — Желаю тебе хорошо и долго пользоваться ею. — Тайрон отхлебнул из бутылки. — Почему ты не пьешь, дружище? Тебе не нравится бренди?
