Лаура Паркер - Жар твоих объятий (Отвергнутая)
— Ты не хочешь поздороваться со мной?
— Я думала… я думала, что здесь Генри Уортон.
— А я думал, что заставил тебя забыть этого человека. Вижу, что мне придется еще поработать.
Когда он приблизился к ней и погладил ее по щеке, она поняла, что отныне только смерть разлучит их.
— Ты скучала по мне, menina? — Слушая его голос, она едва сдерживала слезы. — Прости, что я отсутствовал так долго. Но мне надо было сделать неотложные дела, прежде чем вернуться к тебе. Знай, что Голубая Мадонна возвращена на свое законное место.
Филаделфия смущенно качала головой. Он не покинул ее. Это она убежала от него и пряталась все это время.
Эдуардо видел ее смущение, однако даже не попытался подбодрить ее. У них впереди вся жизнь, и еще будет время обсудить, как она провела несколько последних месяцев. Главное, что он разыскал ее.
— Тайрон передает тебе привет. С ним все в порядке. Но он по-прежнему злится, что Макклауд исчез. Однако нас это не должно больше беспокоить. Тайрон был вынужден покинуть Новый Орлеан. Макклауд очень хитрый и будет всегда настороже, а Тайрона разыскивают власти, чтобы привлечь к суду за ряд преступлений. Не хмурься, menina. Тайрон выкрутится. Он поедет на Запад, возможно, в Колорадо.
Эдуардо провел большим пальцем по ее дрожавшей губе.
— Давай поговорим о нас. Я привез тебе подарок.
Он полез в карман жилета и вынул из него продолговатый изящный ювелирный футляр.
— Открой его.
Не отрывая глаз от Эдуардо, Филаделфия взяла футляр.
— Мне не нужны подарки.
— Я это знаю, а потому буду осыпать тебя ими с большим удовольствием. Сделай одолжение и открой футляр.
Филаделфия отвела взгляд от глаз Эдуардо, горящих опасным огнем, и открыла футляр.
В нем на атласной подкладке лежали три нити великолепного жемчуга: сокровище Мей Лин.
— Это твой свадебный подарок, menina. — Филаделфия подняла глаза и увидела, что Эдуардо все еще любит ее, любит после всего и вопреки всему.
— Как ты заполучил его?
— Я не предполагал, что этот жемчуг дорог тебе, пока ты не поведала мне, что это твое приданое. Я помню твою сказку о сокровищах Мей Лин. — Он обхватил ее лицо ладонями. — Ты много для меня значишь, menina.
— Ты купил их на аукционе?
— Я думал, что ты знаешь об этом.
Филаделфия покачала головой и снова посмотрела на жемчуг.
— Я не следила за торгами. Но я рада, что ожерелье купил ты.
— Menina, — произнес он, подняв пальцем ее подбородок. — Неужели тебе нечего сказать?
Она встретила взгляд его черных глаз, и все в ней вспыхнуло огнем, любовью и радостью.
— Ты удивляешься, почему я сбежала?
— Я знаю, почему ты сбежала. — Он провел пальцем по ее нижней губе. — Но теперь ты никуда не убежишь, не так ли?
— Как… как ты нашел меня?
Почему он так изучающе смотрит на ее рот, словно собирается укусить ее?
— Благодари свою хозяйку, хотя она выбрала не совсем правильный способ отыскать меня. Она послала по моему следу частных детективов, а я, опасаясь, что они агенты Макклауда, всячески избегал их. Если бы я не застукал одного из них, когда он на прошлой неделе копался в моем багаже в Чикаго, меня бы здесь не было.
Эдуардо коснулся чувствительного местечка за ее ухом. Филаделфия застонала.
— Целых три месяца без тебя — долгий срок. Я почти совсем не спал. Да и как я мог заснуть, если все время вспоминал минуты нашей близости, твое упоительное тело и всепоглощающую страсть, которая пела в нас обоих?
Он подошел к ней вплотную и спросил:
— Скажи, что ты помнишь, menina?
— Все, что связано с тобой.
Он поцеловал ее, и ей вдруг показалось, что ее сердце сейчас остановится от радости, переполнявшей его. Эдуардо привнес в ее жизнь экзотическую музыку, сияние тропического солнца, чащобу джунглей, вкус диких плодов. Она чувствовала в себе течение широких многоводных рек и прохладных быстрых ручьев.
Наконец он слегка отстранил Филаделфию и окинул ее таким проникновенным взглядом, что у нее закружилась голова.
— Ты и сейчас ничего не хочешь сказать мне, menina?
— Я люблю тебя.
— Я это знаю.
— Я выйду за тебя замуж.
— За этим я и приехал.
Взяв футляр из ее рук, он положил его на ближайший столик.
— Идем со мной.
Она пошла за ним к софе, не думая в этот миг ни о чем. Как легко он отрешился от всего и увлек ее за собой! Но самое удивительное, что она без колебаний позволила ему снять с себя платье. Оказавшись в его объятиях, она забыла обо всем на свете: о том, что находится в особняке Ормстед на Пятой авеню, и даже о том, что сейчас понедельник ноября и на часах пятнадцать минут двенадцатого. Для нее не существовало ничего, кроме ритма бразильской музыки, которую она слышала в их соитии.
Он вел ее за собой в незнакомые, полные страсти места, показывал ей полуночное небо с россыпями звезд; пассаты обдували ее лицо, и казалось, сама земля держала ее в своих объятиях.
Хедда Ормстед точно знала, что увидит, когда откроет дверь гостиной. Однако она испытала настоящее потрясение, бросив взгляд на свою желтовато-коричневую софу. Если бы всю прошедшую неделю она не занималась свадебными приготовлениями, то наверняка лишилась бы чувств.
Она бесшумно закрыла дверь и села около нее на страже. Нельзя допустить, чтобы лакей или горничная узнали, какие дела творятся под ее крышей. Ей и без того нелегко держать прислугу в строгости.
Возраст имеет свои привилегии, и одна из них — быть не такой, как все, и получать от этого удовольствие. Подумать только: ей, почтенной даме, приходится играть роль Купидона!
Примечания
1
Убирайся прочь! Сумасшедшая собака! Дерьмо! (фр.)
