Мэдлин Бейкер - Запретное пламя
Рэйф был спокоен, когда они возвратились на ранчо. Абнера Уайли нужно убить, и чем скорее, тем лучше.
Кэтлин не нравилось выражение глаз Рэйфа, но она благоразумно хранила молчание, зная, что словами она только ухудшит положение.
После обеда Кэтлин пошла к загону с пучком морковки в руках. Рэд тихо заржал, когда она подошла, и заковылял к ней. Его нога быстро заживала, и ей хотелось поскорее взнуздать его. Но с этим придется потерпеть, ведь Рэйф запретил ей ездить верхом до рождения ребенка. А пока что Поли начнет понемногу тренировать Рэда.
Она дала жеребцу большую морковку и пошла посмотреть, как там Черный Ветер. Рэйф снова свел Рэда с этой кобылой вскоре после их возвращения на ранчо. Жеребенок должен родиться в мае.
Черный Ветер гарцевала в стойле вместе со своей годовалой кобылкой. Они были так похожи! Дочка – маленькая копия матери!
Кэтлин угощала Черный Ветер морковью, когда подошел Рэйф.
– Мы еще не назвали жеребенка, – заметила она. – У тебя есть какие-нибудь имена на примете?
Кэтлин задумчиво нахмурила лоб, почесывая у жеребенка за ушами, и добавила:
– Может быть, Уинди?
– Уинди, – повторил Рэйф, похлопывая жеребенка по шее. – Мне нравится это имя.
Кэтлин дала кобыле последнюю морковь, в последний раз похлопала ее по шее и взяла Рэйфа за руку.
– Что мы будем делать с займом? – спросила она.
– Пока не знаю.
– До выплаты осталось два месяца. Где мы возьмем шесть тысяч за это время?
– Я думаю, что попытаю счастья у Френчи, – сказал Рэйф, зная, что Кэтлин не понравится эта идея.
– Мошенничество?
– Я не буду мошенничать, – сухо отчеканил Рэйф.
Кэтлин отрицательно покачала головой.
– Нет, Рэйф, ты отнимешь деньги у наших соседей. Нужно придумать что-то другое.
– А если я буду просто играть в карты?
– Ты думаешь, что сможешь выиграть шесть тысяч долларов?
– Не в таком маленьком городке, как наш. Но я смогу выиграть достаточно денег, чтобы погасить часть займа и убедить банк продлить срок до следующего года.
– Хорошо, Рэйф, если ты думаешь, что так лучше.
– Не хмурься, Кэтлин. Я не стану мошенничать, я обещаю.
Это был черный фургон, покрытый когда-то белой, а теперь насквозь пропыленной парусиной. Отчетливо выведенные красные буквы оповещали всех и каждого, что если какого-то товара у Хез Шарки нет, то его, значит, пока что не изобрели.
Кэтлин стояла перед мистером Шарки, который читал список своих товаров и превозносил их достоинства. Но Кэтлин не слушала, она смотрела на длинноногую кобылу каштанового цвета, привязанную к фургону, а не на режущие инструменты, которые пытался продать ей Хез Шарки.
– Послушайте, мистер Шарки, – сказала Кэтлин, когда он достиг пика в восхвалении своих товаров, – а кобыла каштанового цвета продается?
– Кобыла? – переспросил Шарки, нахмурившись. – А, каштановая. Вы хорошо разбираетесь в лошадях, мисс. Она превосходна!
– Да. Она продается?
– Ну, на основании своего опыта я могу сказать, что все на свете продается, если цена хорошая.
– Сколько вы хотите за нее?
– Сто долларов, – сказал Шарки без колебаний. – У нее прекрасная родословная. Я купил ее в Кентукки.
– Сто долларов, – пробормотала Кэтлин.
– Она стоит каждого цента этих ста долларов.
Кэтлин топнула ногой. Сто долларов слишком высокая цена. На западе лошадей хоть пруд пруди, и продают их намного дешевле.
– А если я дам за нее двадцать долларов и лошадь в придачу?
Хез Шарки покачал головой.
– Я не знаю. – Он перестал улыбаться. Кобыла хорошая, но необъезженная. Шарки считал, что ее невозможно ни объездить, ни оседлать, потому что уж слишком норовиста. Он пытался избавиться от нее, только никто не хотел покупать эту бестию после безуспешных попыток прокатиться на ней.
– Я не могу заплатить больше двадцати долларов, – заметила Кэтлин.
Шарки улыбнулся.
– Вы застали меня в хорошем настроении, мисс. Давайте выпьем по чашке кофе, и считайте, сделка состоялась.
Когда вечером Рэйф вернулся с пастбищ, он увидел, что Кэтлин стоит у ограды загона, положив руки на верхнюю перекладину и с восхищением смотрит на длинноногую кобылу каштанового цвета.
– Откуда она взялась?
– Я купила ее.
– Купила? У кого?
– У бродячего торговца. Правда, она хороша? Ее зовут Дилайт.
– За сколько?
– За двадцать, – призналась Кэтлин. – И в придачу дала одну из наших лошадей.
– Двадцать, говоришь, – отметил Рэйф, – ну, посмотрим, стоит ли она этих денег.
Через полчаса Кэтлин больше не улыбалась. Рэйф был расстроен. Он снова и снова пытался оседлать кобылу, но она отчаянно сопротивлялась, и глаза ее в это время белели от ужаса. Кобыла на минуту успокоилась, когда Рэйф снимал седло, но как только он снова брал его в руки, она становилась на дыбы, брыкалась, прижимала уши и скалила зубы.
– С этой кобылой плохо обращались, – сказал Рэйф за ужином. – Мы можем приручить ее только с помощью терпения.
– Думаю, мне не стоило покупать ее, не спросив тебя, – сказала Кэтлин.
Рэйф пожал плечами.
– Если она понравится Рэду, значит, ты не зря ее купила. Мы сведем их на следующей неделе. Она поживет у нас, может быть, привыкнет к новому окружению.
Как выяснилось, Рэд и новая кобыла понравились друг другу. Кэтлин и Рэйф с безопасного расстояния наблюдали за ухаживанием жеребца и удивлялись красоте этого ритуала.
Каждый вечер после ужина Рэйф проводил несколько минут в конюшне, разговаривал с Дилайт и изучал ее повадки. Он повесил яркую попону на верхнюю перекладину загона и положил потертое седло около кормушки.
Через несколько дней он стал приносить попону в стойло, пока кобыла не перестала шарахаться от нее.
Однажды он положил попону ей на спину. Она сбросила ее на землю. Рэйф успокаивающе похлопал Дилайт по шее и снова положил попону ей на спину. Так продолжалось до тех пор, пока кобыла не поняла, что попона не принесет ей никакого вреда.
То же самое было с седлом. Рэйф дал кобыле понюхать его, потом положил ей на спину и слегка подтянул подпругу. Он все время разговаривал с ней и в конце концов сумел оседлать и расседлать ее. Только после этого он попытался сесть на нее.
Рэйф и Кэтлин вернулись в дом. Положив руку на живот, Кэтлин думала, что все не так уж и плохо. У них есть отличный жеребец, две хорошие кобылы и жеребенок. На следующий год у них будет еще два жеребенка. Рэйф выиграет достаточно денег, честно играя, – ведь он обещал ей, – чтобы выплатить часть займа.
Управляющий банком согласился продлить срок выплаты. Он нахмурился, подписывая бумаги, и заметил, что кто-то, ему незнакомый, интересовался, как обстоят дела с займом. Если этот человек появится снова, он узнает его имя.
