Мэдлин Бейкер - Запретное пламя
– Твой сын сообщает о себе, – ответила Кэтлин, с удивлением в голосе.
Рэйф перевел взгляд на ее живот.
– Тебе не было больно?
– Нет. Это новая жизнь, Рэйф, – прошептала она. – Мы создали новую жизнь.
– И это не последняя жизнь, которую мы создадим, – пообещал Рэйф. Потом он поцеловал ее, нежно поглаживая по голове одной рукой, а другой чувствуя робкие толчки маленького человечка, не ведающего о радости в глазах отца и о слезах счастья, текущих по щекам матери.
Через день после возвращения в «Сэкл Си» они вернули банку заем. Кэтлин хотелось прыгать от радости, когда мистер Уалден передал Рэйфу все бумаги.
– Полностью выплачено, – счастливо воскликнула она. – О, Рэйф, давай отметим это!
– Конечно, Кэти, все что хочешь.
– Хочу новую шляпу, – решила она, когда они вышли из банка и пошли по тротуару, – и вечер со свечами. И что-нибудь для Поли и для других, и… А что ты хочешь, Рэйф?
– Поцелуй, – ответил он, притягивая ее к себе.
– Рэйф, только не здесь, – запротестовала она, стесняясь людей на улице.
– Поцелуй, – настаивал Рэйф. – И немедленно!
– Это все, чего ты хочешь? – поддразнила она его. – Только один поцелуй?
– Для начала, – ответил Рэйф, хитро ухмыляясь. – А об остальном я подумаю по дороге, – его темные глаза улыбнулись ей. – И исполнение моих планов может занять годы.
ЭПИЛОГ
Кэтлин вздохнула, опустившись в кресло на крыльце. Она будет счастлива, когда, наконец, родится ребенок, подумала она устало. Иногда ей казалось, что она беременна уже целую вечность.
Она почувствовала, что покрылась испариной от усталости. Рэйф с младшим сыном на плече огромными шагами приближался к ней. Двойняшки, Тони и Люк, шли рядом с отцом, а Бренден вел сзади недавно родившегося от Черного Ветра жеребенка.
– Так как ты не можешь сама прийти в конюшню, мы решили привести жеребенка к тебе, – сказал Рэйф, улыбаясь. – Что ты скажешь о нем?
– Он красавец, – ответила Кэтлин, – и будет таким же гнедым с рыжеватым оттенком, как его отец.
Кивнув, Рэйф поднял Джимми с плеча и передал шаловливого двухлетнего малыша матери, затем сел на ступеньку крыльца у ног жены.
Кэтлин обвела ранчо взглядом. Ранчо процветало. Были пристроены две спальни, расширена конюшня, и они наняли больше рабочих. Коровы паслись на холмах, а лошади за домом. Кэтлин с любовью посмотрела на своих четырех сыновей, каждый из них – вылитый отец, и про себя благодарно помолилась за жизнь, полную счастья.
– Отец гордился бы им, – сказала она, посадив сына на колени, – очень гордился бы. – Она взглянула на загон рядом с конюшней, в котором резвились жеребята, дети Рэда. Лучшие из них были от Черного Ветра.
– Да, мы сделали очень много, – согласился Рэйф, взглянув на большой живот Кэтлин. – Я имею в виду не только лошадей.
Кэтлин улыбнулась мужу.
– И все они очень шустрые, – горделиво сказала она, – как и их отец.
Они улыбались друг другу, в их глазах светилась любовь, яркая, как солнце. Люк и Тони взобрались на колени к отцу и потребовали рассказать свою самую любимую историю.
– Ты ведь знаешь одну такую историю, – сказал Тони, – там мама спасла тебе жизнь.
– Да, я знаю, – сказал Рэйф, это была история, которую он никогда не уставал рассказывать. – Все началось с Черного Ветра, да, именно с этой вороной кобылы…
Кэтлин сидела, подперев голову и улыбаясь, ведь она знала, что у этой истории счастливый конец.
