Сьюзен Виггз - Огненный рай
— Ну, ну, не надо так хмурить брови, — сказала Кэрри Маркхэм, увидев, как Бетани мрачно смотрит в зеркало. Горничная достала из шкафа расшитое золотом муслиновое платье. — Никто из молодых людей не обратит на вас никакого внимания, если не будете улыбаться.
— Мне совсем не хочется улыбаться. Я догадываюсь, что мама хочет выставить меня напоказ перед всеми достойными мужчинами Ньюпорта.
— И только потому, что миссис Лилиан хочется удачно выдать вас замуж.
— Боюсь, мы имеем разные представления, что значит хорошо выйти замуж, — ее интересуют только размер состояния и положение в обществе.
— А что в этом плохого? — Кэрри недоуменно развела руками. — Что касается меня, то я интересуюсь только деньгами и плюю на родословную.
Бетани повернулась, и горничная повязала ей шелковый бант на талии. Ей припомнился разговор с мисс Абигайль Примроуз. У той были удивительно необычные взгляды на брак. Ее наставница считала, что брачный союз должен основываться на крепкой любви, независимой от состояния или происхождения.
— Деньги меня не интересуют, Кэрри. — Бетани стояла у окна и смотрела на яркую клумбу цветущей наперстянки. — Мужчина, с которым я собираюсь прожить всю жизнь, должен обладать не только деньгами и положением в обществе.
— Чепуха. — Кэрри приподняла волнистые волосы Бетани и заколола их в высокую прическу. — Вы говорите это только потому, что никогда не жили без денег.
Бетани покачала головой, они и раньше спорили на эту тему. Кэрри считала деньги ключом к счастью. Возможно, для нее это так и было. И вероятно, когда-нибудь она достигнет своей цели. Девушка хороша собой, умна и красноречива, умеет обращаться с мужчинами не хуже, чем ее брат со скаковыми лошадьми.
— Я вам нужна сегодня вечером? — поинтересовалась горничная, поправляя складки на пышном платье. Бетани покачала головой. Она по возможности часто предоставляла Кэрри свободу. Горничная вела легкомысленную жизнь, общаясь с мужчинами, которые могли удовлетворять ее желания. Когда они находились в Нью-Йорке, только бесконечное терпение мисс Абигайль к ее рискованным выходкам спасло девушку от увольнения.
— Ты свободна, можешь искать свое счастье, — махнула рукой Бетани. — Хотелось бы и мне более определенно знать, чего я хочу.
С натянутой улыбкой Бетани направилась в фойе. Спускаясь по широкой деревянной лестнице, она заметила, с какой тщательностью мать подготовила дом к приему гостей: деревянные панели отполированы до блеска, в дорогих хрустальных и фарфоровых вазах стоят свежие цветы пастельных тонов; каждая деталь продумана — турецкие ковры вычищены, канделябры сверкают. Все призвано поразить гостей.
Под сводчатыми потолками фойе Лилиан Уинслоу встречала гостей. Ее официальная улыбка не сходила с губ, красивым, хорошо поставленным голосом она произносила ничего не значащие слова. Хотя Бетани восхищалась искусством матери устраивать прекрасные приемы, мать вызывала у нее чувство жалости. Больше всего ее волновало соблюдение приличий. Все ее мысли и действия, включая лишение наследства сына, согласовывались с неписаными законами приличий. Ежедневно она появлялась точно в одиннадцать утра, тщательно одетая и напомаженная, и оставалась в таком состоянии до десяти вечера.
Лилиан протянула пальцы Хьюго Пирсу, слегка склонив голову набок. Бетани сомневалась, чтобы Лилиан могла когда-нибудь совершить что-то необдуманное.
— Мисс Бетани! — Бетани почувствовала, как ее руку сжали и поднесли к губам.
— Здравствуйте, мистер Крэнуик, — пробормотала она и, чуть помедлив, чтобы не показаться грубой, отдернула руку.
— Моя дорогая, к чему такая официальность. Пожалуйста, называй меня просто Кит.
— Конечно. Как мило снова встретиться с тобой, Кит. — Она постаралась скрыть сарказм в голосе. Просто удивительно, какое впечатление производят на мужчин новые линии женской фигуры. Несколько лет назад Киту Крэнуику, ее главному мучителю, доставляло особое удовольствие сообщать гувернантке о ее побегах из церкви или приклеенных к полу туфлях учителя танцев мистера Файна. Но Кит, казалось совершенно забыв о тех детских выходках, жеманно улыбался, восхищенно рассматривал ее платье и кулон из топаза на шее. Извинившись перед ним, бывшая одноклассница прошла в гостиную, в которой уже дышать было нечем из-за духов и напомаженных париков городской элиты.
Гости двигались по комнате, сопровождаемые шорохом шелка и атласа; среди них изредка мелькал красный офицерский мундир с блестящим латным воротником с позументом, что выдавало офицеров британской армии. Бетани не проявляла никакого желания знакомиться с вновь прибывшими. За столиком с пуншем она заметила Годфри Мэлбоуна, очень богатого и фантастично уродливого человека. Она вспомнила, как они дразнили его в детстве, сочиняя про него стишки. Теперь это казалось ей жестоким, поэтому, сделав над собой усилие, она улыбнулась и поздоровалась с ним.
Бетани потеряла счет, сколько раз ей пришлось бормотать вежливые и бессмысленные фразы людям, с которыми у нее не было никакого желания знакомиться. Чувствуя себя куклой, которую дергают за ниточки, она расточала деревянные улыбки Пирсам и Крэнуикам, Слокамам и Истонам. Кит Крэнуик снова подошел к ней. В своем парадном костюме он выглядел настоящим денди — кружевная рубашка, жилет из льняного батиста, вышитый ратиновый сюртук и зеленые бархатные бриджи до колен. Его напудренные волосы издавали тяжелый запах, который лишил Бетани аппетита к тонко нарезанному мясу и нежным бисквитам. Затем некоторые леди демонстрировали свое искусство, или его отсутствие, в игре на фортепьяно. Под строгим взглядом матери Бетани пришлось играть в паре с несколькими партнерами. Лица благовоспитанных джентльменов, казалось, расплывались и перепутались в ее голове. Одинаковые манеры и одежда делали их неразличимыми друг от друга.
Прием тянулся невыносимо долго. Наконец мужчины удалились, чтобы обсудить политические события, а дамы занялись сплетнями и болтовней о модах. Избавившись от кавалеров, Бетани приподняла пышные юбки и выскользнула через балконную дверь на веранду. Она с наслаждением вдохнула воздух, наполненный ароматом сирени, вышла в сад и опустилась на каменную скамью. Ее сразу же привлек шорок в кустах, рядом с верандой. Из кустов выпрыгнул бело-коричневый пушистый шар.
— Глэдстоун! — вскричала она, вскочив на колени, когда собака бросилась лизать ей лицо. — Несносное создание! Ты перепачкаешь песком мои юбки. Опять удрал из конуры, — смеясь, ругала она пса.
Глэдстоун смотрел на нее грустными карими глазами, виновато виляя коротким хвостом. Этого спаниеля Гарри подарил ей на Рождество семь лет тому назад, и он стал ее любимцем. Услышав, что в доме снова заиграла музыка, Бетани неохотно поднялась со скамьи.
