Тереза Медейрос - Неотразимый дикарь
— Вот это да! Теперь у меня нет никаких сомнений в том, что ты мой сын. Но как ты влип! Держу пари, ты и представить себе не мог, в какую семейку попадешь!
Если я твой отец, то Астрид твоя тетка, а Криспин самый настоящий…
— …кузен, — со стоном произнес Коннор, роняя голову на руки.
— Ваша светлость, — не выдержал констебль, — неужели вы поверили в это вранье?
Он вытащил из кармана объявление с изображением разбойника и поднес его герцогу.
— Как насчет этого документа? Он доказывает, что этот человек виновен в целом ряде преступлений!
Взяв протянутое ему объявление, герцог с любопытством взглянул на него.
— Этот так называемый документ ничего не доказывает. Есть, конечно, некоторое сходство, но на объявлении изображен мужчина в маске, так что это может быть кто угодно.
Решительно скомкав объявление, герцог швырнул его в камин.
— Но… но… — не сразу смог заговорить констебль, — а как же насчет этой женщины? Уж ее-то я просто обязан арестовать! Она самая настоящая мошенница!
При этих словах Коннор сразу напрягся и хотел, было встать с кресла, но герцог жестом приказал ему оставаться на месте, а потом поманил к себе Памелу.
Она нехотя встала, подошла к письменному столу, словно нерадивая школьница, и сложила перед собой руки.
— Что скажешь в свое оправдание, детка?
Она подняла голову, и смело посмотрела ему в глаза, как это было в самый первый день их появления в особняке.
— Мы были не совсем честны с вами, ваша светлость, — смело сказала она. — Но я явилась сюда не за вашим богатством, а чтобы найти убийцу моей матери. У меня есть веские основания полагать, что пожар, в котором погибла моя мать, не был случайным. Кто-то из вашего окружения совершил поджог, чтобы уничтожить письмо герцогини. Этот некто был заинтересован в том, чтобы настоящий наследник никогда не был найден.
Улыбка сползла с лица герцога, он не на шутку встревожился.
— Это я уговорила Коннора, то есть его светлость, помочь мне, взывая к его благородству, — сказала Памела.
— Она лжет! — вскочил на ноги Коннор. — Она призывала меня отомстить англичанам. Она ни в чем не виновата. Я пошел на это, желая отомстить и ради денег.
Герцог окинул девушку проницательным взглядом.
— Ну, предположим, что так. Вы, мисс Дарби, умная и находчивая девушка. Вы мне понравились, как только я вас увидел. Вы свободны.
— Но как же так, ваша светлость… — пробормотал покрасневший как рак, а потом побагровевший констебль.
Герцог вздохнул.
— Если этот человек действительно мой сын, а эта девушка содействовала его возвращению в родной дом, тогда какое же преступление она совершила? Она невиновна.
Констебль несколько раз открыл и закрыл рот, словно рыба, оказавшаяся на суше, но потом все-таки произнес:
— А как же ее клеветническое заявление о том, что кто-то убил ее мать?
— Полагаю, я сам сумею разобраться в этой истории. Доверьтесь мне. — Он многозначительно посмотрел на Памелу с Коннором и добавил: — Эта просьба относится ко всем присутствующим. Доверьтесь мне.
Констебль разочарованно махнул рукой.
— Впрочем, для вас, констебль, у меня есть одно поручение.
— К вашим услугам, ваша светлость, — мгновенно просиял тот, надеясь, что кого-то все-таки надо будет арестовать, а может, и повесить.
Ледяным голосом герцог произнес:
— Когда будете уходить, скажите дворецкому, чтобы он позвал ко мне мою сестру.
Астрид вошла в кабинет брата, стараясь выглядеть сочувствующей и скромной, в то время как душа ее злорадно ликовала. Брат сидел один за письменным столом, разглядывая какой-то предмет, с виду походивший на золотые карманные часы.
Она уселась в одно из кожаных кресел перед столом, надеясь услышать похвалы в свой адрес за сообразительность и предусмотрительность.
— Я видела, как полицейские уходили от нас. Надеюсь, они арестовали этих мошенников и увезли их в Ныогейтскую тюрьму, — начала она разговор.
Брат захлопнул часы и положил их в жилетный карман.
— Мне бы не хотелось, чтобы ты называла моего сына мошенником, — сухо заметил он.
— Твоего сына? — По спине Астрид побежали мурашки, хотя в кабинете было достаточно тепло. — Ты имеешь в виду этого самозванца? Он тебе не сын! То объявление, которое я показала властям, доказывает, что он преступник. Неужели ты этого не понял? Неужели ты дал себя обмануть?
Герцог с жалостью взглянул на сестру.
— Я не из тех людей, кто позволяет себя обманывать, Астрид. Неужели ты думала, что сможешь убедить меня в том, что этот человек не мой сын? Не ее сын? Как только я взглянул на него, я сразу узнал ее глаза. Я сразу понял, что передо мной мой сын, и больше уже в этом не сомневался, даже когда в мой дом явился констебль, чтобы арестовать его за самозванство.
Астрид прикусила нижнюю губу, чтобы унять внезапную дрожь, да так сильно, что почувствовала на языке солоноватый вкус собственной крови.
— Я только хотела защитить тебя. Ты же знаешь, как я всегда заботилась о тебе, — сказала она, ненавидя себя в этот момент за свой жалобный скулящий голос.
— Да, ты всегда это делала, но в последние две недели я сделал потрясающее открытие. Если я не пью приготовленный тобой чай, то почти перестаю кашлять, да и сплю меньше, чем обычно. И теперь, когда перестал пить твой чай, я чувствую себя день ото дня все лучше и лучше.
Астрид ахнула от удивления, когда брат ухватился за край стола и медленно встал на ноги. Она схватилась за горло.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Что тебе пора собирать вещи и уезжать из моего дома, — неожиданно мягко сказал герцог. — Не волнуйся, я позабочусь о том, чтобы ты жила в достатке. Я уже арендовал тебе дом и нанял прислугу. У тебя будет вполне приличная пожизненная рента.
— А как же мой сын? — прошипела она. — Ты и племянника собираешься выкинуть на улицу?
— Ну, это пусть решает мой сын. Если Перси… если Коннор захочет, чтобы он остался, так тому и быть.
— Как великодушно с твоей стороны, — с презрительной ухмылкой проговорила Астрид, глядя прямо в лицо брату. — Да ты ничем не отличаешься от отца! Ему тоже не терпелось поскорее сбыть меня с рук! Я всегда мешала ему, он меня просто не замечал! — С ее губ слетала слюна, на лбу выступил пот. — Он смотрел сквозь меня, словно я пустое место. Он выдал меня замуж за старого пьяницу, и мне приходилось каждую ночь терпеть его грубые ласки, пока ему не удалось сделать мне ребенка. Я написала отцу множество писем с просьбой позволить мне вернуться домой, но он не ответил ни на одно из них. Он никогда не любил меня. Он заботился только о тебе, о своем драгоценном наследнике!
