Дебра Дайер - Возлюбленная колдуна
— Все, что угодно для моей любимой. — Он положил цветок между ее бедер, и мягкие белые лепестки замерли на треугольнике блестящих волос. Он нагнулся к ней, запустив руки в траву по обе стороны от ее головы, и стал опускаться все ниже и ниже, пока их тела не соприкоснулись.
Лаура выгнула спину и вздохнула.
— Прекрасная очаровательница, — прошептал он, прижимаясь губами к ее шее. — Ты заколдовала меня.
Ей показалось, что она попала под власть какого-то запретного заклятья, которое позволяло ей чувствовать то, что она никогда не чувствовала раньше. Каждый нерв звенел и пел от наслаждения, когда Коннор следовал по пути, который проложил нежными лепестками маргаритки, целуя ее и лаская языком, как будто она была сделана из глазури и взбитых сливок.
Она застонала, выгнувшись под ним дугой, когда он поднес ее грудь к своему рту. Здесь он помедлил, ощупывая кончиком языка сосок, пока его руки блуждали по ее трепещущему телу, заставляя колдовские силы искриться и протекать сквозь нее, пока она не засветилась изнутри, ярко и ослепительно, как солнце над головой.
Он покрывал ее живот поцелуями, подбираясь губами и языком к нежным лепесткам маргаритки, и отбросил цветок ртом, стремясь к влажным лепесткам под ним.
Лаура сжала руки, когда он прикоснулся к ней кончиком языка. Никогда раньше она не могла даже мечтать о таком интимном поцелуе. Жар его языка, мягкое прикосновение губ, пробующих и помирающих ее, — все это лежало за пределами воображения. С каждым запретным прикосновением магия вскипала и разгоралась внутри нее, пока Лаура не почувствовала, что растворяется, расщепляется на мельчайшие частицы.
Когда она поняла, что наслаждение достигло кульминации, то почувствовала давление на свой влажный порог, и его восхитительный жар впервые проник в нее. Она выгнула бедра, отдаваясь ему в ритме, которому он подчинил себе все ее тело.
Две половины, когда-то разделенные, теперь снова воссоединились в единое целое. Она устремилась навстречу ему, когда он проникал в нее постепенно, вырастая все быстрее и быстрее, поднимаясь, как солнце встает на рассвете, взбираясь на горы, все выше и выше, пока не вырвется из тьмы, затопив светом долину.
Софи никогда в жизни не спала без ночной рубашки, и вот она лежит, накрытая одной лишь простыней, одеялом и теплом обнаженного мужского тела. О Боже, неужели это действительно произошло? Неужели она лежит в объятиях Дэниэла? Или это только сон, похожий на многие другие? Волшебное мгновение, которое исчезнет с утренним светом?
Сквозь окна струился лунный свет, отбрасывая мужскую и женскую тени на стену напротив кровати. Софи согнула руку, лежавшую на груди Дэниэла, глядя, как тень шевелится вместе с ее движениями, и проверяя реальность крепкого тела под ее ладонью.
— Все в порядке? — Дэниэл пошевелился рядом с ней и, поднявшись на локте, заглянул ей в лицо. — Я не хотел сделать тебе больно.
— И не сделал. — Она прикоснулась к его щеке, которую освещал лунный свет, вспоминая потрясающее ощущение, когда его щетина терлась об ее голую грудь. — Я никогда в жизни не чувствовала себя лучше.
Он потерся губами о ее губы, дыша ей на щеку.
— Я не хотел, чтобы у нас все зашло так далеко.
— Не хотел? — Она посмотрела на него, и дыхание замерло у нее в груди. — Значит ты жалеешь о том, что произошло?
— Я жалею только об одном. — Он пропустил шелковистые пряди ее темных волос между пальцами. — Я жалею, что мы столько времени ждали.
— Не оглядывайся на прошлое, Дэниэл. — Она провела рукой по изгибу его плеча, чувствуя ладонью гладкую и теплую кожу. — Нам предстоит долгая жизнь.
— И я хочу прожить остаток моих дней с тобой, Софи. — Он приложил к ее щеке свою большую ладонь. — Я хочу каждое утро просыпаться и видеть твое прекрасное лицо. Я хочу каждую ночь ложиться в постель и сжимать тебя в своих объятиях.
Хотя она улыбалась, у нее на глазах выступили слезы, когда она взглянула в лицо человека, которого всегда любила.
— Стань моей женой. — Он прижался губами к ее губам. — Пусть наши жизни соединятся в одну.
— Да. — Она обхватила руками его за плечи, прижимая к себе. — Я хочу только одного — жить с тобой до конца дней.
— Софи, — прошептал он, прижимаясь к ней. — Ты — мечта, ставшая правдой.
— Реальность гораздо лучше, чем мечты, любимый, — прошептала она, открывая ему свои объятия.
Лаура стояла у окна, глядя на лунный свет, нарисовавший сверкающие кружевные узоры на стеклах. Она обхватила себя за талию, чувствуя озноб там, где во сне ощущала тепло кожи Коннора. Сон казался ей более реальным, чем сама реальность, в которой она пробудилась.
Как странно — быть в одно и то же мгновение девственницей-недотрогой и законченной распутницей. Она закрыла глаза, вдыхая в легкие холодный воздух, пытаясь охладить желание, разгорающееся в ней голодным огнем.
«Приди ко мне, любовь моя!» — Она слышала звучащий в ее мозгу голос Коннора.
— Коннор! — прошептала она.
Ее влекло к нему. Она не могла без него. И он был здесь, рядом с ней, по крайней мере в те несколько мгновений. Как она могла истратить попусту эти драгоценные мгновения? Как она могла позволить условностям света сковать себя? Да поможет ей небо, но она чувствовала, что ее сковывают куда более крепкие цепи.
Софи затягивала пояс на платье, ускользая от мужчины, который преследовал ее по всей спальне.
— Дэниэл, мне надо идти!
— Еще рано!
— Пора! — Софи ударила каблуком о стену. — Я не могу больше оставаться.
— Еще рано, — Дэниэл уперся руками в стену по обеим стороны от ее головы и наклонился, пока их носы не соприкоснулись. — Куда ты торопишься?
Она отвернула лицо, когда он попытался поцеловать ее. Его поцелуи могли лишить ее тех остатков воли, которыми она еще обладала.
— Уже почти рассвет.
— А что, если я запру тебя здесь и мы будем любить друг друга целый день?
Она вздрогнула, услышав манящее обещание в его голосе.
— Как можно?
Он поглаживал нежную кожу у нее под ухом.
— Что, если мы пошлем весь остальной мир к черту?
— Дэниэл, мы должны подумать о Лауре. — Софи прислонилась к стене, упершись руками ему в грудь и пытаясь уберечь остатки своей тающей воли. — Что она подумает, если узнает, что я провела ночь с тобой?
— Она подумает, что я отъявленный распутник. — Он отступил на шаг, улыбаясь ей в лицо. — Прости меня, любовь моя. Я никогда не подозревал, что счастье может заставить забыть человека обо всем, кроме любимой женщины.
— Так и должно быть, Дэниэл. — Она прикоснулась к его щеке, чувствуя кончиками пальцев ямочку. — Ведь этого я ждала всю свою жизнь.
