Дебра Дайер - Возлюбленная колдуна
— Так и должно быть, Дэниэл. — Она прикоснулась к его щеке, чувствуя кончиками пальцев ямочку. — Ведь этого я ждала всю свою жизнь.
Он поцеловал ее в лоб.
— Я никогда не подозревал, какой замечательной может быть жизнь.
Софи глубоко вздохнула.
— А Лаура — неужели она не заслужила настоящего счастья?
— Конечно, заслужила, — ответил он, и между его черных бровей пролегла глубокая морщина. — Ты думаешь, что она может найти счастье с Коннором?
Софи кивнула.
— Мы даже не знаем, как этот человек собирается зарабатывать на жизнь. — Дэниэл подошел к окнам, вступив в полосу лунного света. — Он — археолог. Что он знает о торговом судоходстве?
Софи улыбнулась, подумав, что скажет Дэниэл, если узнает, что человек, за будущее которого он беспокоится, — викинг.
— Я бы не стала недооценивать Коннора во всем, что он попытается совершить. Он — весьма выдающаяся личность.
— Возможно, он хочет жениться на Лауре и увезти ее в Англию.
— Я уверена, что он собирается остаться в Бостоне.
Дэниэл засунул руки в карманы халата и, задумавшись, долго смотрел в окно.
— Твой отец хотел, чтобы Лаура вышла замуж за человека из высшего общества. И я обещал ему, что так и будет.
— Ты человек долга. Но мне кажется, перед Лаурой ты в большем долгу, чем перед моим отцом.
— Я обязан твоему отцу жизнью. Если бы он не взял меня к себе, я бы умер с голоду.
— А чем ты обязан Лауре?
— Я должен дать ей шанс ходить в этом городе с высоко поднятой головой. Я должен дать ей шанс доказать, что она ничуть не хуже любой женщины голубых кровей в Бостоне.
— Итак, то, что хочет сама Лаура, для тебя ничего не значит.
— Черт побери, Софи! — Он повернулся к ней с лицом, искаженным от боли. — Ты ничего не понимаешь!
— Я-то понимаю. — Она хотела броситься к нему, заключить его в свои объятия. Но между ними разверзлась пропасть, темное ущелье, которое ей уже никогда не удастся перейти. — Я понимаю, что приличия тебя волнуют гораздо больше, чем счастье дочери.
— Это неправда.
— Неправда? — Софи пыталась подавить слезы, наворачивающиеся на глаза. — Как ты даже можешь думать, чтобы Лаура вышла замуж за Филиппа Гарднера? Ты видел его вчера; ты слышал, что он думает об ирландцах. Этот человек плохо воспитан.
— Да, он плохо воспитан. Но он не хуже большинства молодых людей Бостона.
— Так пусть бостонское общество катится к чертям.
— Софи, тебе легко так говорить. Ты была рождена в этом обществе. На тебя никто никогда не смотрел так как будто ты выползла из болота.
— Да, это верно. — Она почувствовала, как из ее глаз катятся слезы, но не могла ничего поделать. — Но зато люди смотрели на меня так, как будто мне чего-то не хватает, чтобы заслужить мужскую симпатию и выйти замуж.
— Софи, — прошептал он, приближаясь к ней. — Пожалуйста, попытайся понять.
— Я понимаю. — Она подняла руку, остановив его, когда он попытался обнять ее. — Я понимаю, что ты не такой человек, каким я тебя считала.
— Софи, не надо! — Он сжал руки в кулаки. — Пожалуйста, не надо.
— Я думаю, нам обоим лучше забыть то, что произошло между нами. — Она смотрела на него сквозь слезы, видя, как ее боль отражается в его темных глазах, и сражаясь с непреодолимым желанием броситься в его объятия. — Я останусь здесь до тех пор, пока буду нужна Лауре. Затем вернусь в Нью-Йорк.
Коннор помедлил на пороге кухни, вдыхая запахи свежеиспеченного хлеба и кофе. Даже пища в этом столетии куда аппетитнее.
Фиона смотрела в ледник, качая головой.
— Могла бы поклясться, что вчера здесь был кувшин с молоком, — бормотала она себе под нос.
— Доброе утро, Фиона.
Фиона нахмурилась при звуке его голоса и повернулась к нему лицом с широко раскрытыми глазами и разинутым ртом, как будто оказалась наедине с демоном.
— Это вы!
Коннор продолжал улыбаться, хотя его охватили подозрения. Может быть, Меган не умеет хранить тайны?
— Кажется, вы удивлены, увидев меня?
— Удивлена? — Фиона схватилась за янтарный талисман, который носила на серебряной цепочке вокруг шеи. — А с какой стати мне удивляться? Вы всегда любите рано завтракать, сэр.
Он подошел к столу, пряча свою тревогу. Когда он проходил мимо Фионы, экономка прижалась к плите, как будто его прикосновение могло обжечь ее. Сомнения оставили его — Фиона все знала. Он видел это в ее глазах и в том, как она сжимала талисман, как будто тот мог оградить ее от неизвестной ей опасности. Но оставался вопрос: что теперь делать?
— А где Меган? — спросил Коннор, усаживаясь за стол.
— Она еще не встала. — Фиона закрыла дверцу ледника, не сводя с Коннора взгляда. Солнечный свет лился в окна, отражаясь огнем в золотистом янтаре, который она держала перед собой, как щит. — Она поздно легла вчера, все смотрела на звезды.
— Могу себе представить, что она испытывает теперь, когда может видеть. — Коннор подумал о Меган, вспомнив удивленный взгляд ее больших голубых глаз, когда она посмотрела на него и поняла, что может видеть. Он принял верное решение, какую бы цену ему ни пришлось за него заплатить. — И вы, должно быть, разделяете эту радость с ней. Когда вы смотрите, как она открывает для себя мир, вы тоже видите мир ее невинными глазами. Надеюсь, что вы получаете радость от каждого мгновения.
Фиона смотрела на него, сжимая талисман, и ледяной страх, который он видел в глубинах ее карих глаз, понемногу начал отступать.
— Вы провели много времени в Ирландии. Вы слышали когда-нибудь легенды про Сияющий Народ? Они еще известны под именем Сидхе, то есть «благородные». Еще их называют Людьми Богини, Туата-Де-Дананн.
Коннор улыбнулся, чувствуя, как ее страх превращается во что-то еще, теплое, приятное и гораздо менее угрожающее.
— Расскажите мне об этих людях, — попросил он.
— Они прибыли в Ирландию на огромных блестящих кораблях из металла и драгоценных камней после того, как их родина была затоплена водами, когда Земля была еще юной и волшебство и тайны наполняли мир и всех живущих в нем. — Фиона опустила глаза к талисману, который держала на открытой ладони. — В то время Земля еще не до конца застыла, по ней бродили существа, о которых сегодня мы можем только мечтать.
Коннор заметил, что в дверях стоит Лаура. Она улыбнулась, когда он взглянул на нее, и в ее глазах зажглось тепло, которое он видел во сне. Он надеялся, что всегда будет видеть это тепло и это радушие, потому что женщина, сжимавшая янтарный талисман, чтобы защитить себя от зла, могла погубить его.
— Хотя Сияющие поклонялись Богине всего живого, они сами были богами, — Фиона глядела на свой талисман, явно не подозревая о том, что за ее спиной стоит Лаура. — Многие годы, поколение за поколением, они правили в Эрин благодаря своей магии и силе, побеждая врагов и изгоняя зло.
