Диана Гэблдон - Барабаны осени. Удачный ход
Через несколько мгновений по почувствовал, как ее руки мягко легли на его затылок, как будто благословляя. Он понадеялся, что не царапает ее своей щетиной, но, похоже, ей это было безразлично…
Внутренняя дрожь волнами пробегала по ее теплой плоти, Брианна широко раздвинула ноги и тихо постанывала в такт движениям Роджера.
— Я все делаю правильно? — спросил он наполовину в шутку, наполовину всерьез, поднимая голову.
— О, да… — мягко ответила Брианна. — Уж будь уверен. — Ее пальцы впились в его волосы.
Он хотел было вернуться к своему занятию, но вдруг замер, пытаясь сквозь тьму рассмотреть бледный овал ее лица.
— Черт побери, а откуда ты это знаешь? — спросил он. В ответ послышался лишь глубокий, вибрирующий смех. И тут же он очутился рядом с ней, вытянувшись вдоль ее тела, — он совершенно не понял, как это получилось… и его губы впились в ее рот, а живот прижался к бедрам Брианны, и Роджер ощущал лишь одно: жар кожи девушки, обжигавшей его, как лихорадка.
Она целовала его, он целовал ее, и, видит Бог, больше Роджер не мог ждать, не мог больше медлить…
И он решился. Брианна была пылкой, но неловкой, она старалась прижаться к нему бедрами, касаясь его бедер слишком быстро, слишком легко. Он взял ее руки, одну за другой, и приложил к своей груди. Ладони девушки были горячими, и соски Роджера тут же напряглись.
— Следи за моим сердцем, — сказал Роджер. Собственный голос показался ему абсолютно чужим, незнакомым. — Скажи мне, если оно остановится.
Он вообще-то не имел ни малейшего намерения шутить, и потому слегка удивился, когда Брианна нервно засмеялась. Но смех умолк, как только Роджер коснулся ее. Руки девушки замерли на его груди; она расслабилась, раздвинув ноги, подавшись навстречу ему.
— Я люблю тебя, — прошептал Роджер. — Ох, Бри, как же я тебя люблю…
Она не ответила, но ее пальцы вдруг коснулись его щеки, нежно и легко, как усики морских водорослей. И рука Брианны осталась на щеке Роджера, в то время как вторая продолжала следить за ударами его сердца.
Он чувствовал себя совершенно пьяным. Но это было не то дурное опьянение, что ведет к сонливости; нет, все было наоборот, его переполняла энергия жизни. Он чувствовал запах собственного пота. Он чувствовал запах Брианны: запах легкого страха и сильного желания…
Роджер закрыл глаза и глубоко вздохнул. Крепче сжал плечи Брианны. Медленно вжался в нее. Скользнул внутрь. Почувствовал, как она разорвалась — и закусил губу, закусил с такой силой, чтобы выступила кровь.
Ее ногти впились в его грудь.
— Продолжай! — шепнула она.
Резкий, сильный толчок — и вот уже он обладал ею. Он замер, закрыв глаза, пытаясь отдышаться. Это было наслаждение настолько острое, что причиняло ему боль. Он смутно подумал, что, возможно, это ее боль, которую он каким-то загадочным образом ощутил.
— Роджер?
— А?
— Ты… ты действительно большой, как ты думаешь? — Голос Брианны дрожал весьма заметно.
— А… — Он с трудом собрал в кучку остатки рассудка. — В пределах нормы. — Сквозь опьянение внезапно пробился страх. — Тебе очень больно?
— Н-не совсем так… Просто… ты не мог бы какое-то время не шевелиться? Минутку-другую…
— Хоть минутку, хоть час. Хоть всю оставшуюся жизнь, если тебе того захочется. — Он тут же подумал, что если не начнет двигаться прямо сейчас, это его убьет… но он бы с радостью умер, пожелай того Брианна.
Ее руки медленно скользнули по его спине, коснулись ягодиц. Он едва заметно вздрогнул и опустил голову, закрыв глаза, видя внутренним взором ее лицо и покрывая ее щеки десятками легких коротких поцелуев.
— Хорошо… прошептала она ему в ухо, и он сразу же начал двигаться, словно механический робот, двигаться так медленно, как только мог, отвечая на нажим ее ладоней…
Брианна слегка напряглась, потом расслабилась, снова напряглась и расслабилась — и он знал, что причиняет ей боль, снова и снова, и что должен остановиться, но она поднимала бедра, удерживая его, и, должно быть, он рычал, как зверь, потому что это должно было случиться уже сейчас, сейчас…
Дрожа и задыхаясь, как выброшенная на берег рыбина, он рывком вышел из ее тела и откатился в сторону, и тут же ее грудь прижалась к нему, пока он судорожно дергался и стонал…
Потом он долго лежал неподвижно, уже не ощущая восторженного опьянения, а просто охваченный покоем и чувством легкой вины, а руки Брианны нежно обнимали его, и ее теплое дыхание касалось его уха.
— Я люблю тебя, — сказала она, и ее голос, чуть хриплый, прозвучал странно в пахнувшем хмелем воздухе. — Будь со мной всегда.
— Всю мою жизнь, — ответил он и крепко обнял Брианну.
Они долго лежали неподвижно, прижавшись друг к другу, оба влажные от недавних усилий, прислушиваясь к собственному дыханию. Наконец Роджер пошевелился, оторвал лицо от волос Брианны и подумал, что руки и ноги у него уж слишком отяжелели, будто налились свинцом.
— Как ты, любимая? — шепотом спросил он. — Я сделал тебе больно?
— Да, но я ничего не имею против. — Рука Брианны неторопливо погладила спину Роджера, заставив его слегка содрогнуться, несмотря на жару. — Все было как надо? Я делала все правильно? — Девушка явно немножко тревожилась.
— О, боже праведный! — Роджер наклонился к Брианне и поцеловал ее, долго, нежно. Она сначала слегка напряглась, но в следующее мгновение ее губы расслабились под его губами.
— Так все было как надо?
— О, черт!
— Ты слишком уж часто ругаешься для сына священника, — сообщила Брианна с легким укором. — И поминаешь всуе имя Господа нашего. Может быть, все эти пожилые леди в Инвернессе в конечном счете оказались правы: ты и в самом деле отправился к черту!
— Ну, я же вовсе не имею в виду богохульство, — возразил он. Прижавшись лбом к плечу Брианны, он вдыхал ее глубокий, роскошный запах — ее запах, их запах… — Скорее я таким образом возношу благодарственную молитву.
Это заставило ее рассмеяться.
— О, так значит, все действительно было как надо, — сказала она, и теперь в ее голосе отчетливо слышалось облегчение.
Роджер поднял голову.
— О господи, ну конечно же! — сказал он, и Брианна опять засмеялась. — Да как ты вообще могла подумать что-то другое?
— Ну, ты ведь ничего не сказал… ты просто лежал, словно тебя шарахнули по голове. Я подумала, что ты, возможно, разочарован.
Теперь настала его очередь расхохотаться, и он уткнулся лицом в нежный изгиб ее шеи, чтобы приглушить смех.
— О, нет, нет, — сказал он наконец, совладав с собой. — Если мужчина свалился, как выжатая тряпка, это как раз и значит, что он вполне удовлетворен. Возможно, это выглядит немного не по-джентльменски, зато честно.
