Диана Гэблдон - Барабаны осени. Удачный ход
Он замер на секунду, чтобы перевести дыхание. Он не был уверен, что чувствует себя в данный момент хуже, чем тот, кто захлебывается в воде или взбирается на заоблачную вершину, — однако как бы то ни было, кислорода между ним и Брианной явно не осталось ни капли.
— Никогда прежде не мог поцеловать девушку, не согнувшись для этого пополам, — сообщил Роджер, надеясь, что краткий обмен репликами поможет ему отдышаться.
— О, отлично; значит, у тебя никогда не будет отложения солей в области шеи, — фыркнула Брианна и теперь уж точно подавилась смехом, хотя Роджеру и показалось, что ее веселье несколько нервное.
— Ха-ха, — произнес он отчетливо и снова стиснул ее в объятиях, послав к черту нехватку кислорода. Ее груди, высокие и круглые, прижались к его груди… это было непередаваемое ощущение мягкости и плотности одновременно, и оно породило в Роджере ощущение загадки, тайны… Рука Брианны снова немного неуверенно скользнула к его бедрам, коснулась, отпрянула…
Роджер все не мог оторваться от ее губ, прекратить поцелуй, чтобы наконец окончательно раздеться, он просто выгибал спину, чтобы помочь ей стащить с него бриджи. К счастью, штаны были достаточно свободными, и наконец они свалились в сено к его ногам, и он просто перешагнул через эту ненужную одежду, не отпуская любимую, и лишь издал тихое рычание из глубины горла, когда рука Брианны вдруг очутилась между его бедрами…
Она ела лук за обедом. Темнота, лишившая Роджера зрения, обострила не только чувствительность его пальцев, но и обоняние. Он ощущал запахи жареного мяса, и эля, и хлеба. И еще какой-то легкий сладкий аромат, который он никак не мог узнать, но который почему-то напоминал ему зеленые луга с колышущейся травой. Может быть, так пахли волосы Брианны? Он не мог бы ответить на этот вопрос; он словно бы утратил контроль над своими чувствами, так же, как перестал ощущать границу между их телами… он дышал ее грудью, он чувствовал, как бьется ее сердце — словно оно билось в его собственной груди…
Брианна сжимала его в объятиях слишком крепко, и он наконец прервал поцелуй, тяжело дыша.
— Ты не против сделать перерыв на минутку? Уверяю, это будет только к лучшему, если мы чуть-чуть передохнем.
Но Брианна, вместо того, чтобы отступить назад, вдруг опустилась на колени.
Роджер невольно отпрянул, пораженный.
— Боже праведный, ты уверена, что хочешь сделать это? — Он и сам не понимал, то ли он надеется на это, то ли боится… Волосы Брианны щекотали его живот, и его петушок дрожал и горел в отчаянном ожидании. И в то же время Роджер боялся напугать или оттолкнуть девушку.
— А ты хочешь, чтобы я это сделала? — Ее руки скользнули по его ягодицам, и бедрам — настойчивые, испытующие… Он почувствовал, как каждый волосок на его теле встал дыбом, от щиколоток до талии. Из-за этого он сам себе показался сатиром, козлоногим и вонючим.
— Ну… да. Но я уже сто лет не принимал ванну, — осторожно сказал он, весьма неловко пытаясь отстраниться.
Она решительно ткнулась носом в его живот и поползла вниз, глубоко вдыхая. Кожа Роджера от возбуждения покрылась здоровенными пупырышками, дрожь пробрала его с головы до ног…
— Ты отлично пахнешь, — прошептала Брианна. — Как какое-нибудь огромное животное, как самый настоящий самец…
Он крепко обхватил ладонями ее голову, запутавшись пальцами в густых шелковистых волосах.
— Да уж, в этом ты абсолютно права, — также шепотом произнес он. Рука Брианны коснулась его запястья — легкая, теплая… боже милостивый, она была очень теплая…
Сам не осознавая того, Роджер ослабил хватку; и тут же почувствовал, как волна волос Брианны скользнула по его бедрам, и все мысли напрочь вылетели из его головы, а мозг наполнился пульсирующей кровью, мчащейся по сосудам с космической скоростью…
— Я пр-в-дюю?
— Чего? — Через несколько мгновений он вынырнул из густого тумана, потому что Брианна отодвинулась от него, убирая с лица прилипшие волосы.
— Я говорю, я правильно все делаю?
— Ох… а… думаю, да..
— Ты думаешь? Так ты даже не знаешь наверняка? — Брианна, похоже, возвращала себе самообладание с такой же скоростью, с какой Роджер его терял; он даже различил в ее голосе сдержанный смех.
— Ну… нет, — пробормотал он. — Я хочу сказать, я не… ну, то есть… ну да, я думаю, все так. — Он снова прижал ладони к ее вискам, осторожно давая понять, что желает сближения.
Ему показалось, что Брианна издала горлом какой-то странный гудящий звук, — но это мог быть отзвук гудения его собственной крови, несущейся по переполненным венам, бурлящей, как волны штормового моря, рвущиеся к берегу сквозь скалы. А в следующее мгновение он взорвался, как огромный фонтан.
Роджер резко отстранился, прежде чем Брианна успела выразить протест, рывком поднял ее на ноги — и тут же опрокинул на огромную кучу соломы, по которой была разбросана их одежда.
Его глаза уже вполне освоились с темнотой, но все же свет звезд, сочившийся сквозь щели в кровле навеса, был слишком слабым, чтобы он мог видеть что-то кроме едва заметных теней и очертаний чего-то белого, словно мрамор. Но не холодного; нет, совсем не холодного.
Он приступил к исполнению своего долга восторженно и бережно; когда-то давно, всего раз, он пытался иметь дело с девственницей, но всего лишь натолкнулся на дамскую гигиеническую прокладку, пахнувшую сладко, как цветы в церкви его отца по воскресеньям… и раз и навсегда оставил идею повторять подобный опыт.
Запах Брианны не имел ничего общего с аптечной гигиеной.
Наоборот, он был таким, что вызывал в Роджере желание наплевать на всякие там преамбулы и ворваться в нее со всей силой страсти.
Но вместо этого он глубоко вздохнул и поцеловал девушку в живот, как раз над линией курчавых волос.
— Черт, — вырвалось у него.
— Что такое? — В голосе Брианны прозвучала тревога. — Что, от меня жутко пахнет?
— Нет. Просто я уже давным-давно гадал, какого цвета у тебя волосы на этом месте… — он нежно провел ладонью по выпуклости между бедрами девушки. — А теперь, когда я тычусь в них носом, я ничего не вижу!
Брианна хихикнула, по ее животу пробежала волна дрожи, и Роджер ощутил ее ладонью.
— Хочешь, чтобы я тебе сказала?
— Нет, уж позволь мне самому рассмотреть их как следует утром! — Он наклонил голову и начал ласкать девушку, удивляясь тому, какое разнообразие ощущений можно получить на таком маленьком пространстве… тут была и гладкость, подобная стеклу, и щекочущая язык шершавость, и плотные упругие участки, и вдруг — нежная скользкая поверхность… он ощущал нечто мускусное, терпкое, солоноватое…
Через несколько мгновений по почувствовал, как ее руки мягко легли на его затылок, как будто благословляя. Он понадеялся, что не царапает ее своей щетиной, но, похоже, ей это было безразлично…
