Кэтрин Смит - Снова с тобой
А что может быть с ними в дальнейшем? Октавии нравится выезжать в свет. Норт, кажется, терпеть этого не может. По нескольку дней ему не приходит в голову побриться.
Но главное, как он отнесется к тому, что общество намного благосклоннее к ней, чем к нему? К тому, что свет всегда считал ее леди, а из Норта джентльмен не получился, несмотря на все его старания.
Хватит ли ей сил, чтобы не обратить внимания на сплетни вокруг себя? Хватит ли сил бросить дом в Мейфэре и вернуться сюда, где она провела большую часть детства, мечтая о другой жизни?
— О-ля-ля, посмотрите-ка сюда.
Голос миссис Бантинг отвлек Октавию от мыслей. Пожилая экономка нашла что-то под одним из полотнищ, драпировавших комнату.
Отложив в сторону узел с тряпьем, Октавия придвинулась ближе, чтобы посмотреть, какую ценность обнаружила миссис Бантинг, и сердце заколотилось.
Это была подушка-думка. Пестрая, яркая, кричащая — она смотрелась как открытая рана на фоне спокойных, приглушенных красок комнаты. Бархат разных оттенков лилового, бордового и кирпичного цвета украшала вышивка золотой нитью. Стежки были неумелыми, но старательными.
— Господи, какой ужас! — не удержалась Беатрис. — Кому, интересно, удалось такое соорудить?
— Мне, — шепотом сказала Октавия. — Это я сшила. Кузина тут же раскаялась, но Октавия не обратила на нее внимания. Ласково улыбнувшись, миссис Бантинг обернулась к ней:
— Вам тогда, по-моему, было лет десять?
— Одиннадцать, — поправила Октавия. — Это был подарок Нелл ко дню рождения. Не могу поверить, что она ее сохранила. — Октавия не могла поверить, что Норт ее сохранил. Ничуть не стесняясь, он заявил тогда, что произведение ее рук — дрянь. Нелл ухватила его за ухо и приказала следить за своими манерами. Потом обняла Октавию, обволакивая запахом пудры и роз.
«Она просто чудо, дорогая моя. Я буду беречь ее как сокровище».
Четырнадцатилетний Норт фыркнул: «Такое сокровище лучше закопать».
Мать снова потянулась к его уху, а он, ухмыльнувшись, нырнул ей под руку.
Нелл не дожила до следующего дня рождения. К тому времени Октавия и Норт уже стали друзьями. После смерти матери он переехал к отцу и братьям, правда, часто появлялся в Ковент-Гардене, чтобы убедиться, что с Октавией все в порядке. Он сам назначил себя ее покровителем. Вполне возможно, в ее компании он ощущал рядом с собой невидимое присутствие матери. А может, Норт уже тогда догадывался, что мир отца отвергнет его.
А может, просто не мог распрощаться с Октавией.
— Хотите забрать ее, дорогая? — поинтересовалась миссис Бантинг. — Думаю, хозяин не хватится.
Вот тут старушка ошибалась. Норт хватится. Можно было поспорить на десять шиллингов, что, хотя сюда годами никто не заглядывал, Норт абсолютно точно знал, где что лежит, включая эту думку.
Боже праведный, почему любая мелочь, связанная с ним, вызывает такое сердечное волнение?
— Нет. Оставьте ее на месте.
Октавия завидовала тому, что у Норта был отец. Завидовала тому, что у его матери был только один любовник. Завидовала тому, что его семья походила на нормальную семью. Она не представляла, как было больно Норту, когда он всего этого лишился. Лишился мира, полного любви — матери, отца, театральных кулис, — и очутился среди людей, которые не приняли его, как он ни старался. Нет ничего удивительного, что в конце концов он создал для себя свой собственный мир. Это, должно быть, оказалось легче, чем постоянно бороться за признание.
Поэтому Октавия никогда не сможет попросить его жить в ее мире. Это будет слишком жестоко — заставить его вновь почувствовать себя беззащитным. Она даже не заикнется об этом. Да он и не согласится. Ни ради нее, ни ради кого-нибудь еще.
— Ничего здесь не переставляйте и не перекладывайте, — распорядилась Октавия, протягивая подушку миссис Бантинг. — После уборки положите на место. — Октавия не хотела, чтобы Норт воспринял затею с уборкой как намек на что-то. Хотелось просто немного напомнить ему о том времени, о том мире.
Миссис Бантинг смотрела на Октавию влажными глазами. Старая экономка все поняла.
— Да-да, милая. Не беспокойтесь.
В горле стоял ком. В груди не хватало воздуха. Беатрис и миссис Бантинг снова принялись за работу. Потребовалось совсем немного усилий, чтобы дом снова стал почти таким, каким был раньше. Открытые окна сияли, мебель блестела, в воздухе носился запах воска.
Может быть, Норт снова почувствует себя дома.
А может, Октавия просто напоминает себе о желании, которое владело ею когда-то, напоминает о том, что было важно в то время. Ей всегда хотелось иметь семью. Мать была слишком занята. Она пользовалась успехом у поклонников и покровителей, и ей было не до дочери. Потребность Октавии во внимании пытался восполнить дед. Правда, старик считал, что для этого достаточно делать подарки. А вот Спинтон — о, дорогой Спинтон! — тот в своей немного удушающей и чопорной манере дарил ей тепло. Но это было не то. Все это было не то.
Единственное место, где Октавия чувствовала себя нужной и любимой, был этот дом. Тут Нелл пыталась научить ее вышивать, тут Норт дергал ее за косы и постоянно насмешничал. Здесь она чувствовала себя дома.
Норт был неотъемлемой частью этого места. И даже если время, которое они провели вместе, закончится, Октавия все равно с радостью будет приходить сюда.
Она всю жизнь будет считать этот дом своим, Их с Нортом общим домом.
Норт не стал терять времени и сразу перешел к делу, когда дворецкий Мертона провел его в кабинет графа. Норт отказался сесть, отказался от выпивки. Мертон надменно, но с любопытством посмотрел на него, но Норт не отступил.
— Мне известно, что вы писали письма Октавии Во-Давентри.
Мертон ожидал услышать что угодно, но только не это.
— Простите, что?
— Леди получает письма от какого-то свихнувшегося обожателя. От вас.
Мертон возмутился:
— Вне всякого сомнения, это не я. И зачем? Я помню ее еще ребенком.
Ага!
— Значит, вы признаете, что знали ее мать?
— Разумеется, я ее знал. Одно время мы были близки с ее матерью. Я знал и вашу мать, Шеффилд.
Лучший способ разозлить мужчину — это унизить его мужское достоинство или оскорбить мать. Мертон понимал это так же хорошо, как и любой другой.
— Но только не в библейском смысле.
— Ну разумеется, нет. — Граф театрально вздрогнул. — Крид прислал бы ко мне секундантов.
Норт криво усмехнулся:
— Он любил поразвлечься на дуэлях.
— Мне не нравятся ваши манеры.
Норт пожал плечами. На него это не произвело никакого впечатления.
