Вирджиния Хенли - Блестящая партия
Глава 20
Джорджина словно надела на лицо маску. Она напустила на себя любезный вид, который совершенно не соответствовал тому, что она чувствовала.
— Это действительно сюрприз. Я не знала, что вы пригласили к обеду гостя.
— Уоберн и Кимболтон расположены очень близко друг к другу, так что мы практически соседи, — сказал Уильям фальшивым голосом.
Френсис Расселл предложил Джорджине руку.
— Снова иду на прорыв…
— Я и не знала, что вы военный.
Это был язвительный ответ. Она прекрасно была осведомлена, что он никогда не служил в армии.
— Militat omnis amans — каждый любящий есть воин.
Джорджина приняла руку герцога и посмотрела на него.
— Это Овидий?
— Овидий, дорогая. Я удивлен, хотя и в полном восторге оттого, что вы знакомы с его откровенно чувственными сочинениями.
Френсис помог ей усесться напротив Сьюзен. Джорджина с многозначительным видом посмотрела в глаза сестре, словно желая спросить: «Что за адские муки ты пытаешься мне причинить?
Сьюзен притворилась, что не заметила ее волнения.
За обедом разговор, который поддерживали по большей части оба герцога, переходил с охоты на греблю. Уильям Монтегю имел атлетическое телосложение и был чемпионом-гребцом.
Джорджина подчеркнуто игнорировала сестру и разговаривала в основном с семилетней Джейн, которой разрешили присутствовать за праздничным обедом.
Наконец на тележке вкатили торт, Джорджина встала и зажгла на нем свечи.
— Ты должна загадать желание, мама. И если задуешь все свечи, оно осуществится.
Сьюзен поднялась и нерешительно улыбнулась.
— Ах, я совершенно не знаю, чего мне пожелать.
«Верности своего мужа!» — подумала Джорджина. Джейн с жадностью съела свой кусок торта.
— А теперь пора тебе развернуть подарки.
Она вскочила со своего места и принялась носить их с маленького столика и складывать к ногам матери.
Первый подарок, который развернула Сьюзен, был плед в темную клетку — из такой шотландки шьют мундиры Королевскому хайлендскому полку. И еще не прочитав, что написано на карточке, Сьюзен поняла, что это подарок матери.
Брат Джордж прислал пару сапог для верховой езды, которые он заказал специально для нее у Хоуби, поскольку знал, что сестра ездит верхом почти каждый день.
Потом Джейн подала матери какой-то плоский предмет.
— Ах, это рисунок Джорджи! Тот, на котором мы сидим среди цветов. Но теперь он раскрашен. Спасибо. Я буду беречь его.
Открыв подарок от своей маленькой дочки, она увидела, что это пара домашних туфель, которые Джейн вышила своими руками.
— Бабушка научила тебя вышивать, и у тебя прекрасно это получается, милочка. Большое спасибо.
— Тебе они на самом деле нравятся? — тревожно спросила Джейн.
— Они замечательные. Я сию же минуту их надену.
Джорджи не захотелось обнять сестру. «Я почти простила тебе, что ты пригласила Френсиса Расселла. Почти».
Сьюзен развернула подарок от мужа и, увидев рубиновый браслет, замерла.
— Чем я это заслужила?
«О Боже, она думает, что он подарил ей это потому, что его заела совесть… и я уверена, что она права».
— Положение герцогини имеет свои преимущества, — галантно сказал Уильям.
Наконец Сьюзен развернула последний подарок — от герцога Бедфорда. То был старинный серебряный кубок, основание которого украшала синяя ляпис-лазурь.
— Ах как красиво, Френсис. Очень вам благодарна. Я сию же минуту обновлю его.
Она сделала знак лакею, и тот наполнил кубок шампанским. Бокал Джорджины он тоже наполнил искрящимся напитком, а мужчинам налил бренди.
— Не пройти ли нам в гостиную? — сказала Сьюзен, а потом улыбнулась дочери: — Тебе пора спать, Джейн. Спасибо, что сделала обед в честь моего дня рождения таким приятным.
Джорджина почувствовала, что теряет своего единственного союзника, который был рядом с ней за обедом. Она тяжело вздохнула и пошла с Френсисом в столовую. В течение обеда в ней росло тревожное подозрение, что все это было заговором. Она ускорила шаги и поравнялась с сестрой.
— Это Уильям его пригласил, — пробормотала Сьюзен, снимая с себя всякую ответственность.
Было около десяти, и Джорджина не знала, как выдержит еще два часа до полуночи, когда сможет уйти к себе, никого не обидев. «Я должна сделать над собой усилие и быть любезной. Не хочу сидеть с мрачным видом и испортить Сьюзен день рождения».
Джорджина зевнула:
— Вечер был прекрасен, но у меня просто слипаются глаза. Я пойду спать. Желаю всем доброй ночи.
Сьюзен допила свое шампанское:
— Я тоже пойду. Доброй ночи, джентльмены.
Сестры вместе поднялись по лестнице.
— Я знаю, ты все это задумала и устроила вместе с мамой. Это была ее идея — чтобы я приехала в Кимболтон на твой день рождения, — укоризненно сказала Джорджина.
— Джорджи, мы хотим только одного — блага для тебя. Совершенно очевидно, что Френсис по тебе просто сходит с ума.
— Я тоже схожу с ума. До бешенства. Больше никогда так не делай!
— Мне нужно пойти взглянуть на детей. Доброй ночи.
Джорджина пошла в то крыло, где помещали гостей, радуясь, что она наконец-то сбежала и осталась одна. Ее гнев на сестру немного утих. «То, что сказала Сьюзен, правда. Семья хочет только того, что будет благом для меня, но во главу угла они ставят богатство и положение в обществе. Они считают, что это мой долг — выйти замуж за самого знатного человека Англии. Они не понимают, как я буду несчастна».
Джорджина сняла платье и повесила в гардероб. Сбросила с ног атласные туфельки, села на кровать, сняла подвязки и чулки. Оставшись в одной сорочке, она подошла к умывальному столику, налила воды из кувшина и стала вынимать из волос ленту. В дверь постучали.
Решив, что это кто-то из горничных Сьюзен, Джорджина обернулась. И ахнула.
— Что вы здесь делаете?
Френсис Расселл подмигнул ей.
— А как вы думаете?
С этими словами он запер дверь, сунул ключ себе в карман и поставил принесенную с собой бутылку шампанского на туалетный столик.
— Немедленно выйдите из моей комнаты!
— Не притворяйтесь, киска, что вы сердитесь. Вы же знали, что я приду.
— Ничего подобного я не знала. — Джорджина в тревоге повысила голос: — Не подходите ко мне! Я требую, чтобы вы немедленно ушли.
Френсис снял фрак, швырнул его на стул, развязал шейную косынку и подошел к Джорджине.
— Эта интимная встреча была задумана неделю назад. Я понимаю, для вас все это ново, но бояться нечего.
Джорджина пятилась, пока не уперлась спиной в умывальник. Она не могла поверить, что все это происходит на самом деле. Сердце у нее гулко билось, возмущение нарастало.
