Александра фон Лоренц - Клятва амазонки
А гроза бушевала все сильнее, невозможно было даже выйти из-под навеса. Подруги уселись на копну сена и, чтобы согреться, прижались друг к дру-гу. Тем временем к дождю присоединился вихрь. Он ломал мелкие сучья, срывал листву с деревьев и высо-ко подымал их на воздух. Вслед за тем хлынул силь-ный ливень.
Данута и Милана и раньше любили прогулять-ся, когда было свободное время, в сторону причала. Здесь всегда было оживленно. На большой поляне сразу у воды строились новые корабли: драккары, кнорры и просто небольшие рыбацкие лодчонки. Час-то к полудню рыбаки продавали только что добытый улов. Иногда у черного дощатого помоста поскрипы-вал пришедший издалека корабль. Это могли быть вернувшиеся из далекого плавания викинги, а бывало, что и заходили заморские купцы. У моря всегда мож-но было услышать последние новости, увидеть незна-комые лица. Бывало, когда у причала стоял чужезе-мец, подруги с волнением смотрели на омытые дале-кими морями борта, на людей, которые, возможно, не так давно ходили по русской земле, дышали родным воздухом. Казалось, стоит ступить на эту палубу — и через несколько дней окажешься в родной степи, уви-дишь подруг, Полонею. А сейчас, после всех этих со-бытий, молодые женщины использовали любую сво-бодную минуту, чтобы сбегать на причал. Они напря-женно вслушивались в разговоры о кораблях, которые должны прийти за товаром. Свою работу они не бро-сили, но как-то к ней поостыли — все это заметили. И вообще они выглядели странно — осунулись, все время молчат, глаза завалились и лихорадочно бле-стят. Милана теперь постоянно находилась в кузнице. Их дети тоже вместе — малыши то играют вдвоем на улице под присмотром Миланы, то спят в боковуше Дануты. Со своими хозяевами они больше не спали, объяснив, что у них женские дни. Раньше Исгерд видел, что Данута с нетерпением ждала окончания этих самых дней, а сейчас он почувствовал холод и отчужденность в ее голосе, когда она предупредила его, чтобы он не приезжал к ней. Да, здесь что-то бы-ло не то. Да и женские дни Миланы как-то странно совпали с днями ее подруги.
И долгожданный день настал. Милана узнала первая об этом — возле причала стояло шведское торговое судно, которое отправлялось на Русь.
— Сукно, холст, полотно, медные и железные вещи, олово, свинец и драгоценный янтарь. Также принимаем соленую сельдь, — громко и привычно объявлял бородатый торговец, чтобы все слышали.
— А на что меняете? — задорно спросила Ми-лана, как будто собиралась вести торговлю. Впрочем, женщины в Норвегии часто хозяйствовали без мужей, которые подолгу пропадали в дальних походах, и по-этому ее поведение не вызвало удивления.
— Для таких красивых девушек могу предло-жить отличные серьги, запястья, обручи, перстни, за-понки, кольца и пуговицы!
— Есть у нас холст для вас, — сказала Милана к несказанному удивлению своей подруги, — но нам нужно его подготовить. Сколько времени будете сто-ять у нас тут?
Мужчина почесал бороду в задумчивости.
— Мы пойдем в глубь фьорда, там говорят, товара много, думаю, за неделю управимся. Так что, зайти за вашим холстом?
— А где вы будете торговать? Может, мы са-ми подвезем.
Торговец перечислил селения и хутора, где будет останавливаться судно.
— Тогда мы приедем в Сользунд, там все и решим. Можно тебя спросить? — Милана взяла тор-говца за рукав и отвела в сторону, — вы куда потом пойдете?
— Еще немного — и загрузим корабль, а дальше пойдем на Киев.
— И скоро будете там?
— Что ты все выспрашиваешь, красавица, бу-дем как боги распорядятся, путь не близкий. Тебе-то что надобно?
Милана посмотрела в глаза шведу и разжала ладонь. В ней красовался крупный алмаз в золотой оправе. Глаза у мужчины загорелись.
— В Киев нам надо.
— О, это дело опасное, может, вы люди под-невольные, может, наложницы или жены чьи-нибудь, зачем мне неприятности? — торговец все же не спус-кал жадных глаз с великолепного камня, но женщина спрятала драгоценность на груди.
— Этот камень стоит больше всего твоего за-работка за рейс, — с усмешкой заявила она, — не хо-чешь — другие найдутся, не такие трусливые.
— Да я не отказываюсь, — начал юлить муж-чина, — но вдруг погонятся за вами, тут народ дикий, не сносить мне головы.
— Если хорошо все продумать, никто и не до-гадается. Приедем мы в Сользунд сами, через неде-лю, к вечеру, как стемнеет¬ — никто и не увидит. Нас там никто не знает. Сделаем вид, что в лес поехали, да и пропали. Волки, например, или медведь задрал. Бро-сим лошадей, одежду окровавленную — не сильно тут люди умные. А насчет риска… Работа у тебя та-кая! Что, на Руси, куда ты собрался, разве не могут напасть, ограбить, убить?
— Ладно, уговорила, — махнул рукой торго-вец, — но удобств не обещаю. А на камень-то дай еще взглянуть.
Милана достала алмаз.
— Хорош! — восхищенно прошептал мужчи-на, — но одного маловато будет за двоих!
— Ну ты и выжига! — возмутилась Милана.
— Я ж тебе говорю — опасно! Рискую сильно!
— Ладно, добавим еще, но смотри — ты слово дал.
— Уговор!
Молодые женщины повернулись, чтобы уйти, но через пару шагов Милана остановилась и оглянув-шись добавила:
— Но смотри, с нами шутки плохи, если ты хитрить начнешь! В Киеве сам сын воеводы с нами дружен! — И Милана достала перстень Всеволода. — Видишь, надпись киевского воеводы. Если поможешь нам, будешь у него в чести.
Молодая женщина взяла подругу за руку и они ушли. А обескураженный торговец остался сто-ять на причале. Постоял, постоял, что-то посчитал про себя, и вслух только сказал:
— Ишь ты! — развернулся и ушел на судно.
Договорившись о побеге, молодые женщина сильно волновались, но решение уже было принято и отступать некуда. Хозяева у них не жестокие, если их побег сорвется, сильно не накажут. Конечно, и даль-няя дорога с маленькими детьми ничего хорошего не сулила. Но у них появлялась возможность вернуться домой, где их любят и уважают, где они займут дос-тойное место! А что было уготовано молодым жен-щинам здесь? Позорная участь рабыни? Да и на од-ном ребенке Исгерд не остановится. Рожать ему сы-новей — это, что ли, ее судьба? Данута понимала, что со временем она потеряет свежесть, и что тогда запо-ет Исгерд? Он уже и сейчас думает только о своей выгоде. Предпочитает иметь сразу и жену, и налож-ницу. Не в силах сделать выбор. А если у него поя-вится рабыня помоложе, и что тогда? Нет, Данута давно решила быть свободной. Она еще в юности бе-жала из родительского дома не для того, чтобы по-пасть в рабство. Даже обычное замужество не устраи-вало свободолюбивую женщину. А тут — наложница. Лучше смерть, чем тихое прозябание.
