Александра фон Лоренц - Клятва амазонки
— Так вот, — Данута посмотрела прямо в ли-цо мельнику, — ты ему лошадей этих передай. Он тебе заплатит за труды. Да смотри, не продай их, все равно хозяин найдет.
— Мне чужого не надо, — с достоинством от-ветил мужчина, — будут лошади у него. А сказать что?
— Ничего не говори, — беглянка сунула ему в руки доску с рунами, — вот, передай письмо.
И молодая женщина исчезла в темноте. Боль-ше никого старик не видел. Кряхтя и что-то пригова-ривая про себя, он завел Нильхи и Фенна к себе на мельницу и поплотнее прикрыл дверь.
Шведский торговец нервно прохаживался по палубе.
— Может, передумали? — думал он, — хоть и опасное это дело, но мужчина уже привык к мысли, что станет хозяином того камня.
Женщины все не появлялись. В домах уже на-чали тушить очаги и ложиться спать. Люди в этих краях не засиживаются допоздна. Надо беречь дрова, да и что сидеть. Вставать надо рано, работы много, хватает на целый день. К вечеру все устают, не до си-дения у костра.
Но вот в темноте возникли две фигурки. Бес-шумно, как кошки, женщины скользнули на корабль. В руках у них хозяин судна заметил ребятишек.
— Э, мы так не договаривались!
— Вот тебе два камня, только довези нас. В Киеве еще заплатим, у Дануты отец боярин, за нее денег не пожалеет.
— Ну ладно, — ответил шкипер, рассматривая камни.
— Но помни, камень этот не простой, — Ми-лана указала на тот, что был крупнее, — если кому-то обманом достанется, — тому не жить.
— Ладно врать тебе.
Милана засмеялась так холодно, что все со-мнения у торговца вмиг испарились.
— Данута, расскажи, какая участь постигла того грека.
— Да, его давно уже рыбы растаскали, — под-твердила Данута.
— Нечего меня пугать, — недовольно ответил мужчина, — будете вы в своем Киеве, никто вас об-манывать не собирается.
Рано утром, как только в тумане стали появ-ляться очертания берегов, торговое судно шведов уже отвязалось от причала, и мерно взмахивающие весла вывели его на середину фьорда.
Тромсель, небольшой торговый городок, встретил двух всадников хмурой ненастной погодой. По разбитым тяжелыми телегами улочкам сновали люди по своим делам. Кухарки несли корзины со вся-кой снедью, прохаживались богатые бездельники, спешил на работу рабочий люд. Дом кожевенника братья знали уже давно. Это был сложенный из гру-бых валунов, обмазанных глиной одноэтажный особ-няк. По его покатой черепичной крышей располага-лась и мастерская, где выделывали кожи. Дождь еще не начался, но вот-вот грозил промочить все вокруг.
Исгерд стукнул в большим железным кольцом по дубовой двери, и за ней послышались тяжелые шаги. Хозяин сразу узнал братьев и повел показывать свои изделия. Мужчина раскладывал на широком сто-ле цветные кожи причудливой формы, поглаживал их, тряс, старался показать все достоинства своего товара. Начался торг.
— Ты почем седла продаешь? — кричал хозя-ин кожи, — вспомни, а еще цену хочешь уменьшить. На моем материале столько зарабатываешь!
— Да не на твоей коже я заработаю, а на труде своих мастериц, — отвечал Торкель.
— Без нашей мастерской твоя дорогая кожа не особенно кому и нужна в Олесунфьорде, — под-держивал его Исгерд.
Кожевенник уступил, хотя не намного. Но братья, забрав кожу, были довольны. На седла заказ-чики уже есть. Неделя — и денежки в кармане.
— У меня есть предложение, — сказал Исгерд, выходя из дома кожевенника, — давай купим подарки нашим рабыням.
— Я тоже об этом подумал, — поддержал его брат, — а то в последнее время замечаю, что Мила что-то дуется. Уже неделю спит одна. От них, конеч-но, много пользы для нас, надо хоть чем-то порадо-вать.
Мужчины зашли на рынок, где можно было увидеть много разных вещичек, столь любимых жен-щинами. Наконец они набрели на торговца, у которо-го были всяческие гребни, заколки, зеркальца, словом, всякая женская ерунда.
— И ты говоришь, что этот гребень стоит та-ких денег? — с возмущением говорил торговцу Ис-герд, — да я сам был в Константинополе и видел, ка-кие там цены.
— Ну, так иди туда и купи, — невозмутимо отвечал торговец.
— Я понимаю — в пять раз дороже, но в два-дцать! — обозлился в свою очередь Торкель, который тоже приглядел для Миланы красивую серебряную фибулу в форме сердца.
Владелец заморского товара был неумолим, и пришлось викингам заплатить ту сумму, которую он назначил с самого начала. Потом, пройдясь по рынку, Исгерд присмотрел красные сапожки для своей Дану-ты, а Торкель, в свою очередь — красивую шерстя-ную ткань, привезенную из Нормандии.
— Как ты думаешь, — спросил Торкель у своего брата, — почему Милана вдруг так ко мне ох-ладела?
— Ну, причин может быть несколько, — рас-судительно отозвался Исгерд, — может, обидел чем…
— Да что ты, — возмутился Торкель, — я ведь все для нее делаю. И милую, и целую, вот подарки дарю, — мужчина многозначительно потряс своей сумкой, — тут что-то другое.
— Ну, что еще может быть, — рассмеялся бонд, — нашла другого!
— Это у нас-то? — улыбнулся его глупому предположению брат, — пусть кто только попробует приблизиться к ней, — и викинг угрожающе сжал увесистый кулак.
Так и прошел весь день в суете и покупках, и ночь неминуемо настигла бы путников на обратной дороге, если бы они отправились в дорогу.
— Заночуем здесь, Исгерд — сказал Торкель — поздно уже, а дорога не близкая, да и что-то и небо потемнело. Не быть бы дождю! Как бы в подтвержде-ние его слов, издали донесся глухой удар грома. По угрюмому небу очень быстро двигалась огромная ту-ча. Передний край ее был белесовато-серый, и как будто клубился. Отдельные облака мчались по сторо-нам и, казалось, спорили с тучей в быстроте движе-ния.
Поиски ночевки были недолгими, и вскоре братья уже сидели в просторном холле у пылающего очага с кружками эля в руках. Здесь было много зано-чевавших посетителей рынка, и все они с удовольст-вием коротали время в беседах и настольных играх. А тем, кто сильно устал, хозяин постоялого двора пред-лагал уютные боковуши, отгороженные от главного холла гобеленами, а то и просто шкурами.
— Что, приехали свои мечи продавать? — не-ожиданно обратился к братьям круглолицый толстяк, расположившийся прямо у огня, неподалеку от братьев.
— Да нет, — протянул Исгерд, — а ты откуда знаешь про мечи?
— Да кто же вас не знает, Эриксонов, и ва-шего побратима Ингмара Дагфинсона, — усмехнулся незнакомец, — вы всегда что-нибудь придумаете. То в поход отправитесь, то кузницу организуете. А сейчас за чем в город пожаловали?
— Да мелочь, кожи надо прикупить, — сдер-жанно ответил бонд.
