Александра фон Лоренц - Клятва амазонки
Полонея приставила к его щеке длинное изви-листое лезвие кинжала и провела острием сверху вниз. Из образовавшейся царапины показались капли крови. Толстяк встрепенулся и что-то хотел сказать. Но ему поспешно заткнули рот.
— Веди к своему скрибу, — прошипела По-лонея, и мужчина стал вращать выпученными от страха глазами в знак согласия. Стайка черных фигу-рок двинулась вслед за пленником, держа его на ве-ревке, по темным каменным коридорам. Спустив-шись по крутым ступеням и сделав несколько поворо-тов, амазонки оказались у массивной дубовой двери, обитой железными пластинами.
— Господин Дамиан, откройте, это я, Васи-лий, — проблеял толстяк, ощущая острый клинок у себя между лопаток.
— Чего тебе надо среди ночи, подлая тварь? — раздался недовольный сонный голос.
— Срочное дело, господин Дамиан! — уже увереннее повторил пленный византиец.
Наконец лязгнули железные засовы, и дверь со скрипом приотворилась. Показалось широкое сон-ное лицо с факелом — черные кудрявые волосы при-липли к потному лбу и толстым щекам. Этой узкой щели было достаточно, чтобы византийский скриб получил сильнейший удар в нос и повалился спиной на пол. В мгновение ока спальня коменданта крепости была заполнена амазонками, и Дамиана быстро при-вязали к резной кровати с балдахином. На первое время ему тоже в рот вставили кляп.
— Вы не представляете, что творите! — за-орал скриб, когда ему позволили открыть рот, — им-ператор приведет сюда свои войска, и вас всех пове-сят!
Полонея склонилась прямо к толстому потно-му лицу и процедила:
— А тебе, жирная жаба, все равно этого не увидеть, даже если так и будет.
Дамиан в испуге лишь вращал глазами.
— Что ты можешь нам рассказать про прода-жу амазонок?
— Какие амазонки, я ничего не знаю!
Полонея отвернулась и толкнула ногой какой-то предмет, покрытый куском материи. Ткань упала и все увидели знакомое седло, отделанное драгоценно-стями.
— И это седло ты тоже в первый раз видишь?
— Я ничего не знаю, — изворачивался скриб, — это подарок богатого торговца Деметрия.
— Хватит выкручиваться, подлец! — закрича-ла Полонея и схватила Дамиана за горло, — это ты бросил моих девушек в темницу, а потом продал в рабство.
— Я не делал этого, — затрясся от страха чи-новник и плюхнулся на колени.
— Все, разговоры окончены, свяжите его и на-верх.
— Я заплачу вам большие деньги, пощадите! — от страха он даже обмочился.
Утром следующего дня жители Суража и ви-зантийский гарнизон увидели страшную картину. Из одного из окон главной здания крепости торчал дубо-вый брус, а на нем болталось в петле грузное тело ко-менданта крепости. Под телом скриба на мостовой лежали тела двенадцати заколотых солдат и их сер-жанта — всей ночной стражи. Именно эта смена и дежурила в тот день, когда арестовали амазонок. На стене кровью был написан таинственный знак, смысл которого был непонятен. По городу ползли упорные слухи, что это была месть общины амазонок за своих подруг, проданных скрибом в рабство. Император Юстиниан не желал ссориться с русским князем из-за жадности своего чиновника и распорядился сменить весь Суражский гарнизон. Поиски грека, который ку-пил девушек, никаких результатов не дали. Отныне все торгующие на Суражском рынке, независимо от веры и национальности, были защищены специаль-ным указом императора. Свобода торговли и коммер-ция были для Византийской империи превыше всего.
Хорошо иметь наложниц
Прошло два с половиной года.
Маленького Ивара очень любили бабушка и дедушка. Мальчишка был очень похож на свою бабушку, пер-вую красавицу в ее родном селении тридцать лет на-зад. От Сигрид унаследовал и Исгерд свою красоту, за которую так любили его все женщины. Хромой Эрик вырезал внуку мечи и кинжалы из дерева, и они были любимыми игрушками малыша. Бабушка доставала из большого котла самый вкусный кусочек мяса, которое Ивар любил, наверное, с пеленок, и мальчик с куском мяса во рту рубил и колол одному ему видимого врага, махая мечом около очага. Сигрид сама приезжала забирать внука, но потом подолгу не отпускала его из дома отца, и Дануте приходилось садиться на Нильхи и ехать за ним вверх по косогору. Встречали ее там всегда приветливо, и если бы не косые взгляды Гудрун, молодая женщина чувствовала себя здесь хорошо.
В этот вечер Дануте опять пришлось ехать в дом Исгерда за малышом. Ивар обрадовался, увидев мать, и с разбегу ткнулся ей в подол. Данута пощупа-ла лоб сына, и ей показалось, что у него жар.
— Я всегда знала, что малышу не надо нахо-диться у очага, — думала с раздражением женщина, — как только кто-то открывает дверь, у огня возника-ет сильный сквозняк. Это вообще удивительно, что старик не простуживается, сидя весь день у котла. А вот женщины заболевают часто. С одной стороны жар, а с другой — холодный ветер с улицы.
Данута понесла малыша в боковушу, которую выгородил специально для нее Исгерд на тот случай, если наложница зайдет в дом. Ребенок расшалился, и Дана присоединилась к сыну. Она щекотала его, он визжал и прыгал на огромной для такого малыша кро-вати. Молодая женщина была довольна, что она ошиблась, и малыш не был болен. Он заигрался до того, что свалился от усталости и мгновенно заснул. Не решившись его будить, молодая мать прикорнула рядом с уставшим мальчиком и тоже задремала, да так, что Данута и не услышала, как возвратились с полей мужчины. Когда малыш проснулся, она стала его одевать. Одевая ребенка в теплую одежду, она вдруг услышала голос Исгерда. Тихонько раздвинув гобелены, женщина увидела, что неподалеку от ее бо-ковуши сидят ее хозяин, Торкель и Гуннар. Мужчи-ны попивали эль из больших деревянных кружек, по-хожих на маленькие бочечки и вели ленивую беседу.
— А я женился на Верее, и души в ней не чаю, — говорил друг Исгерда, — пусть и потерял, может что в материальном смысле, но хоть дома мир и сча-стье. Вон уже и сыновья подрастают. А у тебя, Ис-герд, вижу, эта фурия вообще ад устроила.
— Да, это верно, — ответил бонд и отхлебнул пива, — носится, носится по дому. Не дай бог, кто на глаза попадется. Видно потому, что бесплодна она оказалась.
— Это, конечно, тоже, но главное, ревнует она к Дануте.
— Так это ж обычное дело — рабыни, — по-пробовал возразить Исгерд, — у всех они есть. И хо-зяину обычаями не запрещено побаловаться с налож-ницей.
— То побаловаться, брат, а у вас настоящая любовь. Ты где больше бываешь, у нее или дома?
Исгерд задумчиво посмотрел в кружку с элем.
— Так там и наследник растет, и дело, которое настоящий доход приносит, а не это хилое хозяйст-во…
