Марина Гилл - Ветер пыльных дорог
– Честно, Чарльз, я не знаю, – вздохнула она. – Он меня с первого взгляда невзлюбил, и я понятия не имею, в чём причина этой неприязни. Он твёрдо уверен, что меня подослал в ваш лагерь король, а также, что у меня есть какие-то сообщники. Удивляюсь, как он тебя ещё в мои сообщники не приписал, – хмыкнула она.
– А знаешь, что он мне говорит? – спросил Чарльз, не поддерживая её лёгкого тона и глядя на неё как никогда серьёзно.
Улыбка сползла с лица Аньес, она отрицательно мотнула головой.
– Он говорит, что ты околдовала меня, и именно поэтому я тебе так безоговорочно верю.
– И что же, я тебя на самом деле околдовала? – засмеялась Аньес, но Чарльз снова не поддержал её веселья.
Ей стало немного неловко от его изучающего взгляда; она отвернулась и попыталась сосредоточиться на проплывающем мимо пейзаже.
– На самом деле, – ответил Чарльз, и голос его показался ей незнакомым.
Аньес задрожала, сама не зная от чего. Она и боялась, и хотела одновременно, чтобы он подъехал ближе, и…
– Чарльз, давай отложим этот разговор до лучших времён. Сейчас есть дело поважнее.
– Мне кажется, что, кроме тебя, для меня нет ничего важнее.
– Да, Чарльз, – беззаботно улыбнулась ему Аньес, – дело в том, что тебе кажется. Именно кажется.
Она засмеялась и пустила коня в галоп, надеясь избежать таким образом ненужный ей пока разговор. Обернувшись, она увидела, что Чарльз пустил коня вслед за ней и наверняка скоро догнал бы её, поскольку всадницей она была весьма посредственной. Она остановилась сама на дороге от Хэмпстеда к Лондону и обернулась к Чарльзу с радостной улыбкой.
– Прекрасная скачка! Не представляешь, как мне скучно порой бывает сидеть целыми днями в Вестминстере.
– Потерпи немного, скоро мы уедем отсюда, – сказал ей Чарльз, сохраняя на лице выражение серьёзности, что раздосадовало Аньес. Ей ужасно не хотелось возвращаться к тому разговору. Она не любила то состояние, когда не знаешь, как вести себя и что именно сказать.
Аньес не сразу поняла, что он сказал «мы», а когда поняла, то стала думать над тем, что же он имел в виду – всех мятежников или только их двоих? И куда они уедут? И почему скоро, когда на горизонте не предвидится никакого выхода из сложившегося с королём и оппозицией положения?
Но она не стала ничего спрашивать, потому что ответ Чарльза мог бы привести к теме его «околдованности» ею.
Весь обратный путь они проделали в молчании, и Аньес даже стало чуть совестно за то, что она посмеялась над почти что признанием Чарльза.
Следующие несколько дней они и вовсе не виделись, но Аньес знала точно, что Чарльз её не избегает, просто суматоха по всему Лондону стояла страшная.
Король Джон согласился на переговоры! Не последнюю роль в этом, как говорили некоторые, сыграло то, что, в отличие от гордого и оттого «слепого» Джона, его немногочисленные подданные понимали опасность, нависшую над целой страной, опасность вторжения французов, а это было посерьёзнее, нежели чем вражда с непокорными баронами, ещё и учитывая то, что большая часть вины в этом лежала на самом короле. Аньес не знала так ли это на самом деле, потому что привыкла доверять лишь Чарльзу, но, во всяком случае, то, что Джон и мятежники встретятся на лугу Раннимед, неподалёку от Виндзора, было известно точно. Об этом сказал сам Фитцуолтер, когда вновь собрал совет баронов.
Для Аньес стало большим удивлением то, что она получила приглашение явиться на этот совет. Правда, она пробыла там всего лишь десять минут, в которые Фитцуолтер поставил её в известность, что она отправляется на переговоры вместе со всеми.
– Не лучше ли, если леди Аньес останется здесь? – подал голос Ноллис.
– Я знаю лучше, как будет лучше, – гневно ответил Фитцуолтер и попросил Аньес выйти.
Закрыв за собой двери, Аньес улыбнулась, вспомнив, какое было лицо у Ноллиса после не очень мягкого ответа Фитцуолтера.
– Так тебе и надо, – прошептала она, шагая по коридору.
Она была рада, что они наконец-то уезжают из уже опостылевшего ей Вестминстера. Единственное, что ей было неприятно – они будут находиться рядом с Виндзором, от которого у неё остались не самые лучшие воспоминания. «Но теперь со мной Чарльз», – успокоила она себя и вновь улыбнулась. Касательно Чарльза она уже приняла решение и теперь желала поскорее с ним встретиться, чтобы поставить его в известность.
Через неделю состоялась встреча английского короля Джона и его подданных и мятежных баронов на лугу Раннимед. Два лагеря остановились на противоположных сторонах, будто перед началом военных действий. Аньес прибыла туда на два дня позже свиты Фитцуолтера вместе с немногочисленными и более низкими по званию участниками мятежа. Она сразу заметила настороженность, царившую между людьми. Также в глаза бросалось, что мятежники гораздо превосходили числом королевских людей и были лучше вооружены.
Архиепископ Кентерберийский проводил её к Чарльзу.
Когда она вошла, Чарльз поднял голову от карты, разложенной на столе, и обернулся. Заметив её, он прямо-таки засветился радостью, что очень польстило Аньес.
– Аньес! – воскликнул он, подходя к ней и беря за руку.
– Добрый день, – улыбнулась она. – Ты занят?
– Не так сильно, чтобы не поговорить с тобой. Садись. – Он указал ей на единственное место, где можно было присесть, – лежащий с левой стороны матрас.
Аньес воспользовалась приглашением и прошла к матрасу, осторожно усаживаясь.
– Как идут переговоры? – спросила Аньес.
– Пока трудно сказать.
В сущности, она не имела понятия о ходе дел, потому что некому было просветить её по этому вопросу. Зато теперь Чарльз весьма подробно рассказал ей о том, что Джон со своими сторонниками прибыл на два дня позже Фитцуолтера, поначалу пытался сопротивляться некоторым требованиям баронов, значительно ограничивающих его власть, но, в итоге сдался, и сегодня, буквально через несколько часов, должен был подписать хартию, где бароны высказали все свои требования.
– А какие именно требования? – с интересом спросила Аньес.
Как она и ожидали, свободу по этой хартии получали духовенство, рыцари и, разумеется, сами бароны. Простые же люди не получали почти никаких вольностей.
– Его Величество так сопротивлялся сначала, – снова повторил Чарльз, задумчиво подперев подбородок, – и затем так резко и легко согласился на все требования, что это кажется подозрительным.
– Но, если хартия будет подписана им самим, значит, вы, наконец, достигнете своей цели, не так ли? – спросила Аньес. – И ведь король не сможет уже отказаться выполнять те требования?
Чарльз посмотрел на неё как-то странно, потом хмыкнул и перевёл взгляд на карту.
