Барбара Картленд - Незабываемый вальс
Граф заметил, что лакей с любопытством слушает их разговор. Он подал слуге знак, и тот закрыл дверцу, но остался стоять тут же у коляски. Его силуэт был виден в окне, закрытом из-за дождя.
— Объясните мне толком, что же все-таки произошло? — спросил граф.
— Я прошу вас… как можно скорее… увезти меня отсюда, — отвечала девушка. — Мне все равно куда… Только увезите, пока меня не хватились… Мне надо бежать.
— Но почему? И от кого?
— Вам непременно надо… это знать?
— Боюсь, что да. Раз уж я взялся вам помочь.
— Я все расскажу вам… обещаю, — торопливо говорила девушка. — Только поедем быстрее. По-моему, один мой спутник — он называет себя пастором — сильно ранен, но мой отец вот-вот очнется. Он сразу бросится на мои поиски.
— Ваш отец? — с недоумением переспросил граф. — Вы пытаетесь сбежать от своего отца?
— Да. Он везет меня в какой-то ужасный монастырь, но мне кажется, это никакой не монастырь, а что-то гораздо хуже. Пожалуйста, помогите мне. Если я побегу через поля… то не смогу далеко уйти.
В ее голосе звучал неподдельный страх, девушка выглядела такой беззащитной и трогательной, что ее просьба задела графа за живое. Но он все еще не решался помочь этой особе бежать от отца.
— Прошу прощения, но… — начал было он, но девушка оборвала его:
— Поймите же наконец… о чем я вас прошу. Мой отец не в себе, моя мать сбежала и бросила его, и теперь он решил, что я… должна искупить ее грехи.
— Что вы хотите этим сказать? — удивился граф.
— Я очень похожа на маму внешне… и отец собирался навсегда заключить меня… в монастырь. На самом деле это дом покаяния, он принадлежит какой-то секте, — торопливо объясняла девушка, с мольбой глядя на графа. — Они наказывают себя за грехи… поркой и другими истязаниями!
— Вы говорите невероятные вещи! — воскликнул граф. — Этого не может быть.
— Я клянусь вам… Все, что я говорю, это чистейшая правда. Я боюсь, безумно боюсь их… Я богата, и, заполучив мои деньги, они никогда… меня не отпустят… Прошу вас, пожалуйста, помогите мне.
Графу казалось, что девушка вполне искренна, но в ее рассказ было трудно поверить.
Чтобы выиграть время и хорошенько все обдумать, он спросил:
— Как ваше имя?
— Батиста Дансфорд, — ответила она, — я дочь лорда Дансфорда.
— Лорда Дансфорда! — с изумлением воскликнул граф. — Вы дочь «пэра-проповедника»?
— Верно… — подтвердила она. — Вы знаете его? Вы не представляете, милорд, во что отец превратил мою жизнь. Он не просто грозит мне адом и вечным проклятием, он и дома устроил… настоящий ад. Умоляю, увезите меня! Я боюсь, что он снова …побьет меня и отошлет в это страшное место.
— Хорошо, — решился граф после недолгих размышлений. — Я довезу вас до ближайшего города, где остановлюсь на ночлег. Обещайте, что там вы позаботитесь о себе сами.
— Да… конечно… И спасибо, спасибо вам… Мне надо только быстрее уехать отсюда, потом я сама доберусь… до Парижа.
Граф подал знак лакею, что можно трогать.
Пока тот закрывал дверцы экипажа, граф спросил:
— Как быть с вашим багажом?
— Не тревожьтесь об этом, — ответила Батиста, — велите ехать скорее, пока папа… не хватился меня.
Она говорила почти шепотом, чтобы лакей не разобрал ее слов.
— Немедленно едем, — приказал граф.
— Да, милорд.
Лакей не успел еще вскочить на козлы, а кони уже тронулись. У Батисты вырвался вздох облегчения.
С неожиданной быстротой она пересела на сиденье, которое занимал граф, забилась в угол и закрыла лицо руками. Граф понял, что она прячется за ним — они как раз проезжали мимо опрокинутой кареты.
Он выглянул в окно. Багаж был разбросан по дороге. Встревоженные лошади беспокойно били копытами и испуганно ржали. Женщины что-то кричали и суетились, несколько человек распласталось на траве вдоль дороги: кто-то стонал от боли, причиненной полученными ранами, и звал врача, кто-то просто лежал без движения, непонятно, или без сознания, или уже расставшись с жизнью.
Граф увидел дилижанс, в котором, по всей видимости, ехала Батиста. Но ни в ком из людей он не успел разглядеть лорда Дансфорда.
Он знал лорда в лицо и даже слышал его выступления в палате лордов но, как только «пэр-проповедник» начинал свою патетическую речь, граф покидал палату. Речь его светлости неизменно сводилась к одному и тому же: страна изобилует пороками из-за отсутствия закона и порядка, а строгие наказания, которым надо подвергнуть всех грешников в этом мире лишь удвоятся в загробной жизни.
— Как бы нам унять этого проклятого старикашку? — спросил как-то один из пэров.
— Самый верный способ — упрятать его в сумасшедший дом, — ответил другой. — Там ему самое место.
Граф находил лорда Дансфорда невероятно скучным, а скучать он не любил.
Сейчас ему стало неимоверно жалко дочь этого человека, хотя он так до конца и не поверил в ее удивительный рассказ.
Они наконец миновали злосчастное место происшествия, граф откинулся на спинку сиденья и стал разглядывать свою гостью. Она была и вправду очень молода, едва ли не подросток, и потому граф решил, что эта причудливая история про бездушного отца и заточение в монастырь — плод ее живого девичьего воображения.
— Я послушался вас, — заговорил он, — но должен сказать, что это против всех моих правил.
Ирвин Хоксхед был как никогда серьезен.
Увозить молоденькую девушку от отца, к тому же в чужой стране, было в высшей степени предосудительно и неосторожно. Но в случае расспросов, успокаивал себя граф, он скажет, что согласился подвезти бедную девушку, попавшую в дорожное происшествие. Его коляска была свободна, и он, как истинный джентльмен, не посмел отказать даме в такой просьбе и согласился подвезти ее до ближайшего города.
— Скажите мне правду, — обратился он к девушке. — Почему вы убегаете от отца?
— Я пыталась убежать уже трижды, — честно призналась Батиста, — но всякий раз он настигал меня и возвращал домой, а последний раз избил так жестоко, что я не могла ходить целую неделю.
— Ну это уж слишком, — недоверчиво взглянул на нее граф. — И не надейтесь, что я в это поверю.
Она взглянула на графа и впервые улыбнулась, он заметил две очаровательные ямочки на ее щеках.
— Извольте взглянуть на мою спину и самому в этом убедиться, милорд, — предложила она.
— Я, так и быть, поверю вам на слово, — поспешно заверил ее граф.
— Вот и хорошо! Я уже говорила вам, что, по-моему, папа… немного не в себе. Он всегда был… со странностями, а когда мама ушла от него, стал просто невыносим.
