Бал виновных (СИ) - Рейн Леа

– Думаю, что нам лучше не терять время и найти вещи с отпечатками подозреваемых, – провозгласила донья Беатрис, как только вошла в номер, чтобы ни у кого не возникло желания поинтересоваться, как прошли похороны.

– Как ты, Йон? – спросила Альба, подобравшись к кровати. Йон, как и утром, лежал под одеялом, весь перевязанный бинтами, но теперь выглядел гораздо здоровее, хотя кожа по-прежнему была бледной, а черты лица жесткими и заострёнными.

– Нормально. Ты не представляешь, сколько еды заказала Адель. Я, наверное, никогда так не ел! – восторженно ответил он, и от этого на душе Альбы стало чуточку теплее. – А что за вещи с отпечатками подозреваемых? – поинтересовался Йон, с любопытством глянув на донью Беатрис.

– Вчера детектив рассказал, что обнаружил ящик почти со всеми орудиями убийства. Там был и шприц из-под морфия, которым убили Хавьера. Этот предмет был единственным, где обнаружился отпечаток пальца. И этот отпечаток принадлежит убийце, – объяснила женщина.

– А что такое отпечаток? – не понял он.

Донья Беатрис попыталась рассказать все, что знала об этом новом методе, а Йон лишь удивленно качал головой, поражаясь тому, какой скачок может сделать этот метод в расследовании. По сути – этот метод уже может указать на убийцу. Нужны лишь вещи с отпечатками подозреваемых, и ублюдок, убивший стольких людей, наконец, будет пойман!

– Иван, Родриге, Мартин, Виктория, Кармен и Лукас. Один из них убийца, – решила добавить Адель. Память на имена у неё была хорошая, поэтому не составило труда воспроизвести их все.

– Кто такое сказал?! – воскликнул Йон. Слова француженки словно дали ему хлёсткую пощечину, он резко поднялся, но тут же об этом пожалел – рана в боку будто стала гореть огнем. Он упал обратно, и все, что ему оставалось, это буравить взглядом смутившуюся девушку и мысленно вопрошать: неужели она обо всем знала? Тогда почему за все утро и половину дня, что они провели тут взаперти, даже не заикнулась об этом?

– Те люди, чьи имена озвучила мадемуазель Адель, были в его комнате в последние часы его жизни. Значит, кто-то из них вколол ему морфий, – поспешила сказать донья Беатрис.

– Но как так?.. В это просто не верится! Да я с этими людьми почти всю жизнь проработал на кухне. Ну, кроме Лукаса, разумеется. Не верю, что кто-то из них может быть убийцей!

– Если они не виноваты, то их отпечатка на шприце и не окажется, – заверила Адель.

– Но… – произнес Йон и запнулся. Может, как раз таки отпечаток невиновного и окажется. Отпечаток Ивана, который колол Йону морфий. Что если убийца знал об этом новом методе и специально украл шприц, чтобы подставить Ивана? Детектив и так относился к нему с подозрением, а если окажется, что на шприце отпечаток Ивана, то его немедленно арестуют.

– Что такое, Йон? – беспокойно спросила Альба, заметив, как молодой человек изменился в лице.

Йон поделился своими мыслями, все напоминая о том, что поначалу Монтойя подозревал в убийстве Ивана.

– Нет, ну кто-то из вас вообще может поверить, что Иван на такое способен?! – говорил он, оглядывая лица присутствующих ошалелым взглядом. – Иван однажды жучка раздавить не смог! Жалко его было! Что уж говорить тогда про человека!

– Тогда отпечаток не очень-то действенный метод, – задумалась Адель. – А, может быть, тот украденный шприц был новый? Странно, что на нем был один-единственный отпечаток. Если бы его касалось несколько человек, то там бы осталось много отпечатков.

– Возможно, он был и новый. Я, если честно, не знаю, – неуверенно отозвался Йон.

– Во всяком случае, мы объясним детективу, что Иван касался шприца ранее. Я думаю, он возьмёт это в расчёт. А если что, то найдем Ивану адвоката, – попыталась успокоить Йона Альба. – А теперь давайте искать предметы. Кто кого возьмет?

– Я могу Мартина и Кармен, – вызвалась донья Беатрис. – Они довольно часто появляются в моем номере. Ты, Альба, можешь разобраться со своими братьями, Лукасом и Иваном.

– Ну а я тогда раздобуду предметы у Виктории и Родриге, – заключила Адель. – Знать бы, как эти двое выглядят!

***

К ужину в комнате Адель стояло около четырех подносов с чаем и пять стопок свежего постельного белья. Девушка непрерывно звонила в колокольчик в надежде, что вот-вот появится нужный человек. Но вся обслуга, что приходила в ее номер, на вопрос «Как ваше имя?» отвечала не то, что нужно.

Йон в это время прятался в ванной. Там Адель поставила для него удобное кресло с маленьким журнальным столиком, который по мере прихода обслуги заполнялся фарфоровыми чашками – все заказы девушка отдавала Йону, а тот и рад был насладиться ароматным ягодным чаем, хотя после третьей чашки его уже начало тошнить. Чтобы Йону не было сильно скучно, Адель сунула ему в руки книгу – кстати, свою книгу о путешествии в Перу, потому что других у нее не оказалось.

Когда Йон, не глянув на обложку, разместился в ванной и раскрыл книгу на первой странице, то не смог прочесть и слова, потому что текст оказался на французском. Он лишь усмехнулся, повертел книгу в руках и разобрал на обложке имя автора – Adèle Bourgoin.

Интересно было бы узнать о путешествиях этой француженки, – подумал он и решил, что неплохо было бы знать еще один язык помимо своего родного. Если все в его жизни сложится хорошо, то он обязательно займётся изучением французского. А может, даже посетит Париж. За всю свою жизнь он ничего не видел, кроме кухни помпезного отеля и ринга затасканной таверны.

В номер вновь постучали. Йон отчетливо услышал это из своего укрытия, а потому отвлёкся от мечтаний и навострил уши. Адель зацокала каблуками по деревянному полу и скрипнула дверью.

– Как ваше имя? – задала она в очередной раз вопрос, на который уже ни Йон, ни Адель не ожидали получить нужного ответа. Но в этот раз им повезло, стучавшийся охотно ответил:

– Родриге, сеньорита.

– Отлично, Родриге, проходите, – сказала Адель, стараясь, чтобы в голосе не проскочили нотки радости.

Это заставило Йона оставить свои мечтания и подняться со стула. В боку зажгло, но любопытство было сильнее боли. Йон приоткрыл дверцу ванной комнаты и через узкую щелку стал следить за тем, что разворачивалось в комнате.

Темноволосый официант с правильными, почти идеальными – и довольно смазливыми – чертами лица подкатил тележку к столику. Адель приземлилась на стул и стала следить за действиями молодого человека. Неожиданно её лицо омрачилось, она во все глаза уставилась на руки официанта и едва не застонала от разочарования. Йон тут же понял, в чем дело. Все официанты ходят в белых перчатках, это элемент формы, если будешь трогать посуду голыми руками – особенно отполированное серебро или кристально прозрачные стаканы, – то вполне можешь не продержаться на рабочем месте до завтрашнего дня.

Колесики в голове Адель усердно закрутились, Йон увидел, как она начала судорожно соображать, что можно сделать, чтобы заставить Родриге снять эти чертовы перчатки. И вскоре решение пришло. Адель как бы невзначай опрокинула чашку с кипятком прямо в тот момент, когда официант ставил на стол тарелку с печеньем, и чай пролился ему на руку, моментально окрасив белую перчатку в янтарный цвет. Родриге не сдержался, взвизгнул, рассыпав печенье по столу, и отпрыгнул назад на несколько метров. Адель с наигранным ужасом воскликнула:

– О Боже мой! Извините меня! Я, право, не нарочно! Снимите же немедленно перчатку, нужно убедиться, что у вас не появится ожог! – Она не стала ждать, что скажет в ответ Родриге, просто взяла его за руку и сдернула с неё перчатку.

– Ничего страшного, сеньорита. Ожога точно не будет, – ответил он, когда пришел в себя. А после поспешил добавить: – Я тут все приберу.

Он кинулся к столику и принялся аккуратно расставлять посуду, возвращая её на законные места. Вот печенье вернулось в тарелку, вот вазочка с цветами чуть пододвинулась в бок, вот тряпка промокнула лужицу на столе, а рука без перчатки вернула кружку в блюдце. Родриге проделывал все это с очень несчастным видом, и Адель вдруг стало совестно.