Кэйтлин О'Райли - Искушение ирландца
На протяжении последней недели Полетта только и думала о том, как поступают девушки, попавшие в такое положение. Кроме замужества, единственным приемлемым выходом было уехать куда-нибудь на время.
– Я-то думала о чем-то вроде поездки к Джульетте в Америку. Она приезжает в Лондон на открытие новой лавки. Тогда-то я ей все объясню и уеду с ней.
– О-о! Это просто отличная идея. Джульетта знает, что делать. Почему я об этом не подумала? Это гораздо лучше и вызовет меньше подозрений.
– Я скорее предпочту это, чем прятаться где-то в Италии.
Иветта испустила тяжелый вздох.
– Это действительно то, что ты хочешь сделать?
– Я ничего из перечисленного делать не хочу. Но у меня практически нет выбора, Иветта. И я чувствую себя круглой дурочкой.
– Ты не дурочка. Ты влюбленная девушка. На это и рассчитаны все светские правила. Держать джентльменов подальше от нас, чтобы помешать леди попадать в подобные ситуации. – Иветта ненадолго замолчала. – Ты расскажешь об этом лорду Кэмелмору?
Первым побуждением Полетты было рассказать обо всем Деклану, едва она вернется в Лондон, но чем больше она об этом думала, тем больше ей казалось, что лучше ничего не говорить. Если она расскажет ему о ребенке, Деклан почувствует себя обязанным жениться, как предсказывает Иветта. Однако Полетта не хотела выходить замуж за человека, который женится на ней из чувства долга или вины. Если она на несколько месяцев ускользнет к Джульетте, никто не узнает о ребенке за исключением Иветты и Джульетты. А оказавшись в Америке, Полетта придумает, что делать дальше. Джульетта знает, как лучше поступить, и это даст Полетте лишнее время.
– Если я поеду с Джульеттой в Америку, я не должна ничего говорить ему.
– Я все же думаю, лучше ему все рассказать, – с тревогой в голосе промолвила Иветта. – Он на тебе женится, и тебе не придется никуда убегать.
– Нет.
– Ты ведешь себя глупо.
– Иветта, ты бы хотела выйти замуж за человека, который женится на тебе по обязанности?
Помолчав минуту, Иветта неохотно согласилась:
– Нет. Полагаю, что нет, но все же… Ты носишь его ребенка, Полетта. Ты уже рассказывала мне, какой он хороший отец. Почему же он не захочет ребенка от тебя? Он должен на тебе жениться. По крайней мере он имеет право узнать о ребенке. Ты так не считаешь?
– Сейчас я больше не могу думать об этом! – воскликнула Полетта, закрывая ладонями лицо.
С того момента как заподозрила, что беременна, Полетта пыталась представить себе реакцию Деклана на новость о ребенке. Ее воображение рисовало всяческие картины: от бурной радости и желания сделать ее своей женой до ледяного молчания и отвращения. У Деклана и так хватало забот. Ему нужно бороться с обвинениями в смерти жены и за то, чтобы дочка вновь заговорила. Ему точно не нужен добавочный груз проблем с Полеттой и ребенком.
Ребенок! Она боялась даже позволить себе задуматься о нем. Не осмеливалась полюбить его, представить себе жизнь с ним. Это разбивало ей сердце.
– Прости, – прошептала в темноте Иветта. – Я едва могу представить, как ты сейчас страдаешь.
Комок в горле помешал Полетте ответить, непролитые слезы жгли глаза.
Никакое воображение не могло дать Иветте представления о том, какие чувства испытывала Полетта. Испуг… Стыд… Растерянность… Боль… Тревогу… Головокружение… Тошноту… Ощущение собственной глупости. И все это продолжалось и продолжалось. Только одного чувства не хватало в этом букете: сожаления. Она ни на минуту не сожалела о времени, проведенном с Декланом Ривзом. Несмотря на все последствия, с которыми ей пришлось столкнуться теперь, она, оглядываясь назад, испытывала только любовь и радость. Она никогда не чувствовала себя такой счастливой и живой, как в часы, проведенные с ним. Хотела ли она, чтобы предосторожности, которые они предпринимали, сработали? Да. Но при этом она не жалела ни об одной минуте пребывания в объятиях Деклана.
Под лаской теплого одеяла она сплела на животе пальцы. Ее окутывал гладкий ситец ночной рубашки, но она захотела коснуться кожи. Глядя на нее, никто еще не мог догадаться, что в ней уже растет крохотный человечек. Ее ребенок. Их ребенок. Сердце затрепетало от странного волнения… возбуждения… легкого проблеска надежды.
– Ты понимаешь ужасную иронию этой ситуации? – спросила Иветта, откидываясь на подушки.
– О чем ты? – В эту минуту Полетта думала только о том, что именно она, самая практичная и рассудительная из всех сестер, оказалась такой безответственной.
– Лизетта!
Слезы полились рекой.
– О-о, это несправедливо!
Как получилось, что ее замужняя сестра, отчаянно жаждущая ребенка, не могла забеременеть, а незамужняя Полетта оказалась с ребенком?
– Мы не можем рассказать ей об этом, – прошептала Иветта.
– Если мы скажем, это разобьет ей сердце. – Полетта вытерла свои горючие слезы, бежавшие по щекам… на шею…
Сестры тихо лежали в темноте.
Глава 22
Дилемма
Иветта Гамильтон знала: ей следует рассказать кому-нибудь, что происходит – но кому? Полетта взяла с нее клятву молчать, и Иветта не могла нарушить обещание. После подтверждения, полученного у брайтонского доктора, Полетта решила поехать в Америку. И этот план мог сработать, но Иветта была с ним совершенно не согласна. Сердце подсказывало, что загадочный лорд Кэмелмор просто обязан жениться на ее сестре. Это был бы правильный и достойный поступок джентльмена. Если в этой ситуации было что-то правильное и достойное.
Это была самая трудная задача, с которой ей когда-либо в жизни приходилось иметь дело. Озабоченная страхом и тревогой за сестру, Иветта понимала, что им с Полеттой одним не справиться.
Поэтому она решила рассказать обо всем Джеффри Аддингтону. По разумению Иветты, это не было нарушением тайны, так как Джеффри уже знал от Полетты о ее отношениях с лордом Кэмелмором.
Итак, после того как Полетта и Колетта отправились в книжную лавку, наутро после посещения Брайтона Иветта поехала в городской дом лорда Аддингтона.
Дворецкий только успел открыть дверь, как на лестнице показался спускавшийся вниз Джеффри.
– Иветта! Что, ради всего святого, ты здесь делаешь? – не смог скрыть удивления Джеффри при виде стоявшей на пороге Иветты Гамильтон.
– Разве так приветствуют леди? – произнесла Иветта, несколько обескураженная его довольно холодным приветствием. Обычно Джеффри держался гораздо галантнее. Растерянный дворецкий стоял безмолвно, явно не зная, что делать.
