Кэйтлин О'Райли - Искушение ирландца
Кто-то в Ирландии хотел посадить его в тюрьму или добиться чего похуже. Он понимал, что пришло время поехать домой и положить конец всем обвинениям. Он был невиновен в той куче обвинений, которые пытались на него повесить, и должен был что-то предпринять, чтобы защитить себя от серьезных последствий.
Однако он еще не был готов покинуть Лондон. Мара так хорошо поправлялась. Ее кошмары совершенно прекратились. Она все больше улыбалась и даже хихикала. Она стала живее и почти вернулась к прежнему состоянию. Он не мог сейчас вырвать ее из этой обстановки. Здесь, в лондонском доме, она была счастлива. Вернуть ее к ужасу Дублина – значит, отбросить назад все месяцы прогресса. В этом он был уверен.
Кроме того, нужно было подумать о Полетте. Он не мог заставить себя бросить Полетту, хотя не видел ее уже несколько недель. Только страх за нее вынуждал Деклана не приближаться к ней. Он понятия не имел, намеревался ли автор запугивающих записок исполнить трусливые угрозы, и не мог рисковать жизнью Полетты. Поэтому Деклан был очень доволен тем, что Люсьен Синклэр обеспечил ей сопровождение, не зная о безусловной необходимости ее защиты. Кто-то шпионил и за Полеттой, и за Декланом, и пока не ясно, кто этим занимается, нельзя допустить, чтобы Полетту видели рядом с Ривзом. Кажется, это сработало, потому что Деклан получил записку от Полетты, что с тех пор, как они расстались, ей было прислано только одно письмо. Однако Деклан получал эти письма регулярно. Самая последняя записка пришла вчера и была тревожнее предыдущих.
«Ты убийца, поэтому тоже будешь убит. Твое время почти на исходе, Кэмелмор».
Эти письма злили Деклана не только содержанием, но и тем, что они отдаляли его от Полетты.
– Я чувствую, что необходимо проследить путь этих писем до Дублина. Возможно, там мы обнаружим, кто посылает их, и положим конец этому безобразию. А также пресечем все обвинения, – добавил мистер Себастьян Вудз, проглядывая последнее письмо. Это был высокий костлявый человек с белокурыми волосами до плеч, которые он не считал нужным закалывать. Он разрушал все представления о том, как должен выглядеть знаменитый адвокат. Однако он являлся самым лучшим.
– Да, – неохотно согласился Деклан. – Я планирую возвращение в Ирландию на конец октября.
– Думаю, это будет наилучшим выходом из ситуации, лорд Кэмелмор, – кивнул Себастьян Вудз, поднимаясь на ноги. – Я начну приготовления к отъезду в Дублин вместе с вами.
Деклан распрощался с адвокатом и проводил его до дверей, размышляя о доме в Ирландии. Ему совсем не хотелось вырывать дочь из благополучной обстановки и столь поспешно возвращаться назад.
Да, Мара занимала первое место в его мыслях, но они неизменно возвращались и к Полетте. Для него было мучением не видеть ее прелестное лицо, не слышать ее певучий голос, не прикасаться к ней каждый день. Без нее он ощущал зияющую пустоту в душе. Все, о чем он мечтал, – это заключить ее в объятия и целовать, целовать… Он жаждал быть с ней. Она была единственной, кому он рассказал правду о своем браке, и разговор о его злосчастной жизни с Маргарет немного облегчил его душу.
Деклан просто страдал от разлуки с Полеттой. Каждую ночь он видел ее во сне, и это его пугало. Он не должен был так сильно ее желать, не должен думать о ней все время. Не должен вспоминать, как она лежала в его объятиях. Но он хотел, чтобы она была с ним.
Иногда он даже думал, не жениться ли на ней. Но как мог он впутать ее в неразбериху своей жизни? Как может она выйти замуж за человека, обвиняемого в убийстве жены? Конечно, Полетта не верила в это, но отказалась говорить о нем семье. Ее семья никогда не сочтет Деклана достойным ее руки, и он был с этим согласен. Он вдовец с немым ребенком. О нем говорили как о убийце. Прошлое не давало ему жить спокойно. Какая жизнь будет у Полетты?
Однако он больше не мог представить себе свою жизнь без нее.
Тем временем приближался день открытия новой книжной лавки. Деклан не был официально приглашен, но рассчитывал, что придет много народа и он сможет затеряться в толпе. По крайней мере он надеялся увидеть Полетту и сообщить ей, что собирается в Ирландию. И вообще он не хотел пропустить день открытия. Она так тяжко работала для этого, и он ею гордился.
Он удивит ее встречей на открытии книжной лавки.
Глава 21
Мать
– Какой сюрприз! Какая неожиданная радость – визит сразу двух дочерей! Какой приятный сюрприз! – ликовала Женевьева Ле Брек Гамильтон.
Хотя матери было под шестьдесят, никакие морщинки не портили ее красоту. Она все еще зачесывала пышные серебристые волосы в элегантный узел на затылке и одевалась в модные наряды. Ее серые глаза искрились счастьем от приезда дочерей.
Женевьева устроилась на диване в гостиной коттеджа у моря, а дочери сидели в креслах и обменивались смущенными взглядами. Голова Полетты шла кругом от новости, которую сообщил ей утром доктор Брустер, и теперь ей было трудно сосредоточиться на словах матери.
– Мы только на одну ночь, мама, – небрежно сообщила Иветта. – Новая лавка открывается на следующей неделе, так что Полетта торопится скорее вернуться в Лондон.
– О да, – поспешила подтвердить Полетта. – Мне еще столько нужно для этого подготовить.
– Если вы так заняты, почему приехали сейчас в Брайтон? Я вас не ждала.
– Мы хотели узнать, приедешь ли ты в Лондон, мама, – объяснила Полетта. – Мы знаем, как ты относишься к книжной лавке, но все будем счастливы, если ты прибудешь на открытие.
На лице Женевьевы появилась гримаса неудовольствия.
– О, меня оскорбляет, что вы могли подумать, будто я не приеду на пышное открытие новой книжной лавки моих дочерей. Не знаю, как вам в голову пришла такая гадкая мысль, – надула губы Женевьева. – Как вы могли такое обо мне подумать!
– О, мама, мы не хотели тебя расстроить! – с милой улыбкой воскликнула Иветта. – Мы просто знаем, что ты не любишь поездки в Лондон, и ты никогда не скрывала свое отношение к лавке.
– Хм. – Женевьева скрестила руки на груди и задрала нос. – Ты преувеличиваешь. Я вовсе так не считаю.
– Право, мама, мы вовсе не хотели тебя обидеть, – сказала Полетта, не представляя, как проведет целый вечер в обществе матери.
– Я буду там! – возмущенно объявила Женевьева. – Я ни за что не пропущу такое важное событие. Вы – мои дочери. Вы – моя семья. Конечно, я приеду.
– Спасибо, мама, – хором ответили сестры.
У Женевьевы Ле Брек Гамильтон были непростые отношения с дочерьми, особенно с Колеттой. Когда они росли, мать неоднократно давала им понять, что не разделяет любовь мужа к книгам и терпеть не может жить над книжной лавкой. Брак Женевьевы и Томаса Гамильтона не был счастливым. Когда Томас зарывался в книги, Женевьева укладывалась в постель, притворяясь больной и требуя от дочерей ухода. По сути, Колетта, как самая старшая, стала главой семьи и взяла на себя заботу о младших сестренках, поскольку мать делать это отказывалась. После смерти мужа Женевьева попыталась против желания Колетты продать книжную лавку, но безуспешно. Тогда она переехала в маленький домик в Брайтоне и потребовала, чтобы дочери регулярно ее навещали, а иногда наведывалась в Лондон, чтобы повидать их.
