Кэти Максвелл - Искушение леди
– Это моя будущая жена.
ГЛАВА ДВЕННАДЦАТАЯ
Дебора решила поначалу, что ослышалась. Она пыталась убедить себя, что ей показалось, будто он произнес слово «жена».
Она отдавала себе отчет в том, что на лодке они не одни, что вокруг чужие люди, пусть даже увлеченные своими разговорами. И все же, понизив голос, она требовательно спросила:
– Вы… собираетесь… жениться на ней?
И опять Тони ответил не сразу, лишь крепче обнял ее за талию. Потом шепнул ей на ухо:
– Не думай об этом. Моя женитьба не имеет к нам с тобой никакого отношения.
Лодка глухо ударилась о пирс, и времени для разговора не осталось: они с Тони оказались перед самыми сходнями, а пассажиры в переполненной лодке хотели как можно быстрее ощутить под ногами твердую землю. Дебора двигалась, как во сне, и Тони не отпускал ее руки.
На пристани, однако, магия Воксхолла рассеялась. Дебора вернулась к реальности.
Мимо них поспешно проходили парочки, люди торопились по домам. Лодка, перевозившая женщину, которая должна была вскоре стать женой Тони, исчезла из виду. И только когда они направились к ожидавшему экипажу, Дебора начала понемногу приходить в себя.
Ее охватил гнев.
Неконтролируемый, страшный гнев, готовый излиться на первого встречного.
Дебора резко остановилась. Они уже подошли к экипажу, который стоял чуть поодаль, и она решила, что ни за что не сядет туда вместе с ним.
Тони остановился рядом с ней.
– Деб?
– Меня зовут Дебора. – Она вырвала у него руку. – Дебора, Дебора, Дебора.
– Только не для меня, – самоуверенно заявил он. – Для меня ты навсегда останешься Деб.
В ответ она так сильно ударила его по лицу, что он покачнулся.
У Тони оказалась крепкая челюсть. Настолько крепкая, что рука у нее заныла от боли.
– Я для вас никто – воскликнула она. – Вы пригласили меня на свидание, нас видели вместе, а вы, оказывается, помолвлены с другой?
Тони потер щеку. И только теперь, в свете фонарей экипажа, взглянул ей прямо в глаза. Кучер хотел было слезть с облучка, но он остановил его.
– У меня есть обязательства. Я дал слово, – ответил он. – Но беспокоюсь я только о тебе, и любить я буду только наших детей.
– Тогда почему вы женитесь на ней?
– Потому что у меня нет выбора. – Он покачал головой. – Деб, это всего лишь брак по расчету. Связи ее семьи дадут мне возможность двигаться дальше.
Дебора сделала шаг назад. Он ничуть не лучше Эдмонда или Генри! Мокрый подол ее платья волочился по земле, она ощутила себя униженной и оскорбленной в самых лучших чувствах. На языке вертелись злые вопросы, но она не стала задавать их.
Разве джентльмену есть дело до того, о чем думает его любовница?
Высоко подняв голову, Дебора развернулась и зашагала прочь. Большая часть экипажей уже разъехалась.
Улицы, примыкающие к докам, были темны, пустынны и неприветливы – но это все равно. Ей надо как можно быстрее уйти дальше от Тони, пока она не сорвалась и не показала, как сильно ее ранили его слова. Она верила ему… но все равно винить во всем следовало только себя. Он с самого начала ни разу даже не заикнулся о женитьбе.
А она надеялась.
На глазах у нее выступили слезы, готовые пролиться с горьким плачем. Она, давясь, глотала их. Она не заплачет. Нет. Никогда.
– Деб! – За спиной захрустел гравий. Тони бросился за ней вдогонку.
Дебора, гордо выпрямившись, продолжала идти вперед.
– Деб, какой дьявол в тебя вселился? – вспылил Тони, и по звуку его голоса она поняла, что он намного ближе, чем она полагала. А потом он вдруг подхватил ее на руки и зашагал назад, к карете. Деборе потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что происходит, настолько она была ошарашена неожиданным поворотом событий. Он намеревался увезти ее против воли!
Она сопротивлялась изо всех сил, пыталась вырваться из его объятий и била его кулачками в грудь.
Но Тони стиснул ее так, что она уже при всем желании не могла пошевелиться.
Дебора вознамерилась было позвать на помощь кучера и ливрейного лакея, что стояли навытяжку возле экипажа, но Тони еще крепче прижал ее к груди.
– В Монтвейл, – коротко бросил он, буквально вталкивая ее в карету, после чего залез сам и с грохотом захлопнул дверцу.
Дебора попыталась выскочить с другой стороны, но Тони удержал ее. Кучер гикнул, лошади рванули с места, и карета помчалась по улицам Лондона.
Конечно, она пыталась позвать на помощь, но Тони зажал ей рот. Склонившись к ней, он предостерегающе прошептал:
– Не здесь. Не сейчас. Потом можешь послать меня ко всем чертям, но сцен на глазах у слуг больше не будет. Иначе они станут сплетничать.
Его слова заставили ее умолкнуть от удивления. Тони всегда казался неукротимым и безжалостным. Эмоции бурлили в нем, грозя вырваться наружу, но лицо оставалось обманчиво спокойным и бесстрастным. Сейчас же он буквально излучал напряжение, которое окутывало его, словно облако горячего пара, и выражалось в резких и скупых движениях.
Дебора поняла, что лучше поумерить пыл, и отодвинулась в самый дальний угол. Нет, она не боялась его, просто предпочла не раздражать сверх необходимости.
Ее поведение не осталось незамеченным.
– Деб… – начал было Тони, но потом умолк. Было совершенно очевидно, что момент для разговора выбран неподходящий. Он пристально смотрел на нее и крепко держал за руки, словно опасаясь, что она выпрыгнет из кареты на ходу.
Несколько мгновений спустя кучер остановил лошадей. Тони не стал ждать, пока лакей слезет с облучка. Распахнув дверцу ударом ноги, он спрыгнул на землю, увлекая Дебору за собой. Обхватив ее за талию одной рукой, он чуть ли не бегом потащил ее к двери особняка, во всех окнах которого горел свет. Это был его дом. Ступеньки были выложены красивым камнем, а черную лакированную дверь украшала полированная медь. Они перешагнули порог, и Дебору поразил свисавший с высокого потолка роскошный канделябр, в котором горело, казалось, не менее сотни свечей.
Дворецкий и несколько лакеев приветствовали хозяина. Но он лишь небрежно отмахнулся от них, обронив: «Все свободны!» – и увлек Дебору к витой лестнице. На полу лежали толстые ворсистые ковры, а стенные панели были обшиты деревом ценных пород. На стенах висели портреты предков, но Тони не стал задерживаться подле них.
Они быстро поднялись на второй этаж. Тони подвел ее к двойным дверям в конце коридора и рывком распахнул их. Из кресла, стоявшего перед камином, поднялся камердинер. Увидев, что его хозяин не один, слуга предпочел незаметно выскользнуть через боковую дверь.
