Кэтрин Дюксвилл - Аметистовая корона
Усмехаясь, он не отрывал от нее глаз. — Что, Гилберт со своим сюсюканьем и детским лепетом не слишком горяч для вашего ложа, благородная леди Констанция?
Графиня не знала, что и думать, ее мысли перепутались, как впрочем, всегда, когда она видела Сенрена или думала о нем.
Жонглер спокойно лежал на ее кровати и усмехался.
— Как вы сюда попали? — наконец спросила Констанция.
— Через окно, — невозмутимо ответил Сенрен. — Всегда можно найти лестницу или что-то наподобие, если знать, где искать, а у меня большой опыт в подобных делах.
Констанция прекрасно помнила отвесную стену под своим окном, влезть по ней было довольно сложно, если не сказать невозможно. Но несмотря ни на что, она поверила ему. Этот сумасшедший был действительно способен на все. Графиня вспомнила его насмешку над королем во время пира.
— Если вы пришли отомстить мне как той, кто входит в высший свет, который ненавидите после парижской трагедии, то знайте — я полностью на вашей стороне. Господь свидетель, я очень сожалею о том, что произошло с вашим парижским другом! И это я говорю от всей души… Можете мне не верить, если не хотите! — запальчиво проговорила леди Морлакс. Сенрен сел от неожиданности.
— Моего друга? — с удивлением спросил он.
— Да, Питера Абеларда. Мне рассказали о печальном случае, произошедшем с ним. И еще они рассказали о вас тоже…
Эффект от слов Констанции был огромным — Сенрен от возбуждения соскочил с кровати. Леди Морлакс не могла оторвать взгляд от него, он опять, как тогда в палатке, заворожил ее. Это происходило помимо ее воли и желания. И теперь снова, как и тогда, ее плоть вышла из-под контроля, Констанция чувствовала, как волна желания захлестывает ее изнутри.
Она облизнула высохшие губы, лихорадочно соображая. Что же ей делать? Закричать и разбудить домашних? Но если она закричит, он успеет уйти раньше, чем они достигнут ее комнаты.
Пока она соображала, что ей предпринять, Сенрен подошел к ней совсем близко.
— Неважно, дорогая графиня, что вам сообщили. Я никогда не был другом Питера Абеларда.
Она с трудом поняла смысл сказанных им слов.
— Почему вы отказываетесь? Все знают историю его трагедии… Абелард был вашим наставником в Париже, или вы уже не помните этого? Разве вы не решили отомстить всему высшему свету за своего учителя и друга?!
Констанция осторожно отступала назад.
— Вы ничего про меня не знаете! Ни вы, ни Абелард!
Он не двигался с места, пока Констанция не уперлась в стенку, дальше отступать было некуда. Когда Сенрен подошел к ней почти вплотную, она попыталась оттолкнуть его.
— Но я знаю вашу историю… вы были студентом в парижской школе, изучали там философию и красноречие под руководством Питера Абеларда, у которого были любимым учеником. Вы очень привязались к своему наставнику…
Он схватил ее запястья своими большими руками, от неожиданности она замолчала, дрожь пробежала по всему ее телу.
— Графиня, что такое? Почему вы дрожите? Забудьте про свой ужас, забудьте про приличия. О! Ваши глаза! Такие холодные и надменные во время пира с королем… Подобно богине жестокости. Король Генри, конечно, обладает несметными богатствами и властью, и это вынуждает болтать с его дворянами… — Он с усмешкой смотрел на нее сверху вниз. — Скажите, что заставляет вас так панически меня бояться?
— Бояться? — переспросила Констанция.
Графиня пристально посмотрела на жонглера. Действительно, ужас овладевал ею каждый раз, когда она вспоминала его сильные, мягкие, нежные руки. Внезапно она поняла, что он хотел ее не меньше, чем она его, если не сильнее.
Констанция попыталась освободить свои руки.
— Оставьте меня! Оставьте этот дом! Уходите! Уходите или я разбужу всех и позову на помощь!
Его глаза вспыхнули.
— Так зовите на помощь! Кричите… Почему вы замолчали?
Они пристально смотрели друг на друга.
— Сейчас буду кричать, — уже более спокойно проговорила леди Морлакс.
Он тихо рассмеялся и привлек ее к себе на грудь.
— Ах! Прекрасная графиня, леди Луны, вы совсем замерзли. Я забыл закрыть ставни… Здесь такой холод, — приговаривал он, нежно поглаживая ее. — В своем рвении доказать мне, что совершенно не хотите меня, вы забыли обо всем — даже об усталости и холоде… Это даже неприлично — держать даму на холоде, когда рядом мягкая, теплая кровать, и не слышно ни завываний ветра, ни шума дождя, как тогда…
Констанция очнулась. Она задохнулась, вспомнив их ночь в палатке.
— Вы изнасиловали меня, хотели похитить, но вам помешали!
— Нечестно говорить так. И вы это прекрасно знаете… — сказал Сенрен.
Он держал ее одной рукой, а другой снимал с себя рубашку.
— Ваши глаза и сейчас говорят, что вы не прочь повторить ту ночь снова.
Констанция возмущенно зашипела, кричать она уже не могла.
Вас уже арестовали один раз, если не прекратите, то арестуют снова!
Сснрсн только улыбнулся на эти слова.
— Что же, пусть попробуют! — сказал он и провел пальцем по губам графини. — Ничего не выйдет… ведь вы хотите меня, и не стоит отпираться…
Он отбросил свою рубашку в угол комнаты.
— Вы сумасшедший! — снова закричала Констанция.
— Что ж, это не новость, мне это говорят постоянно, — сказал он, склоняясь над графиней.
И прежде чем она могла помешать ему, он уже целовал ее, настойчиво раздвигая ей губы кончиком языка. Кричать и сопротивляться было бесполезно, крики утонули в поцелуе.
В то время как губы жонглера целовали ее, его руки нежно распускали ее волосы…
Графиня против воли ответила на поцелуй и вся потянулась к нему.
Констанция чувствовала, как просыпается его тело, чувствовала, как что-то твердое уперлрсь в нее, как крепче стали его объятия, как язык толчками входил в нее. Она загорелась.
Руки женщины обвились вокруг мускулистого тела жонглера. Она стала целовать его страстными поцелуями, застонав от томления.
Между ее бедер стало влажно, она чувствовала как разгорался огонь желания. Ее груди налились, и соскам стало больно. Он чуть оттолкнул ее и еле перевел дыхание, ощущая вкус ее губ на своих губах.
— Ах! Дорогая Констанция! — хрипло зашептал он, переводя дух. — С той ночи я только и думал о вас, думал, как бы снова овладеть вами. Наконец я дождался… Даже не верю… Вы рядом!
Он перевел дыхание и с новой страстью покрыл се всю поцелуями. Графиня чувствовала, как бьется пульс у него между бедрами, чувствовала, каким жестким стал его член.
Что она делает, почему позволяет ему овладеть ею? Возможно, если бы она выпила меньше вина, ее желание не проснулось бы с такой силой и она могла бы противостоять ему… Графиня стала вдруг отталкивать Сенрена, но жонглер только крепче обнял ее, и поцелуй стал еще глубже.
