Кэтрин Дюксвилл - Аметистовая корона
Констанция знала, что Сенрен вернется в Германию. Она всегда чувствовала в нем какую-то тайну, чувствовала его силу, надменность, высокомерие и не могла понять, откуда в простом жонглере все это. Нередко графиня спрашивала себя, может быть, он разоренный, обесчещенный дворянин, все надежды которого потерпели крушение, или бывший монах, а возможно, разжалованный рыцарь. Но ответа на эти вопросы не было. Она никогда не думала о нем как о принце, такое даже не приходило ей в голову.
Сенрен отступил от рыцаря и обнял графиню.
— Поцелуй меня, Констанция! — попросил он с мольбой в голосе.
Ее поцелуй был нежным, мягким и страстным одновременно, глаза графини закрылись сами собой.
Она открыла глаза, услышав, как он говорит, что поедет в Саксонию только с ней. Родственники убеждают его выбрать себе жену в Саксонии, но Констанция — единственная, кого он хочет, единственная, при одном взгляде на которую у жонглера начинает закипать кровь.
Сенрен остановился, перевел дух и продолжил:
— Я, наконец, понял, что любовь — превыше всего, что она может вынести все. Раньше, к сожалению, я этого не понимал. Впрочем, раньше я не понимал многого… Но сейчас я знаю твердо, что ты — моя единственная любовь, мое сердце. В тебе вся моя жизнь, только с тобой моя душа отдыхает. Поверь, это великий дар, данный тебе Господом. Я…
Констанция попыталась что-то сказать ему, но Сенрен остановил ее:
— Нет, не говори ничего. Я сказал еще не все, что хотел… А сейчас я очень хочу услышать, что ты тоже любишь меня. Ты ведь любишь меня? Ты не лгала мне? — спросил он, и графиня, услышав страх в его голосе, страх, который жонглер искусно прятал, поспешила успокоить его:
— Нет! Я никогда не лгала тебе.
Сенрен улыбнулся и продолжил:
— Я возьму тебя к императору, ты поправишься, окрепнешь в Саксонии, познакомишься с моим дядей. Боже! Как Лофар будет ненавидеть тебя!
В этот момент к ним подошел ее новый капитан и, услышав последние слова жонглера, нахмурился.
— Миледи! Прикажите мне схватить этого негодяя!
Но в ответ графиня лишь отрицательно покачала головой. Сейчас ей не хотелось ничего объяснять Лодгспризу.
Жонглер бросил меч в грязь и со страстью притянул графиню к себе.
— Пойдем со мной, Констанция! Я богат, у меня есть поместья, владенья, и ты сможешь быть хозяйкой, управлять всем этим, организовывать школы… Я ничего не прошу, только люби меня и будь со мной рядом! Всегда рядом! Ты мне очень нужна, и я не поеду в Германию без тебя!
Боже! Ее дети! Они были рядом и смотрели на них широко открытыми глазами. Сенрен огляделся и предложил поехать в Морлакс и там еще раз поговорить обо всем спокойно.
Графиня только кивнула головой. Жонглер посадил Ходерн на пони — девочка уже пришла в себя и могла ехать самостоятельно, — подал неуловимую команду саксонским рыцарям. Они поднялись с колен, звякая шпорами и кольчугами. Сенрен нагнулся и взял у, все еще стоящего на коленях, Клессена аметистовую корону и привычным жестом надел ее себе на голову.
Сенрен был одет в поношенную, рваную одежду, его башмаки совсем стоптались, но все это не могло умалить его достоинств, скрыть природную гордость, умение держать себя. Морлакские рыцари, глядя на него, не могли сдержать удивления и изумления, наблюдая за чудесным превращением простолюдина в герцога.
Теперь уже саксонский герцог, принц Конрад подсадил графиню Морлакс на лошадь. Ее одежда при этом немного распахнулась, и она увидела, как метнулся его взгляд… Констанция на миг закрыла глаза и прошептала молитву.
За последние часы слишком многое произошло с графиней, и она растерялась. Констанция стала говорить себе, что не может ехать в Саксонию, это сумасшествие! Она должна через три дня выйти замуж за Томаса Моресхолда и не может покинуть своих сестер, они нуждаются в ней. Наконец, король Генри накажет ее, она может потерять свои земли, потерять Морлакс. К тому же Сенрен сказал ей, что его родственники не примут ее и будут ненавидеть.
Леди Констанция Морлакс все это прекрасно понимала и осознавала, но вместе с тем у нее было чувство, что она размышляет и думает совсем не о себе. Она сама была слишком счастлива, громко смеялась, и улыбка не сходила с прелестных губ графини.
Они повернули на дорогу, ведущую к замку. Верные рыцари ехали чуть позади, а саксонские рыцари, сопровождаемые шумной толпой деревенских жителей, за ними.
Сенрен гордо восседал на лошади саксонского рыцаря рядом с Констанцией. Он не переставал уговаривать ее:
— Останься со мной, дорогая. Все, что мне необходимо, — это твое присутствие…
Но Констанцию не надо было уговаривать, она все уже решила, ее сердце разрывалось от радости. Графиня знала, что делать. Томас Моресхолд — хороший, добрый человек, он простит ее.
Констанция ехала молча и улыбалась. Графиня носила под сердцем ребенка, ребенка Сенрена, и была уверена, что для него не играло никакой роли, мальчик это или девочка. Она знала, что он будет несказанно рад, когда узнает, что станет не только мужем, но и отцом.
В ее ушах опять и опять звучали слова Сенрена: «Все, что мне необходимо, — это твое постоянное присутствие…»
Леди Морлакс и принц Конрад смотрели друг на друга и улыбались, и никого в этом мире для них сейчас не существовало.
ЗАМЕТКИ АВТОРА
Абелард и Хелоиза жили в часовне. Она — как аббатиса, настоятельница, он — в роли философа, без сомнения гениального. Его работы касались церковной диалектики, но наиболее известны стали его искренние и откровенные письма к Хелоизе.
Их сын, Питер Астролейб, полностью посвятил себя церкви и умер монахом в двадцать лет.
Хелоиза — одна из наиболее образованных женщин средних веков, — достигла статуса аббатисы, но в душе так и не смирилась со своей судьбой.
