Патриция Оливер - Бегство герцогини
Прошла неделя после этого фатального вечера в театре, а Джорджина по-прежнему не находила себе покоя, и карие глаза майора Хемптона снились ей по ночам.
Она знала, что все равно неминуемо встретится с Джеком Хемптоном на одном из вечеров, где она присутствовала вместе с лордом Портлендским, и смирилась с этим. Но ей трудно было справиться с собой, когда она смотрела прямо в его глаза. Она почувствовала тогда, как кровь отхлынула от лица от такой неожиданной интимной связи, которая казалось молнией вспыхнула между ними.
Или ей это все почудилось?
Может, и не было никакого страстного желания в его глазах? И может, Джорджина видела то, что ей хотелось видеть, а не то, что было на самом деле?
Он был красивее, чем когда-либо. Она смотрела на его мужественное, бронзовое от загара лицо, которое было так близко и, увы, так далеко, и у нее перехватило дыхание.
У нее даже не хватило смелости, чтобы кивнуть ему, хотя это была бы просто обычная вежливость.
Она думала теперь, что невольно поступила очень грубо и, конечно, расстроилась. Фактически она оскорбила его. Как она могла допустить такую оплошность?
Но ведь он заслужил ее презрение? Разве Джек не оскорбил ее во время того последнего разговора прошлым летом в Мелтон-Хаусе? Майор Хемптон обвинил ее и безжалостно бросил ее, не выказав ни единого знака участия. Он даже не захотел выслушать историю Джорджины, а думал только о своем унижении, поверил словам ее отца!
А ее унижение, подумала Джорджина. Когда она вместо обещанного предложения от любимого мужчины получила такой страшный удар. Мы не пара, сказал он. Эти обидные слова до сих пор звучали в ее ушах. Джорджина вздрогнула, вспомнив, с каким презрением он их сказал.
Она вздохнула и встала с дивана. Пора одеваться на маскарад. И ее родители, и лорд Портлендский очень настаивали, что надо присутствовать на этом балу. Джорджина хотела сначала нарядиться пастушкой, но ее отец запротестовал.
— Зачем тебе уподоблять себя какой-то симпатичной пастушке, если ты можешь выглядеть как королева? — спросил он во время обеда вчера вечером. — Пастушка это не для маркизы, моя дорогая. Нет, это совсем не для тебя.
— И кроме того, — поддержала мужа ее мать, — такой костюм не позволит тебе надеть изумрудное колье, которое подарил Бертрам. А он только и мечтает увидеть, когда ты это сделаешь, любовь моя.
Джорджина открыла свою шкатулку с драгоценностями и посмотрела на кольцо с изумрудом, которое Берти подарил ей еще на Рождество, а она только недавно согласилась его носить. По сравнению с этим дорогим кольцом все ее остальные украшения действительно казались просто побрякушками.
Она достала плоский футляр, обшитый бархатом, и открыла его. Внутри, на черном атласе, лежало изумительное колье из больших изумрудов. Как и кольцо с изумрудом, это колье было не просто роскошным — оно было откровенно вызывающим. Почти вульгарным, подумала она, слегка стыдясь своих эмоций.
Джорджина вздрогнула, представив, что эти огромные камни в тяжелой золотой оправе будут украшать ее шею. Мало того, что кольцо ужасное, подумала Джорджина, так теперь еще придется носить и этот крикливый символ богатства и силы лорда Портлендского.
Она понимала, что капризничает. Большинство женщин готовы на все, ради таких драгоценностей. Но Джорджина видела в этом колье не знак любви, а намек на то, что она пленница. Не колье, а цепь. Одна из цепей, которые все прочнее приковывали ее к человеку, намеревающемуся стать ее вторым мужем.
Она вздрогнула. Она была в отчаянии. Странно… Ведь она почти не сопротивлялась, узнав о том, что Джордж Беннет, герцог Вэа, которого она считала скорее своим старым дядюшкой, чем кавалером, будет ее первым мужем. Нет. И вообще он ей нравился, особенно после того, как продолжал относиться к ней совершенно по-прежнему, с обожанием и уважительностью.
Почему же она не хочет выходить замуж за Бертрама?
И Джорджина была вынуждена себе признаться, что она действительно этого не хочет!
Хотя он очень добрый, и даже щедрый, бесконечно преданный поклонник. Почему тогда она почти задыхается в его присутствии?
В комнату вошла Морган. Служанка принесла платье Джорджины.
Джорджина отвлеклась от своих мыслей, положила колье обратно в шкатулку и закрыла крышку. Нет, решила твердо Джорджина, она не наденет колье, пока не будет готова это сделать! Никто не заставит ее делать то, чего она не хочет. И меньше всего ее может заставить Бертрам. По крайней мере — пока. Когда они поженятся, тогда, конечно, все будет по-другому.
Если они вообще когда-нибудь поженятся…
Эта смелая мысль пришла ей в голову совершенно неожиданно. Джорджина была так шокирована, что выронила расческу.
Что это со мной творится, подумала Джорджина, как я позволяю себе такие крамольные мысли? Конечно, свадьба будет. Уже меньше чем через три недели, в соборе Сент-Джордж на Гановер-сквер. Все уже решено, не так ли?
И снова она вспомнила Девон.
Джорджина вздрогнула от ужаса, пораженная совершенно безумной идеей, которая промелькнула в ее сознании.
— С вами все в порядке, миледи? — спросила Морган, с любовью и заботой глядя на свою хозяйку. — Вы ужасно выглядите. Вы уверены, что чувствуете себя настолько хорошо, чтобы пойти на бал, миледи? Всю эту неделю вы не ложились в постель раньше трех часов, — добавила она с укоризной. — Может быть, мне сказать его светлости, что у вас снова мигрень, мэм?
— Хорошо, если бы это было правдой, — созналась Джорджина, но опомнилась и добавила более спокойным тоном: — Об этом даже не может быть и речи, Морган. Я чувствую себя просто великолепно и намерена хорошенько развлечься на маскараде. По-моему, роль Титании мне подойдет, ты так не считаешь?
— О, и еще как подойдет, ваша светлость, — согласилась горничная.
Морган помогла герцогине надеть серебристое атласное белье и прикрепила сверху юбку из тончайших кружев с нашитыми кругом серебряными блестками. В этом платье Джорджина была похожа на шекспировскую Титанию.
Морган завязала ей под грудью ленту мелкого жемчуга.
Немного изобретательности, и любимое бальное платье Джорджины превратилось в серебристый наряд Титании из популярной комедии «Сон в летнюю ночь».
И в самом деле, это гениальный замысел, подумала Джорджина. Весь свет Лондона уже посмотрел пьесу, и ее серебряное платье будут мгновенно узнавать. Даже отец, хотя и после некоторых сомнений, одобрил ее выбор.
Четыре часа спустя, вальсируя с чрезвычайно любезным Берти, она удивлялась, почему же ее так мало радует несомненный успех этого серебряного костюма. Более того. Сегодня вечером она была ужасно сердита. Особенно раздражал Джорджину ее безукоризненно одетый жених. Неужели ничто не может поколебать его спокойствие? Так никогда и ни за что не дрогнут черты его красивого аристократического лица?
